СССР как страна без смертной казни

maysuryan — 12.01.2020

Исполнилось 70 лет с момента восстановления в СССР такого наказания, как смертная казнь.
Хроника событий такова:
26 мая 1947 года — смертная казнь отменена указом Президиума Верховного Совета СССР. Объяснение этого шага в указе гласило: «Применение смертной казни больше не вызывается необходимостью в условиях мирного времени».
12 января 1950 года: казнь восстановили «для изменников родины, шпионов и подрывников-диверсантов». То есть для политических преступлений. Конечно, возникает резонный вопрос: а зачем вообще понадобилось отменять смертную казнь, пусть и всего на два с половиной года?


1 мая 1948 года. Демонстрация Пролетарского района в Москве. Цветное фото Владислава Микоши. На момент снимка в СССР уже почти год нет смертной казни





Понять это помогает, между прочим, довольно неожиданный документ: предложение об отмене смертной казни, адресованное большевикам в ноябре 1937 (!) года. Написано оно из-под ареста. Автором его была бывший лидер партии левых эсеров Мария Спиридонова (1884-1941). Свою идею она обосновывала так:
«Сейчас государство настолько сильно, что оно может строить Социализм без смертной казни. В законодательстве этой статьи не должно быть. Она может остаться для войны и только. В мирное время наш защитный аппарат имеет мощность, равной которой нет и не было в мире. Разве у ассировавилонян в один их период было так сильно. И совсем теперь не требуется иметь это архибуржуазное средство защиты в своём арсенале. Лучшие умы человечества, страстная работа мысли и сердца целых столетий своим венцом и результатом назвали необходимость уничтожения этого института. Топор, гильотина, верёвка, пуля, электрический стул — средневековье. Наша революция 1905 года проходила вся под лозунгом уничтожения института смертной казни, но, погибая, как белым крылом покрылась именно этим лозунгом, сама истекая кровью... Существо отрицания смертной казни остаётся одинаковым при всех условиях при правительствах всех мастей. Можно и должно убивать в гражданской войне при защите прав революции и трудящихся, но только тогда, когда нет в запасе под рукой других средств защиты революции. Когда же имеются и такие могучие, как у вас, средства защиты, смертная казнь становится вредным институтом, развращающим неисчислимо тех, кто применяет этот институт. Я всегда думаю о психологии целых тысяч людей — технических исполнителей, палачей, расстрельщиков, о тех, кто провожает на смерть осуждённых, о взводе, стреляющем в полутьме ночи в связанного, обезоруженного обезумевшего человека. Нельзя, нельзя этого у нас. У нас яблоневый цвет в стране, у нас наука и движение, искусство, красота, у нас книги и общая учёба и лечение, у нас солнце и воспитание детей, у нас правда и рядом с этим этот огромный угол, где творится жестокое кровавое дело. Я часто в связи с этим вопросом думаю о Сталине, ведь он такой умный мужчина и как будто бы интересуется преображением вещей и сердец!? Как же он не видит, что смертной казни надо положить конец. Вот вы нами, лев. ср., начали эту смертную казнь, нами бы и кончили бы её, только снизив в размерах до одного человека в лице меня, как неразоружившегося — какой меня называете. Но кончить со смертной казнью надо».


Мария Спиридонова предлагала большевикам отменить смертную казнь в 1937 году (как, впрочем, и ранее). Что не помешало ей проголосовать за убийство посла Мирбаха в 1918 году

Конечно, считать, что Спиридонова выражала в данном случае общий «глас народа», нет ни малейших оснований. Большинство населения в России сейчас, согласно опросам, — за смертную казнь. Скорее всего, точно так же обстояло дело и в СССР в те годы, когда смертная казнь отменялась (то есть в 1947-1949 годах).
Но, конечно, не одна Спиридонова в сталинском СССР так думала и чувствовала, как она описывает. Вот любопытный отрывок из показаний бывшего чекиста генерал-майора Дмитрия Токарева в 1991 году. Он рассказывает про свою встречу в 1940 году с Василием Блохиным, исполнявшим приговоры к высшей мере наказания (в 1926-1953 годах):
«Надел своё спецобмундирование Блохин… Кожаная коричневая кепка, кожаный коричневый фартук длинный, кожаные коричневого цвета перчатки с крагами выше локтей. И на меня это произвело огромное впечатление — я увидел палача!.. Это у него, видимо, была спецодежда... Вот такой пустяк на меня произвёл впечатление».

Хотя можно было бы спросить: а почему, собственно, этот «пустяк» так впечатлил Токарева, вдобавок не простого обывателя, а чекиста? Разве в 1940 году он мог не знать, что в СССР существует и применяется смертная казнь? Разумеется, он об этом отлично знал, как знали все, этот факт нисколько и не скрывался. Но, видимо, смутно действовало и то ощущение, о котором ясно написала Спиридонова: «Нельзя, нельзя этого у нас. У нас яблоневый цвет в стране, у нас наука и движение, искусство, красота, у нас книги и общая учёба и лечение, у нас солнце и воспитание детей, у нас правда...»

Однако к 1947 году, помимо этого «ощущения», назрело и ещё одно важное обстоятельство. То, что ещё в 1930-е годы предсказывал Н. Устрялов: что Сталин, возможно, «погибнет русским Робеспьером; вернее всего, в один прекрасный день его забрыкают собственные ослы, жаждущие спокойных стойл». В воздухе витала «жажда спокойных стойл» среди руководителей, то есть гарантий их положения, своего рода «хабеас корпус». Эти гарантии и были получены позднее, в 1956-1964 годах: вначале гарантии от ареста (1956), затем гарантии пожизненного социального статуса (1964). Вполне естественно, что к 1985 году это переросло в мечты уже не о пожизненном, а о наследственном социальном статусе, о гарантиях для потомства, что могла прочно обеспечить только восстановленная частная собственность...
Но в 1947 году, видимо, решено было сделать шаг навстречу этим чаяниям и дать пока руководителям (а вместе с ними и всем гражданам) «гарантии» жизни. Что и было сделано... Пожалуй, это была попытка своеобразной «прививки» от того, что произошло в 1956 году, на ХХ съезде, когда с той же целью осудили целую историческую эпоху. Более того, в такой форме — всеобщая отмена смертной казни, для всех, а не только для привилегированных — это решение имело большие плюсы по сравнению с тем, что было реально предпринято в 1956 году. Когда де-факто возникла прослойка «привилегированных», которым разрешалось даже быть в оппозиции (как В.М. Молотову и «антипартийной группе» 1957 года), не расплачиваясь за это ни жизнью, ни свободой. Но эта гарантия не распространялась на рядовых граждан.
Тогда почему же в 1950 году решено было взять этот сделанный шаг назад и восстановить казнь? Думается, здесь случилось то, что можно назвать «казусом Берии». То есть то, что произошло с Л.П. Берией в марте-июне 1953 года. Когда он изо всех сил, очень усиленно и усердно, старался обеспечить всему руководству «спокойные стойла», закрепить за ним те самые «гарантии», мечта о которых к тому моменту ощущалась как острая потребность. Но проблема была в том, что первой «гарантией» для этого стало ощущаться исчезновение самих людей, «Робеспьеров», располагавших такими полномочиями. То есть и самого Л.П. Берии. На это, то есть самоуничтожение, ни Берия в 1953 году, ни Сталин в 1950-м пойти, естественно, никак не могли.
Вот потому-то смертная казнь и вернулась в оборот, и самая острая политическая борьба в руководстве, безо всяких поблажек и белых перчаток, до 1954 года, возобновилась...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив