Советские люди открытые и добрые.

    Как мы формируемся? Отчего мы становимся такими, какие мы есть? От наблюдения за окружающими детскими глазами. Не слова, а поведение взрослых научает нас, что такое хорошо, что такое плохо. Особенно в значимое для нас время. Лично я, безусловно, человек добрый и отзывчивый. Моя бабушка, когда давала напиться прохожему, никогда демонстративно не убирала кружку, как специально предназначенную для таких случаев.

     В шесть лет я ушёл из дому. В путешествие. Два дня я жил в семье чужих по крови, но родных по чувствам, людей в недалёком городе. Через эти два дня состоялась торжественная передача меня в мою семью. Мне были здорово рады. До сих пор помню это прекрасное состояние.

      В четырнадцать лет случилось мне ехать из Ленинграда в Городовиковск. Каких-то две тысячи километров. Ничего не обычного? Вероятно. Если не считать, что у меня совершенно не было денег. Почему так случилось - вопрос отдельный. Билет у меня был.

        Почти двое суток до Ростова трудными не были. Пейзажи за окном и здоровый сон надёжно охраняли от чувства голода. Ленинградские поезда в Ростов приходят под утро. Так было и в моём случае. Нового автовокзала в Ростове ещё не было, а на Старый надо ещё было знать добраться, чтобы автобусом уехать в Сальск. Думал я недолго. Подошёл к сержанту и рассказал свою проблему. Он отвёл меня в дежурку. Напоил чаем с печеньем и предложил кушетку для сна.

         Утром, после смены, он отвёз меня на трамвайчике на Старый автовокзал. Купил билет на автобус и ввёл в курс дела относительно меня пассажиров моего рейса. Пирожки, пирожные, мороженое, печенье, лимонад и деньги для меня были реакцией людей на его слова. Через несколько остановок интерес людей ко мне прошёл. Кто-то вышел раньше, кого-то заботили другие дела и мысли. Я же ехал и думал - совсем это не страшно быть в чужом городе в своей стране. Не такой я маленький и беззащитный, чтобы так ко мне отнестись. Я был сыт, напоен и денег имел - хоть назад в Ленинград езжай.

          Я ехал и не знал, что через двадцать лет не станет моей прежней страны, не будет больше советских людей. И доброта станет уделом таких замшелых совков как я.