Страшная Инна. Окончание

tanja_tank — 22.11.2016 "Инна очень хотела влиться в нашу семью, стать «своей». Помню, мы все жили на даче у моих любимых бабушки и дедушки. Инна стала захватывать там власть. У моей бабушки были хронические заболевания, и Инна с радостью вызвалась бабушку лечить. Мама по-прежнему представляла её как умницу и красавицу, непревзойдённого и исключительного человека.

Но бабушка была очарована Инной недолго. Смутно помню конфликт, когда, поглядев внимательно на предлагаемые Инной таблетки, бабушка заявила, что не будет их принимать. Инну это очень задело. Она продолжила уверять бабушку, что эти таблетки решат все её проблемы, и бабушка должна верить ей, ведь она врач. Но бабушка отстояла себя и попросила освободить свою территорию.

Мы уехали и больше не жили у бабушки, а нам, детям, бабушку и дедушку стали представлять как врагов, которые хотят нам зла, хотят нас отравить, мучают нашу маму. Конфликт с родителями мамы накалялся, и я помню, как к нам в лагерь приехала мама с Инной, и на прогулке Инна сказала мне строго, что, мол, бабушка с дедушкой задумали недоброе, что если они приедут, ни в коем случае передачи у них не брать, никуда с ними не ходить. Мама поддакнула.


Убогое ничтожество

А через пару дней приехал мой дедушка, привёз гостинцев, и был мне очень, по-настоящему рад. Сказал – пойдём гулять? Я впала в ступор, кажется, начала что-то даже мямлить про то, что мне не разрешают, а потом подумала – а какого чёрта?! Это же мой любимый дедушка! Мы пошли за ворота, ушли из лагеря далеко, бродили по деревне, покупали в лавке фруктовый сахар, и этот день стал одним из счастливейших воспоминаний в моей жизни.

Помню, как я сижу в комнате, передо мной чёрное пианино и я думаю: как так получилось, что я это я? Такое убогое ничтожество? Моя мама тогда уже крепко выпивала и лупила меня, таскала за волосы, била головой об стену, если ей что-то не нравилось в моём поведении. Я думала, обращаются ли так с другими детьми их мамы? И при этом моя мама хотела сочувствия, сопереживания её страданиям, жалости.

Мама с Инной теперь уже часто ссорились, и часто мама вытаскивала нас, детей, из постели по ночам своими призывными криками, мы, сонные, вылезали из кроватей, а Инна при нас морально унижала и стыдила нашу маму.

Мама пила всё больше и больше, покупала спирт «роял» в палатке через дорогу, эти початые бутылки были распиханы по всей комнате, в шкафу, в вещах, в кровати. Маме снова было страшно оставаться и спать одной, поэтому я спала с ней. Часто она будила меня среди ночи, и я сопровождала её до палатки, где она покупала спирт.

Детский труд

Денег катастрофически не хватало, на спирт уходило очень много. На смену сумочкам, которые мама не в состоянии была больше шить, пришла фасовка каких-то отрубей для собачьего корма. Нам домой привозили мешки с отрубями, картонные заготовки для коробок, деревянные болванки, и большие банки с клеем ПВА.

Работа была простая: заготовку собрать, вставить внутрь деревянную болванку, намазать клеем, под пресс (прессом была многотомная детская энциклопедия, по которой я делала уроки). Высохшую коробку снять с болванки, насыпать отруби, заклеить коробку, высушить. Оплата была сдельная.

В процессе участвовали все дети. Денег мы, естественно, не видели. Зато ложились поздно и вставали в пять утра, чтобы вовремя сдать коробки. Помню, как однажды меня позвали на какое-то мероприятие в школе, а я сказала, что я не могу, дома надо быть, работать. Староста класса так недоумённо посмотрела на меня – «вообще-то пропускать нельзя, только если кружок какой или секция», сказала она. «Если бы был у тебя кружок, тогда ладно, а так, странное ты что-то придумала, «работа». Она с презрением посмотрела на меня.

