Соловки. Анзер.

sergsmir — 24.07.2023

Кто на Анзере не бывал - тот и  Соловков не повидал. Любят так говаривать те, кто съездил на остров. Конечно, первым делом я удостоверился в паломнической службе о поездке на Русский Афон, — ещё одно название Анзера. В среду, на четвёртый день пребывания на Соловках, я ранним утром направился к Варвариному причалу. Назван в честь великомученицы Варвары, здесь раньше стояла её часовня. Это оказался обыкновенный стальной понтон красноватого цвета. Погода обещала быть солнечной, на море полный штиль. Как у Высоцкого:

В тот день шептала мне вода:

«Удач всегда»,

А день, какой был день тогда?

Ах да. Среда.

У причала стояли три катера: «Стойкий», «Керец» и « Прп. Сергий». Ёщё одна приятность — нашим экскурсоводом оказался Николай Николаевич, знакомый мне по поездке на Заяцкий остров. Он произвёл на меня хорошее впечатление, сразу видно, что человек любит своё дело. Группу численностью около 50 человек разместили на два катера. Я попал на катер «Прп. Сергий», чему был несказанно рад. Как-никак сам Сергий, хотя и не преподобный. Большинство паломников устроились на палубе. Все оделись тепло, всё-таки сентябрь в разгаре, а соловецкая природа переменчива. Народ любовался осенней природой. Соловки довольно-таки неудобное место для комфортной жизни. Возможно, поэтому наши люди едут сюда, ощутив признаки накатывающего уныния. Молодых людей в основном привлекает отдых на природе.

И чтоб таёжные запахи,

А не комнаты затхлые...

И не жизнь в кабаках — рукав

Прожигать у костра.

Туристы постарше увлечены историей материка, преимущественно историей СЛОНа, Соловецкого лагеря особого назначения. У паломников главная цель — прикоснуться к святости.

До  Анзера всего-то 5 километров, но катера шли без малого два часа.  Запах утреннего моря, редкие облака на почти уже голубом небе, чернеющий вдалеке лес, белый катер на синей воде с раскрашенной в зелёный цвет капитанской рубке, — на ней старославянскими буквами белела надпись «Прп. Сергий», — вся эта красота создавала приподнятое настроение. Над капитанской рубкой рядом с российским флагом висела икона преподобного Сергия Радонежского. И никакой музыки, бодрых голосов экскурсоводов, чем так славятся морские прогулки в Крыму. Николай Николаевич сидел молча, из-под накинутого капюшона синей ветровки виднелась только его седеющая борода. Видимо, тоже о чём-то думал.

О чём люди думают, созерцая соловецкую природу и провожающих наш катер изящных белух, — их белые спинки периодически мелькали по нашему курсу, — можно только гадать. Но, все, мне кажется, просто отдыхают. От забот, от мобильной связи, от городского шума и прочей суеты. Николай Николаевич два дня назад посетовал нашей группе, как тяжело стало ездить в московском метро:

— От скученных в узком месте озабоченных москвичей веет таким негативом, что хочется скорее покинуть вагон. Но что делать — надо ехать. Только молитва и спасает.

Городским жителям далеко не всегда доступна радость тишины. Оттого они рвутся в выходные за город. А здесь дивья!

Катер сбавил ход, и мы встали на рейде у мыса Кеньга. На Анзере нет пристани, матрос перевёз на лодке пассажиров на каменистый берег. Николай Николаевич рассказал нашей группе о двух крестах, обложенных камнями. Один старый уже, обветшавший. С этого места переправляли заключённых с Белого моря на Анзер. Второй установлен в 1992 году на месте разрушенной часовни иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Когда-то давно преподобный Елеазар приносил сюда изготовленную им деревянную посуду, а сам удалялся в лес от людей. Он жил в деревянной келье в полном безмолвии. Приплывавшие поморы брали посуду, в оплату оставляли хлеб и другие съестные припасы.

Наш отряд двинулся в путь. Нам обещали пеший переход по острову, в общей сложности 12 километров. Катера будут ждать нас в шести верстах восточнее, в Капорской бухте.  Анзер — остров болотистый, местами дорога покрыта дощатым настилом, шириной более двух метров. Доски постаревшие, кое-где уже сгнили. Процессия растянулась, идущие впереди были вынуждены сбавить ход, поджидая отставших. Экскурсовод заметил, что некоторые паломники, особенно две пожилых пары, устали. Он обратил наше внимание на первое лесное озеро, — всего их на острове около семидесяти. Оранжевые блики от солнца сияли над озером, посерёдке его серебрилась дорожка, у берега водная гладь усыпана зелёными листьями-сердечками. Цветение кувшинок на Азере приходится на июль.

— Это чёрное озеро, — сказал Николай Николаевич, — здесь водится чёрный окунь. Очень вкусный. Правда, я не пробовал, но очень вкусный.

(Правда, потом, уже дома, я пытался найти это озеро на карте. Нашёл только Щучье).

Народ разулыбался и с воодушевлением продолжил движение. В другой раз Николай Николаевич подвеселил паломников, показав им мрачное озёрко, напоминающее большую лужу:

— Вот здесь сестрица Алёнушка уговаривала братца Иванушку не пить водицу.

Думаю, не только я мысленно продолжил: «Напился-таки козёл».

На этом небольшом острове сочетаются несколько природных зон, от тайги и смешанных лесов до тундры, но без вечной мерзлоты. Я находился будто бы в родных вологодских лесах, — а до них более четырёхсот километров, — и это придавало мне неуёмную энергию. Несколько раз отставал от группы, по пути собирая чернику и бруснику, а также фотографировал всё, что поражало глаз. Снимая очередное озеро, провалился в болотистую яму по колено. Так потом и ходил: левая штанина джинсов чёрная, правая болотно-серая от высохшей грязи.

Первую остановку мы сделали через три километра у Троицкого скита. Храм-восьмерик со стенами шириной около семи метров окружён лесами. На фоне старинных кирпичей краснели современные. Рабочие произвели вычинку кладки, особенно выделялись карнизы. Стены венчали закомары, на куполе невысокий цилиндрический пояс с восемью кокошниками, над ними в синеве неба возвышался шатёр с деревянным крестом. К храму пристроен двухэтажный братский корпус, колокольня не сохранилась. Говорят, что она совсем обветшала и рухнула совсем недавно, в конце девяностых.

Экскурсовод рассказал, что преподобный Елеазар сам руководил возведением церкви, строительный материал возили из монастыря на Большом Соловецком острове. При нехватке материала старец ранней весной сам с помощниками привёз на судне кирпич и известь, на обратном пути пловцы были затёрты шугой и чуть не погибли. Освятили храм уже после кончины старца.

Внутри церкви пустынно. На южной стене видна еле различимая роспись, рядом стоит ковчежец-столик с мощами преподобного Елеазара и его иконой. Нас  встретил монах и вкратце рассказал о старце. В 1757 году мощи были обретены нетленными, в годы гонения пропали. Обнаружены только их фрагменты, они и находятся в мощевике.

В алтаре на стене ложного арочного окна, — там сделана ниша глубиной в 12 сантиметров, — висела рублёвская икона «Троица». Она занимала всю ширину ниши, — это около 6 метров. За полукруглым иконостасом из деревянных брусков, заполненным иконами, видно было только верхнюю часть иконы с ликами Троицы. На фоне старых кирпичей, и местами сохранившейся штукатурки, икона выглядела также старинно. Монах рассказал, что кладка свода выполнена восемью различными способами. В двадцатые годы храм попеременно использовали под склад, театр и барак. Из-за большого количества заключённых церковь разделили на два яруса. После закрытия лагеря скит около 30 лет находился в полном запустении. Монахи вернулись сюда только в 2001 году, когда президент Путин отдал Анзер в аренду монастырю сроком на 49 лет.

Мы встали полукругом у алтаря и пропели тропарь преподобному Елеазару. Оставив монаху записки о здравии и упокоении своих родных, паломники вышли наружу.

