Статистика армейских репрессий
awas1952 — 03.06.2010 В дополнение к моей заметке "Герои минувших дней", где я привёл мнение sanitareugen о реальной боевой ценности одного из репрессированных высших военачальников, считаю необходимым указать также подготовленную eugend справку об общем числе и боевом опыте репрессированных комбригов (должность командира бригады примерно соответствовала званию полковника или генерал-майора). Представленная в этой справке картина, мягко говоря, не вполне подтверждает позицию sanitareugen.На мой взгляд, эту картину невозможно объяснить и сколь угодно высоким накалом паранойи в высшем руководстве страны. Степень внешней угрозы и невозможность её отражения без командных кадров должного уровня в те годы была вполне очевидна (вопреки позднейшим заклинаниям Хрущёва о том, как "кровавый тиран Сталин поверил кровавому тирану Гитлеру, перебил всех командиров и не готовился к войне).
Могу предположить, что какую-то роль во внутриармейских репрессиях сыграла традиционная (и подогреваемая любой политической силой, желающей долговечного самосохранения) неприязнь между армией и полицией. В 1937-м полиция на полтора года получила если не карт бланш (всё-таки составляемые ею списки привлекаемых к уголовной ответственности и возможные верхние пределы этой ответственности подлежали утверждению руководителями законодательной и исполнительной власти соответствующего и/или вышестоящего уровня), то по крайней мере изрядную свободу действий. Вдобавок политики, знакомые со сравнительно вегетарианской полицией имперских времён (как секретарь ЦК Иосиф Виссарионович Джугашвили) или вовсе не испытавшие по этой линии серьёзных проблем (как секретарь ЦК Николай Иванович Ежов) вряд ли могли себе заранее представить, до каких высот дошло искусство извлечения _нужных_ показаний (и Джугашвили, и Ежов довольно долго всерьёз вчитывались в протоколы допросов). В таких условиях репрессионизм неизбежно сопровождался сведением личных счетов. В том числе и между армией и полицией.
|
</> |