И мне было так обидно и одиноко, я была бы очень рада, если бы был кружок, но о кружках я не могла даже мечтать. Я считала, что «работа» и «помогать взрослым» - это очень серьёзно и даже почётно, но в системе координат одноклассницы «дети» и «работа» не могли стоять рядом. Я тогда училась в пятом классе и остро чувствовала ту пропасть, которая отделяет меня от мира «нормальных детей».

...Я часто читаю, как девочки изо всех сил отлично учатся и получают красные дипломы, чтобы доказать и заслужить мамину любовь. Но я с самого начала знала, что я на это не способна. У меня как будто был на лбу приклеен ярлык «безнадёжно ленивая». Кажется, даже в дневнике была соответствующая запись. Я как-то смотрела свой дневник за тот год. Он был весь в красных чернилах. Оценки – пятёрки вперемежку с единицами и двойками. Пометки о том, что я опять не принесла домашку, не выучила стихотворения. Когда я их учила, я хорошо рассказывала.

Но я всё время страшно боялась. Я тряслась от страха показывать дома дневник, рассказывать о домашке, потому что меня заставляли бы снова её идеально делать. Помню, как однажды я сидела над домашкой до 5 утра, делала доклад по истории. Все спали. А однажды до 6 утра шила фартук, потому что я не могла шить его со всеми в школе, я оттягивала всё до последнего момента.

Когда я его шила, ночью очень захотела есть. В хлебнице было несколько батонов хлеба. Я достала один. Он был свежий, ароматный. Я стала отрезать его по кусочку и съела весь. Батон хлеба за ночь! Потом мне было очень страшно, я боялась наказания за то, что съела батон.

Денег с усугубляющимся маминым положением было всё меньше. И я начала воровать. Таскать из кошелька у мамы, Инны. Очень осторожно. Но однажды меня разоблачили. Инна сама меня побила. Сказала, что пока будет бить широким и мягким ремнём, а в следующий раз возьмёт жёсткий и узкий, а это гораздо больнее. Я ей верила.

Некоторое время я и правда не брала у них денег. Но украла два фломастера у одноклассницы. Игрушку у девочки, которая позвала меня в гости. Она была новенькая, открытая к общению, и ещё не знала, что со мной никто не дружит.

И не раз меня потом лупили «за просто так» - мама сама теряла деньги, пропивала и забывала, и лупила меня за то, что это я взяла.

А однажды я украла 2 тысячи у сестры Инны. Так получилось, что мы поехали к ней в гости с моим дедушкой. И вот, я помню, сижу одна в комнате, а на столе тысячи... ну, если я возьму парочку, никто не заметит, подумала я. И прикарманила.

Но оказалось, сестра приготовила эти деньги для Инны. Инна их пересчитала, всё обыскала, заподозрили меня, я отпиралась, как обычно... но как-то я всё же эти деньги вернула. Помню, как мне все читали лекции. Сама Инна. Её старенький отец. Конечно, мне было очень стыдно.

Я не могла каким-то честным и доступным путём получить то, что очень хотела. Не могла открыто просить – очень стыдилась и стеснялась себя. Деньги я тратила на «сникерсы», «киндеры», всё это тогда только хлынуло на прилавки. А однажды я решила позаботиться об Инне и купила ей книгу, очень дешёвую, но мне она показалась симпатичной - что-то вроде «Записки сельской доярки». (Сказала, что деньги нашла в магазине на полу). Инна очень смеялась. Потом я сама прочитала эту книгу, мне очень понравилось. Душевная и простая, как те 15 копеек, за которые я её купила, деревенская проза.

"Подвиг" Инны

Однажды Инна была в хорошем расположении духа, а я сидела на кухне, как часто со мной бывало, в глубокой задумчивости. «О чём думаешь?» - спросила Инна. «О тебе...» - ответила я. И стала рассуждать о том, как меня восхищает её героизм, стойкость в жизненных трудностях (кроме внематочной беременности у неё ещё была мама, умершая у неё на руках от рака, когда Инна заканчивала школу).