В ста метрах от храма к северу мы увидели берег морского залива — Троицкой губы. Она вдаётся в сушу на 5 километров. К бревенчатой пристани пришвартовался небольшой катер. Немногие знают, что она имеет своё название. На Большом Соловецком острове два причала, — Тамарин и Варварин. В середине девяностых бригады студенческого отряда МГУ проводили на Анзере реставрационные работы, на Соловки они ездят с 1967 года. В день рождения реставратора Ирины пристань была закончена. Ей дали название — Иринин причал. Действительно, царский подарок.

Николай Николаевич объявил о привале, народ расположился на живописном берегу Святого озера, оно соединено с губой протоком. Народ поглощал взятую с собою снедь, и почти все посматривали в сторону леса. Николай Николаевич предупредил, что учуяв запахи, к нам может подойти лиса. Но увы. Трапеза закончилась, кое-кто из разочарованных паломников оставил на видном месте остатки еды. Николай Николаевич вроде даже виновато обронил:

—  Она не каждый раз выходит.

Анзер называют Лисьим островом. Михаил Пришвин, будучи здесь в 1903 году, писал: «Но вдруг из леса выбежала лисица, села на опушке, проводила нас глазами и убежала... Меня, как охотника, это поразило необычайно. А диакон стал рассказывать, что птица и зверь у них вовсе нетращены, лисица к нему даже в келью повадилась. Через окно лазит и сахар ворует. По пути до Анзерского скита раз перебежал нам дорогу олень, раз мы видели совсем близко глухаря».

Оленей на острове было так много, что в середине 16 века даже пытались ограничить их количество, поселив здесь волчицу. Но зимой она ушла на другой остров. Сейчас оленей на Анзере нет, причина — вырождение и браконьерство. Последний раз их завезли сюда на излёте СССР. Говорят, что северного оленя ещё можно было встретить в середине двухтысячных. На Анзере нет змей и клещей. Сегодня монахи держат кур, лошадей и коз. Паломники по доброте душевной кормят животину бутербродами, не оценивая последствий.

После трапезы мы двинулись дальше вдоль Святого озера. Очередной привал сделали на крылечке часовни Елеазара Анзерского, она восстановлена в 2006 году на старом фундаменте по старинным рисункам и фотографиям. Внутри часовни висела большая икона, на ней изображено явление Божьей Матери Елеазару с надписью: «Христос с нами уставися».

Николай Николаевич прочитал нам довольно-таки обширную лекцию об истории скита и его первом насельнике преподобном Елеазаре. Тот принял постриг в Соловецком монастыре в 1606 году и через несколько лет ушёл на остров. Принял схиму и встал на путь строгого аскетизма. Монаху весьма досаждали бесы в образе стрельцов с пиками и самопалами. Они вопили, скрежетали зубами и всячески угрожали отшельнику. И пришла ему в видении Богородица и сказала: «Мужайся и крепися, Господь с тобою. И напиши в келье своей на стенах: «Христос с нами уставися»». С той поры возник у монахов обычай писать на стенах эти слова. Преподобный Елеазар основал Свято-Троицкий скит, подвижники жили в кельях в версте друг от друга. Собирались раз в неделю для совместной молитвы. Здесь же подвизался около трёх лет молодой монах Никита, будущий патриарх Никон.

О подвижнике, молитвы которого слышит Бог, узнал царь Михаил Фёдорович, скорбевший о том, что не имеет наследника престола. По молитве преподобного в 1629 году родился царевич Алексий. Благодарный Михаил предоставил Анзерскому скиту независимость от Соловецкой обители и выделил средства для возведении церкви. Во время знаменитого Соловецкого сидения анзерские монахи снабжали восставших продовольствием, за что и оказались в опале. Стройка остановилась.

И только сын Алексий по вступлении на престол построил каменный Свято-Троицкий храм с приделом в честь преподобного Михаила (Малеина), «государева царёва ангела». Преподобный Михаил жил в 9 веке в Каппадокии, на территории современной Турции, и был духовным наставником основателя Афонской Лавры Афанасия Афонского. Первый царь романовской династии Михаил Фёдорович родился 12 июля в день памяти преподобного Михаила и назван его именем. Скончался через 49 лет в ночь с 12 на 13 июля.

