СТЕНоКРАДиЯ и СТеНоКРаТиЯ

likushin — 10.05.2024

Прекрасное в искусстве

выше естественной красоты.

Гегель

19 апреля прочёл у ne_sbylosв журнале:

«Стать зрелым – это вновь обрести ту серьёзность, какую имеют дети во время игры.(из "По ту сторону добра и зла")».

Порылся в памяти, в архиве, объявил итогом, что мысль эта стянута Нитше у Шиллера, из «Писем об эстетическом воспитании человека».

Вот она:

«Человек играет только тогда, когда он является человеком в полном смысле этого слова, и только тогда является он человеком вполне, когда играет».

Обвинил: ***

Хозяин журнала вышел оппонентом – возразил следующим:

Вижу: аргументации на исходном тексте («По ту сторону добра и зла») уважаемому (без ёрок) Оппоненту не достаёт, посему «доказательством» привлечён отрывок из «Так говорил Заратуштра».

b

Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер (1759 – 1805) великий немецкий поэт, философ, теоретик искусства и драматург, профессор истории и военный врач.

Из рода крестьян-виноделов, дворянство пожаловано в 1802 году Императором Францем Вторым, как признание заслуг Шиллера перед Священной Империей германской нации.

По смерти Шиллера его череп хранился в доме Гёте (sic!), но впоследствии выяснилось, что череп чужой; искали подлинный, но не нашли. Весьма вероятно, что и череп Шиллера похитило то же лицо, что значится в подозреваемых (кергуду).

Интерме́дия – небольшая пьеса или сцена, обычно комического характера, разыгрываемая между действиями основной пьесы (драмы или оперы). Изначально интермедии были частью придворных представлений, свадебных торжеств (о, Медичи, – buongiorno, итальяно веро!). В эпоху барокко – одноактная комическая сценка, по окончании коей звучала музыка, артисты пускались в пляс.

У Нитше в этом разделе – – нет тех периодов пространного текста, которые выводят из тезиса в сентенцию, как в целом корпуса книги; здесь сплошь «односложная» многослойность, притчерезка формул, одна с другой не связанных, само-стоящих. Какие из них «афоризмы», а какие шутовская свадебка в ледяном дворце жестокой мысли, интермедио с плясками и пантомимой на сцене великой трагедии мира сего?

Что, если предположить «чудовищное»: Нитше – играет, играет, чтобы явить себя «городу и миру» «человеком вполне», то есть ребёнком, артистом, шутом наконец! Суриозным шутом, шекспировым. Ведь Нитше любил Шекспира. Или нет?

Пытался ли кто так взглянуть на Нитше, на эту его работу, на эту детскую кражу сладчайшего леденца, на это шкодное, показушное воровство? Подите, подловив, попрекните его, - он рассмеётся из моржовых усищ: я пошутил, дамоспода, я всего лишь испытал вас на память, на внимательность, на умение читать и думать, читать и перечитывать, вспоминать и сравнивать. Мыслить как играть в куличики. Именно мыслить, а не изображать надутое глубокомыслие нутряной пустоты «профессорства».

***

Хорошо при этом отметить, как Нитше, обругавший «на чём свет стоит» чуть не весь ареопаг философов и философски художничающих, только в одном месте «Потустороннего» и именно что коснулся имени Шиллер:

«“Доброе старое время” прошло, оно отзвучало в мелодиях Моцарта, - как счастливы мы, что нам ещё доступно его рококо, что его “хорошее общество”, его нежная мечтательность, его детская страсть к китайскому и вычурному, его сердечная учтивость, его влечение к изящному, влюбленному, танцующему, трогательному, его вера в Юг может всё ещё апеллировать к какому-то остатку в нас! Ах, когда-нибудь и это станет прошлым; но кто может сомневаться в том, что ещё раньше этого перестанут понимать Бетховена и наслаждаться им! - ведь он был только отзвуком перехода и перелома стиля, а не, подобно Моцарту, отзвуком великого, многовекового европейского вкуса. Бетховен представляет собой промежуточное явление между старой, дряхлой душой, которая постоянно разбивается, и будущей сверхъюной душой, которая постоянно нарождается; его музыку озаряет этот сумеречный свет вечной утраты и вечной, необузданной надежды, - тот самый свет, в лучах которого купалась Европа, когда она грезила вместе с Руссо, плясала вокруг древа свободы революции и наконец чуть не боготворила Наполеона. Но как быстро меркнет теперь именно это чувство, как трудно даётся в наши дни даже понимание этого чувства, - как чуждо звучит для нашего уха язык этих Руссо, Шиллера, Шелли, Байрона, которые все вместе выразили словами ту же самую судьбу Европы, что вызвучил в музыке Бетховен!..»