Инне были ооочень приятны такие мои речи. Она потрепала меня по голове и сказала что-то вроде: «Рано тебе ещё об этом думать. Подрастёшь, поймёшь...», но по ней было видно, что я ей угодила, что она мной довольна, тема для размышлений была мной выбрана правильно.

Ещё было принято восхищаться её рассказами о её школьных временах. О том, как она со-товарищи делали всякие пакости учителям и доводили их буквально до исступления. Тогда нам, детям, эти истории казались очень весёлыми, мы восхищались смелостью и дерзостью Инны, её коварством и умением лихо и абсолютно незаметно всё прокрутить.

Потом уже, будучи взрослой, я стала вспоминать эти истории, осмысливать их, и увидела, какие жёсткие, даже жестокие были некоторые из них. Типа того, что учитель географии был толстый и мерзкий, а потом он как-то пришёл осенью сильно похудевший, и оказалось, что у него умерла жена, а сам он заболел, но не перестал быть мерзким, и ему на лысину аккуратно и незаметно приклеили скотч, весь класс ржал.

Критики в адрес других людей было просто вагон. Взять даже мою учительницу начальной школы, у которой я отучилась 2 и 3 класс. Я её очень любила. Инна сначала ею открыто восхищалась, пока не узнала, что у неё какое-то очень простое образование. Инна тут же перестала её уважать и стала громко критиковать и добиваться от меня признания её профнепригодности.

Меня поражала эта перемена в отношении. Ведь для меня это по-прежнему оставалась любимая учительница и мне было всё равно, какое у неё образование.

Прогулки и попутки

Это было всего 4 года моей жизни... 2, 3, 5,6 класс. Шестой я уже заканчивала с большим трудом. Мама была в алкогольном бреду. Мы клеили коробки. Осень. От среднего брата я слышала какие-то жуткие истории про то, как дедушка приезжал, хотел маму забрать и своих внуков, ругался, ему подсыпали снотворное в кофе, потом ему было плохо, еле уехал, милицией угрожал...

Я много времени проводила в школе, а потом много гуляла, «слонялась» по улице. Я уходила куда-то далеко и даже ловила попутки, чтобы потом добраться поближе к дому. Один дядечка в дорогом костюме на «вольво» клал мне руку на коленку и уговаривал меня поехать с ним куда-то в дом отдыха. Оставил свою визитку. Я знала, чем это всё грозит, я всё знала. Но мне было решительно некуда применить мою жизнь, она казалась мне довольно бессмысленной, и хоть какие-то приключения развлекали меня.

Из моего секс-просвета в мои 8 лет тоже сделали какое-то шоу. Инна, как медик, много рассказывала мне об устройстве мужского и женского организма, у нас были «жёлтые книжечки» для детей об этом, и мы много говорили на эту тему. Мама держала меня за свою подружку и зачем-то рассказывала мне о своих похождениях.

Однажды к нам в гости приехала мамина подруга, которую я очень любила. И Инна попросила меня при ней рассказать, как происходит контакт между мужчиной и женщиной. Я не смогла выдавить из себя ни слова. Инна перед этой подругой чуть ли не извинялась за то, что номер не удался, уверяла, что я, на самом деле, всё знаю, я стыдливо поддакивала. Сейчас мне мерзко это вспоминать.

Про личные границы – их тоже не было. Инна часто ходила по дому в одних трусах и мужской рубашке, замка на двери в ванную не было, и она рассказывала нам, что в Европе, например, никто никого не стесняется, отец может зайти в ванную, когда там моется взрослая дочь, «и это совершенно нормально».

К концу нашего страшного периода жизни с Инной мамина личность была уже почти полностью разрушена морально и физически. Мама ничего не ела, кроме спирта, её постоянно рвало, атмосфера дома была невыносимая, плюс ещё натащили котов – сначала подобрали одну кошечку, а потом пошло-поехало, до 4-х, одного котёнка принесла я. Пара кошек были дикие, не приучались к лотку, гадили где попало, в том числе, на детских кроватях. Инна очень ругала их и била, но это не помогало, конечно.