За часовней возвышается над деревьями восьмиконечный поклонный крест, один из самых больших на Анзере, — 9 метров. Его поставили 25 июня 1994 года в день Всех Святых в земле Русской просиявших в память умерших в Соловецком лагере. Крест впечатляет: слева нижнюю перекладину соединяет со средней длинное копьё сотника Лонгина, справа — палка с губкой, смоченной в уксусе. Верхнюю перекладину вместе со средней закрывает крыша из двух дощечек, такой крест называют крест-голубец или голбец. В основании изображена голова Адама. За крестом на горе виден белокаменный Голгофо-Распятский храм.

В двадцатые годы на архипелаге насчитывалось около трёх тысяч крестов. Почти все они были сожжены, костёр горел четыре дня. Один из немногих крестов стоит с 1907 года до сих пор на горке в Макарьевой пустыни. Рассказывали, что начальник лагеря мучился зубной болью. Заключённый посоветовал погрызть крест, что неверующий чекист и сделал. Боль прошла, а крест начальник приказал не трогать. Сейчас он совсем ветхий и огорожен заборчиком.

Кресты на Анзере обложены камнями, здесь их много, есть и каменные лабиринты. Возраст камушков около 4 тысяч лет. Мы прошли мимо поляны на холме. Здесь преподобному Елеазару являлась Пресвятая Богородица, потому поляну называют Богородичным лугом. Паломникам разрешают привозить и сеять на лугу семена садовых цветов.

Периодически делая остановки, Николай Николаевич рассказывал нам о ските и его насельнике преподобном Иове. В начале 18 века соловецкому подвижнику Иову, бывшему духовнику Петра Великого, явилась Богородица с преподобным Елеазаром Анзерским. Она повелела назвать сие место Голгофою, а скит с церковью Распятскими. Он был основан в год переноса столицы в Санкт-Петербург.

Ещё раз Богородица с преподобным Елеазаром явились Иову, когда братия скита возроптали о суровости монашеского устава и трудности носить воду с озера. Богородица повелела в определённом месте горы ископать кладезь. Наутро братия докопали до воды. Источник был освящён, а старец Иов пожелал монахам не скорбеть, не малодушествовать, и во всём уповать на Бога.

О подвигах преподобного стало известно за пределами Анзера, и даже Пётр-1 снял опалу  с духовника, сосланного им в монастырь. Царь оказал помощь в строительстве церкви и отсылке на Анзер ежегодного довольствия.

Дважды разные разбойники пытались ограбить скит, но по молитве преподобного Иова впали в продолжительный сон. Разбудив их, «утрудившимся в суетном угождении врагу», старец приказал их накормить, ибо они были сильно ослабевшие, и отпустил. Грабители впоследствии вернулись в монастырь, и всё лето трудились для пользы братии. Старец почил в возрасте 85 лет. Мощи старца обретены в 2000 году, сейчас они находятся в храме Распятия Господня.

Всего в мире девять церквей Распятия Господня: в Иерусалиме, Греции, Грузии, остальные шесть в России. Голгофа Анзеровская находится на одном мередиане с Иерусалимской Голгофой: 36 градусов восточной долготы. Монахи называют Соловки венцом, а Голгофу наряду с Секиркой адамантами сего венца. Михаил Пришвин так охарактеризовал эту местность: «Эта природа как бы ещё не доразвила до греха».

Но с чем не справилась природа, сумели люди.

Мы спустились по крутой деревянной лестнице к подножию горы, где стоит  деревянная церковь. Она представляет собой сруб на валунном фундаменте, обшитый тёсом. Высота церкви около 15 метров. Николай Николаевич рассказал, что Голгофо-Распятская церковь была перенесена сюда с горы и освящена в честь Воскресения Христова. В конце двадцатых годов здесь был устроен тифозный госпиталь, или как его называли это место — «штрафная командировка». Он имел ещё название — «кровавая харчевня». Люди без всякой медицинской помощи умирали сотнями. Здесь скончались священномученики Владимир (Введенский) и Пётр (Зверев). На месте погребения выстроена бревенчатая часовня. На Анзер архиепископа Петра Воронежского сослали за крещение заключённой эстонки. Владыка пользовался в лагере особым уважением. Он был выбран Соловецким епископатом главой Соловецкого православного духовенства. Его приветствовали при встрече даже надзиратели. Работал владыка счетоводом на продовольственном складе, власти знали, что православные священники не допустят воровства. На Анзере он написал акафист преподобному Герману Соловецкому. В 1999 году обретены останки архиепископа Петра, а через год его канонизировали в лике священномучеников. Рака с мощами в настоящее время находится в Благовещенском соборе Воронежа. На сегодняшний день количество новомучеников и исповедников соловецких составляет 60 человек.

Гора очень крутая. Чтобы попасть в Голгофо-Распятский храм, нам пришлось идти по винтообразной дороге, огибающей склон. Храм обложен крупными камнями вкупе с кирпичной кладкой на ширину около двух метров от стен, напротив алтарной стены дополнительный выступ, повторяющий апсиду. В этом месте поставлен деревянный крест. На таких же валунах стоят хозяйственные постройки. Высота церкви с крестами больше тридцати метров, а от подножия горы около ста. Голгофу называют самой высокой точкой Анзера. У архимандрита Милетия в описании конца 19 века указана высота храма от подошвы горы 86 сажень, то есть больше 180 метров. В других источниках самой высокой горой считается Вербокольская на северо-западе острова — 86 метров.

С вершины горы открывался прекрасный вид: внизу зеленел лес, уже местами отмеченный осенью, у дороги паслась гнедая лошадь, ещё ниже раскинулась белая  гладь Банного озера. На горизонте виднелись очертания Большого Соловецкого острова. Это великолепие никак не вязалось с тем, что здесь умирали тысячи людей.

По восточному склону горы заключённых в любую погоду водили вниз на берег Банного озера. Там, в так называемой бане, люди обливались тёплой водой и возвращались по тропинке обратно. Многие простужались и умирали. На Анзере найдено самое крупное захоронение заключённых Соловецкого ГУЛАГа. Сбылось предсказание преподобного Иова: «Сия гора убелилась страданиями неисчислимыми».

В Евангелии от Луки написано, как фарисеи просили Иисуса Христа запретить говорить Его ученикам. «Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют». У тропинки вблизи храма Распятия Господня, выросла берёза в виде правильного креста. — Символ того, что богоборцы никогда не достигнут своей цели. На концах горизонтальных ветвей берёза вновь растёт вверх под углом 90 градусов.

Чаще всего православные экскурсоводы оценивают революцию примерно так: «Российскую империю разрушили большевики». Такая подмена причин следствиями свойственна многим. Примером служит история, в которой жители Рима взмолились Богу о жестокости и нечестивости правителя:

— Господи! За что нам это?

И услышали с небес голос:

— Искал худшего и не нашёл.

Я спросил Николая Николаевича, считает ли он закономерностью развал русской империи. Он кратко ответил:

— О чём тут говорить, если перед революцией из храма Христа Спасителя после службы мешок скорлупы от семечек выгребали. А на базаре семечки продавали в кульках из страниц Евангелия.

Действия врага рода человеческого в святых местах особенно яростны. На Соловках столкнулись высота человеческого духа и звериная жестокость безбожников. «Из нас, как из дерева, — и дубина, и икона, — в зависимости от обстоятельств, от того, кто это дерево обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачёв». — Эти слова Ивана Ильина как нельзя точно объясняют историю нашей страны.

Николай Николаевич рассказал, что раньше на колокольне висело восемь медных колоколов. Безбожные власти пытались вывезти их со всего архипелага на металлолом, но баржа с ними затонула в море. Анзеровские монахи колокола не отдали и утопили в Банном озере.

Через 80 лет поисковики современными приборами прощупали на дне два колокола. Но там же в слое ила обнаружили человеческие останки. Чтобы не тревожить прах, колокола поднимать не стали. Новые десять колоколов отлили в Воронеже. Набор колоколов назвали «Архангельский», — они подарены жителями Архангельска. Есть и духовный смысл в названии — это образ трубы архангельской, глас которой раздастся во Второе пришествие Христово.

«...потому, что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдёт с неба, и мёртвые во Христе воскреснут прежде». (1 Сол.4:16).