Именно! Бетховен. Именно – «как счастливы мы, что нам ещё доступно» доносящееся «отзвуком великого, многовекового европейского вкуса»; счастливы тем, что будущее, которое «мы потаённо зрим», за «будущей сверхъюной душой, которая постоянно нарождается», нарождается через и из них, «язык этих Руссо, Шиллера, Шелли, Байрона, которые все вместе выразили словами ту же самую судьбу Европы, что вызвучил в музыке Бетховен!» Именно – «древо свободы революции» как «судьбы Европы» и «пляски» вокруг него. И кто «пляшет», – не львы ль, не переодетые ль львами артисты, Дионисовы сатиры, фигуры навеки трагические, но и вечно пляшущие в вечном интермеццо?..

«Как быстро меркнет теперь именно это чувство, как трудно даётся в наши дни даже понимание этого чувства», озарённого светом погибших «для нас» надежд.

Хорошо заметить и понять, отчего и для чего так нежно, так трогательно и, сдаётся мне, не без ложной (и любовной) зависти выведен в массовке столпов эпохи именно Шиллер, и почему он «вшит» в «промежуточного» (по сравнению, видимо, с Вагнером) Бетховена. Это ещё аукнется здесь.

Вот через это: «Превратите ликующую песню “К радости” Бетховена в картину, и если у вас достанет силы воображения, чтобы увидать “миллионы, трепетно склоняющиеся во прахе”, то вы можете подойти к Дионису. Теперь раб – свободный человек, теперь разбиты все неподвижные и враждебные границы, установленные между людьми нуждой, произволом и “дерзкой модой”. Теперь, при благой вести о гармонии миров, каждый чувствует себя не только соединенным, примиренным, слитым со своим ближним, но единым с ним; как будто разорвано покрывало Майи, и только клочья его еще развеваются перед таинственным Первоединым».

Это тот же Нитше, в «Рождении трагедии» (1871 год).

***

Но так, именно так прощаются с детством – «детством» Европы, но и со своим, именно что детством, где читался Шиллер, читались Шелли и Байрон…

Так и в наше время с детством прощаются – трогательно, печально, но с прилогом странной надежды:

Куда уходит детство,

В какие города?

И где найти нам средство

Чтоб вновь попасть туда?..

…И зимой и летом небывалых ждать чудес.

(Леонид Дербенёв)

***

Зевая Шикулинским ртом, крещу дурацкий Ликушинский мозг, придерживая пару кукишей по карманам: не маловато ли будет?

И то: разве справедливо было бы оправдать на пацанской краже шила-мыла великого философа, «миропотрясателя», да к тому же не разобрав такую развесёлость как «больше-меньше», «толще-синее», «квадратнее-солёней»?

Выставлено ведь: Нитше плюс «»...

Гомер, Илиада, Песнь Двадцатая. Битва богов:

«Зевс, собирающий тучи, на это сказал Посейдону:

“Ты угадал, Колебатель земли, что в груди я замыслил,

Из-за чего вас собрал:

за гибнущих я беспокоюсь…”»

Ликушин-Шикулин, в один голос: - Мы тоже обеспокоены, и тоже в груди за Посейдона. Хорошее изделие, миропотрясающе беспилотно, незаметно и неуловимо, приводит безумный мир к единообразию. А единообразие порождает Красоту, как говорил во время оно товарищ страшный мичман Коломейцев, великий магистр этико-эстетических, не разделяющихся боевых частей. Или Шиллер так говорил в нём и через него. Или Достоевский. Или князь Мышкин, последний в роду. А может, Рерих – под Знаменем Мира и Культуры, в ореоле Живой Этики?..

***

Входит Максим Горький, из рассказа «Вор», и «тоже» про детей и трудное детство, с одной стороны, с другой – «во власти и <�…> среди заблуждений морали, как Будда и Шопенгауэр», «а не по ту сторону добра и зла» (Нитше):

«… - Ребята, али мне в убыток торговать? Чай, я тоже ем, пью, жену, детей имею, должен я копейку нажить, али нет? <�…>

- Что слямзил? просто спросил полицейский, взяв вора за руку. Мыла кусок. <�…>

Они пошли. Не поспевая за полицейским, мальчик подпрыгивал по камням. А торговец, глядя им вслед, зевал и крестил себе рот».

***

Продолжим-с, подпрыгивая по камням трудной науки и крестя себе мозг через рот на ходу.

Оставить комментарий

Популярные посты:

coshevka

А что это цветёт?...

kiowa_mike

С грустью сидит перед пустой миской котик от nekotofurukagu

rivka381

теперь потенциальный любовник жены убил её мужа.

vesta_neo

Воронежские новости № 24/4

sapojnik

От французов нету толку

sa_va_artpantry

А у совы всё ещё весна!

fintraining

Дежавю

orientalist_v

"Наш красный художественный коллектив"

• Архив