Побег из ада

Меня из этого ада вытащила бабушка. Очень тихо она приехала, когда Инны не было дома и забрала меня к себе. Помню, как мы шли с ней к метро, дворами, и от страха случайно встретить Инну я дрожала, как осиновый лист, а бабушка сокрушалась, как так вышло, что она, почти кандидат наук, крадётся по дворам, опасаясь встретить какую-то безумную женщину, да кто она такая.

У бабушки я прожила буквально пару дней. Сначала она решила воссоединить папу с мамой. Попросила соседа с машиной, чтобы братьев и маму он отвёз в дом к отцу. Опять дожидались, когда Инны не будет дома, маму сгребли в охапку с большим трудом и через сопротивление. И очень скоро мы все встретились в доме у отца.

Так закончилась одна страничка моей адской истории и началась следующая, теперь уже без Инны, но с разрушенной мамой. Мама по-прежнему таскала меня в магазин за водкой по дорогам грязного и неприветливого отцовского подмосковного посёлка, закатывала отцу грандиозные скандалы, дети были предоставлены сами себе в доме без удобств.

Бабушка увидела, что это не вариант, в мой день рождения, когда приехала меня поздравлять. В этот день мама поколотила меня из-за банки сгущёнки, которую я даже не открывала. Бабушка снова меня забрала. Никогда не забуду, как она привела меня в продуктовый магазин и сказала: «Можешь выбрать всё, что хочешь».

Бабушкины переговоры с отцом ни к чему не привели, кроме охлаждения отношений. Отец был объявлен врагом и никчёмным человеком. С него требовались алименты, которые он иногда привозил и передавал через меня. Мама всегда была им недовольна. Я чувствовала колоссальную свою вину за то, что я похожа на отца. Бабушка однажды сказала мне: «Не сиди так за столом, так отец твой сидел! Ты что, не понимаешь, что ты маме отца напоминаешь? Не надо ей о нём напоминать! Маме больно тебя видеть!»

Отца Инны выселили из нашей квартиры, он вернулся к себе домой. А Инна ещё долгое время продолжала звонить моей маме, разговаривала со мной, пыталась заманить обратно, звала в гости, «давайте сходим вместе на концерт, его будут для телевидения снимать».

Я была у неё в гостях, когда мне уже было 15. Дела у них с мужем пошли в гору, меня угощали бутербродом с чёрной икрой со словами: «Могли бы вместе сейчас так жить, если бы мама не пила».

Потом я сама обращалась к Инне как к доктору, потому что, живя с мамой, которая так и не смогла победить свой алкоголизм и по прежнему срывалась на меня, лупила и попросту изводила, я сильно болела. Страдали, не побоюсь этого слова, все системы организма (дыхательная, пищеварительная, выделительная, нервная). Она работала тогда в частной клинике. Доктор из её клиники меня осмотрел, послушал, сказал «бронхит» и выписал мне антибиотик, в красках описав, как за 5 дней этот антибиотик меня исцелит и я перестану кашлять. Бабушка, ворча на дороговизну, купила мне это лекарство, и я его пропила, но чуда не произошло.

"Проехали"

Последний раз Инна звонила маме лет 9 назад, незадолго до дедушкиной кончины. Мама, как услышала её голос в трубке, тут же прикинулась, что ничего не слышит, сказала несколько раз «алё, алё» и опустила трубку на рычаг.

Мама никогда и никак не вспоминает в разговоре тех времён, на вопросы отвечала: «проехали», «забудем об этом», «нечего прошлое вспоминать», поэтому я перестала их задавать. И на главный вопрос «Что это было?!» мне приходится отвечать исключительно самой, ориентируясь на воспоминания свои и брата.

Мне очень жаль, что я не могу всё досконально вспомнить и оценить, ведь я была ребёнком. Мне трудно отделить собственные страшные ощущения и смутные догадки от провозглашаемых красивых слов, для меня всё слиплось в какой-то странный и непонятный ком. Мне было 8 лет, когда всё началось и 12, когда «типа» закончилось, а в мои 13 мама попыталась свести счёты с жизнью, наглотавшись сильных антидепрессантов.