В храме во времена СЛОНа устроили изолятор для провинившихся и больных. Сюда же отправляли беременных женщин, детей потом отбирали и увозили на материк. В Голгофо-Распятском храме приговорённые к смерти стояли вплотную, а в круглое окошечко в двери, — после ремонта храма монахи не стали её менять, — надзиратель следил за обречёнными. Умерших хоронили тут же под горою.

Проект иконостаса готовили на основе монастырских летописей. Писали мастера из Москвы. Венчает его крест с изображением распятия Иисуса Христа, по сторонам на столбиках фигуры Богородицы и апостола Иоанна. Справа у южного окна расположена деревянная рака с мощами преподобного Иова Анзерского.

После рассказа экскурсовода наступила тишина. Все по очереди подходили к мощам, прикладывались. Наконец, кто-то спросил:

— А фотографировать можно?

— Нужно, — ответил Николай Николаевич.

Подав записки, народ вышел на улицу.

У выхода я обратил внимание на икону. Называется она — «Крест Голгофский под сенью храма». Размер примерно — 70×50. В центре на луковицах пирамидой расположены девять восьмиконечных крестов, под ними, то есть под сенью, один побольше. Все красные. Судя по всему, икона современная, новодел. На всей иконе около тридцати криптограмм.

«ВВВВ» — Возвращение вечное верным в рай. «ББББ» — Божия благодать биет бесы. «КХВВ» — Крест Христов возвещает воскресение. «СССС» — Спас сотвори сеть сатане. Правда, расшифровку прочитал уже дома в интернете у Ивана Бенчева.

Но верхнюю надпись красными буквами прочитать не успел. Николай Николаевич предупредил, что пора спускаться к морю, где нас ждал катер.

Небо покрылось тучами и стал накрапывать дождичек. Народ, накинув капюшоны,  довольно-таки резво спустился с горы. Четверо пожилых паломников не отставали. У подножия горы дождь заморосил основательно. Он хоть и благодатный, но всем хотелось на катер. Расстояние до Капорской бухты такое же, что и от мыса Кеньга до Троицкой церкви, — примерно два с половиной километра. Но через пятнадцать минут я, да думаю и все, оживились, когда увидели море. А вдалеке на рейде, радуя зелёным цветом среди дождливой хмари, нетерпеливо ждал нас катер.

Первая вымокшая партия уже сидела в лодке. Я успел ещё подойти к восьмигранной Покровской часовне, — её недавно восстановили на месте уничтоженной.  Подошёл и к поклонному кресту. Он высокий, говорят, его видно с горы Голгофы. В основании сруба заложены кусочки дерева от предыдущего креста, а по сторонам света четыре камня, взятые в разных местах Соловков. На нижней косой перекладине вырезаны изображения трёх соловецких святых: преподобных Зосимы, Савватия и Германа. Духовный форпост Анзера.

Вторым рейсом матрос перевёз на катер остальных паломников. Я попал в лодку с бородачами, судя по всему, священниками. Николай Николаевич примостился на корме, он чуть приподнявшись, выглядывал из-под капюшона. Высматривал, не остался ли  на берегу кто-то из его группы. На этот раз желающих ехать на палубе не нашлось. Мы загрузились в трюм, как сельди в бочке. Стало зябко, пахло мокрой одеждой, через незакрытую дверь было слышно, как барабанил дождь. Напротив трюма на капитанской рубке зеленела надпись «Прп. Сергий». Священник с белой бородой вынул из плаща смартфон и предложил прочитать акафист Николаю Чудотворцу. Он читал, а паломники сначала вразнобой, потом стройно пели в конце кондаков: «Радуйся, Николае, великий Чудотворче». Так, с преподобным Сергием и святителем Николаем мы отправились в обратный путь. Провожали нас преподобные Елеазар и Иов. Я вспомнил слова оптинского старца Нектария: «Когда мы читаем житие святого, то он начинает молиться за такого человека перед престолом Божиим».

Прошло несколько лет. Поездка на Соловки, и особенно на Анзер, помнится, словно был там совсем недавно. Любое упоминание об островах: фотографии паломников, заметки трудников, рассказы писателей и журналистов, — заставляют меня вновь испытать эмоции того сентябрьского путешествия. Не отпускают Соловки. Ждут?

Фотографии:

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив