Спор

-- слишком торопятся делать (с их точки зрения) незначительные предварительные операции - определять границы предмета, выстраивать тематические зависимости, строить гипотезы. Считается, что вещи это неважные и обратимые. Если что не так, будет противоречие - никогда не поздно переиграть. Недавно как раз посмотрел пример такого мышления. Страшная, сумасшедшая торопливость. Человек просто не понимает, что он принимает на каждом шаге за доказанное. А насчет переиграть, если что не так - он не меняет стиля мышления и потому переигрывая, ошибается точно так же. Число ошибок не ограничено - их бесконечно много можно сделать. Поэтому тут нет спасительного возвращения к какой-то прочной исходной точке, от которой можно было бы танцевать.
-- На это возражают, что спасением будет многочисленность ученых. Если один устроен столь неловко, то это его личные проблемы. Другие не собьются и получат результат.
-- Тут переход - нечувствительно - к групповому разуму. Каждый отдельный ученый даже и не знает, отыскал он что-то прочное или заблуждается. Только вся популяция ученых вместе идет "к истине" (что бы этим ни обозначали). Среди популяции происходит положительный отбор используемыми практиками, и наука движется куда-то, в сторону, называемую "перёд". - Однако при масштабировании ничего не меняется. Если характер метода науки таков, то все ученые, вся популяция вместе - при усреднении - обладает таким же характером. И все ученые как один будут вести себя тем же ущербным образом.
-- На это ответ через практику. Не осталось никаких внутренних, методологических критериев - можно допускать противоречия, неосновательные допущения и вообще хоть черта с рогами, но практика всё расставит по местам, всё поправит. Кто не прав - у того практика не сойдется. Говоря попросту - самолет не полетит и мясорубка не порежет.
-- Практика тут, следует обратить внимание, внерациональна. Нет никаких пониманий, отчего она что-то подтверждает - просто цепь неких умозаключений приводит к результату, оправдывающемуся, и этого достаточно. Если проверим участок цепи умозаключений, он может оказаться ложным - а практика работает.
-- Не беда, тогда мы придумаем практику для этого участка, а пока можем пользоваться фикциями и ошибками.
-- Эти рассуждения работают только для очень простых систем. Если у нас всего пара-тройка деталей, каменный топор привязан к палке - мы можем разобрать систему на элементы и выстроить все цепочки заключений про каждый из них, проверяя себя. Но если системы, которыми мы орудуем, включают десятки и сотни тысяч элементов, если умозрения состоят из цепочек, которые ни один индивидуальный разум не может пройти из начала в конец - жизни не хватит - то эта идеология не срабатывает. Цепи запутываются, системные эффекты ошибок накладываются друг на друга, и у нас нет возможности столь простым путем распутать возникающие клубки.
-- На это ответ - что вот же, пока не запутались и славно движемся, значит, это паникерство.
-- На это ответ, что, в общем, нет никаких способов проверить, совсем ли запутались. ...
...Если некто утверждает, что у него в руках настоящий и истинный способ производить познание, пусть предъявит результаты. На стол, пожалуйста, то, что добыто единственно правильным методом.
-- Результаты не отличаются от всех прочих результатов и в этом смысле ничего не доказывают. У науки миллиарды результатов - что значит еще 1, 3, сто - ну, предъявить их, и что они докажут? Что до единственно правильного, то это нечестный ход - ведь противная сторона тоже говорит о своем единственно правильном пути, просто обвинения в этом, поскольку победительствует, может весомо предъявлять к противникам, а не обращать к себе.
-- Тогда, если все результаты в одну цену и ничем не отличаются как результаты - видимо, ваши особенно достоверны, они не отличаются как результаты, но зато обладают прочностью.
-- Прочность результатов - это функция от всей системы науки, вместе с теориями, другими результатами и методами проверки. Нет ничего проще, чем опровергнуть любой результат - в рамках не(вне)научной системы рассуждений. --
...Спор ведется так, поскольку имеется скрытая презумпция - будто в споре возможна настоящая победа, будто есть аргумент, насильственно затыкающий рот - после которого нечего возразить. Физическое существование противника прервать можно. Можно его не слушать. Можно задавить до того, что он перестанет возражать. Но позицию - переспорить нельзя. Потому что это спор о человеке. Тут нет дна - какой-то особенной процедуры, логики, довода - который бы наконец прерывал оппонента. Но дно есть. Это - волевое решение быть тем или другим человеком. После этого "Я хочу быть тем-то" - постепенно вырастают связанные качества, характер добирается до полной личности и возникает определенная познавательная позиция. И она неуклонно будет порождать те или иные аргументы в бесконечном количестве - потому что на самом дне это аргументы, апеллирующие к существованию такой-то личности, личности определенного типа. В основании стоит "Я есмь".