Я не смогла сразу понять, что произошло, думала, мама пьяна, она бредила, падала с дивана, а потом заснула, и я никак не могла её разбудить, остановить бред, таскала её с пола на диван, и так всю ночь, только утром приехала бабушка и вызвала «скорую». Несколько дней в Склифе, маму откачали, потом я приезжала к ней в психушку, она рассказывала о случившемся как о весёлом приключении, а какие у неё были видения, когда она была под таблетками!

Зачем ей это было нужно?

Вопрос, который всегда меня больше всего занимал: зачем Инне всё это было нужно? Может быть, ей нужна была наша двухкомнатная квартира. И бабушкин дом впридачу.

Может быть, ей правда хотелось «большую семью», много детей, типа, так интереснее. Может быть, их с мамой сплотил природный авантюризм, они обе любили «красивую жизнь», богему, даже приглашали кого-то домой, у Инны были «связи».

Сейчас я воспринимаю их союз как «нарцисс и пограничник». Инне, безусловно льстило, что мама так растворилась в ней, стала её тенью, её обожателем. Отжать у этого обожателя двушку в Москве - тоже себе неплохая перспектива.

Во мне вызвал глубокий резонанс пост про «Гипноз Резеды Ильдаровны», он заставил меня вспомнить всю эту историю. А почему? Потому что у мамы тоже похожая история с папой, насилие то ли было, то ли его не было. Хотя я сейчас, как ни люблю дедушку, склонна признать, что, наверное, всё-таки было. Оглядываясь на свою семью, я вижу холодную, эмоционально недоступную бабушку, и деда, который искал женского тепла и ласки на стороне. Мама с горечью рассказывала о том, как отец водил домой баб, пока мама (мамина мама) пропадала на работе.

И ещё он мог выпивать. Любил шумные застолья. И я не исключаю, что однажды он увидел в маме не только дочь. Инна узнала обо всём этом и вызвалась маму спасти от злых и жестоких родителей. Бабушка настаивала, что всё это бред и такого не может быть, но это любимая бабушкина стратегия – если что-то не нравится, нужно просто сделать вид, что этого нет. Нету маминой болезни, нету её собственного пристрастия к табаку, ничего этого нет.

Инна настраивала против бабушки и дедушки нас, внуков. Ей нравилась власть, определённо. Ей было нормально так вмешаться в семью, наводить там свои порядки. Но окончательный ответ на вопрос – «зачем?» я так и не могу дать. Я просто не знаю. И поговорить не с кем – взрослые не хотят «ворошить былое», «было и прошло», «всё, проехали».

Моя мама так и не восстановилась и продолжает жить в тесном разрушительном для обоих симбиозе с бабушкой (своей мамой) и единственный способ расслабиться для неё - это по-прежнему алкоголь. Я прожила период увлечения «духовными знаниями», когда мне казалось, что я хорошо потрудилась и, наконец, «заслужила» хорошие отношения с мамой, которые очень быстро закончились.

Сама я второй раз замужем, и оба моих мужа обладают нарциссическими качествами, но по-разному проявленными. И мне очень, очень обидно, что за всю мою жизнь «резервуар любви» у меня выработался такой крошечный, что переполняется моментом, а «чаша терпения» кажется поистине безграничной и способна вынести всё, что угодно, в мой адрес. Это так тяжело и неприятно осознавать...

Я ращу дочку и это так удивительно - заново проживать детство, узнавать, что оно может быть другим, не таким, как у меня и даже самой творить его.

Я до сих пор так и не научилась жить самостоятельной жизнью и полностью завишу от мужа. Мир, в котором мне нужно действовать самостоятельно, меня страшно пугает. Чувства, которые я чаще всего испытываю по жизни – это стыд и вина, вина и стыд...

Но самое моё больше желание сейчас - это, наконец, исцелиться и повзрослеть, поэтому я и пишу сейчас этот пост, как бы подводя итог, в надежде обобщить и присвоить наконец полученный опыт, допрожить его, принять и жить дальше, перевернув страницу на новую, страницу МОЕЙ жизни, в которой я хозяйка и творец... хотя до сих пор сомневаюсь, возможно ли это».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив