София Максимычева

В одуванчиках бродит рассвет,
к лёгкой пене слегка прикасаясь.
Серебрится небесный браслет,
белый пух, будто мех горностая.
И такая вокруг благодать,
что покажется рай – не иначе!
В изумрудную зелень молчать
опускается солнечный зайчик.
Вот на краешек влажной листвы,
где коровка карабкалась божья,
свет снижается – чист, шелковист,
безупречен и ярок до дрожи.
Оторвёшь лепесток у цветка,
словно крылышко красного лета,
и тоска защемит вдруг, тоска:
ведь когда-то закончится это.
© Copyright: Созерцающая Много Раз, 2016
ЖАСМИН
Ощущая дыханье жасмина,
вдруг подумаешь:
– Как хорошо!
Время что? Нержавейка пружина –
распрямится, сожмется. Сошёл
зайчик солнечный с неба на скатерть,
любопытен, как всякий малец.
Ладно будет – себя не растратить
на пустые минуты. Отец
расправляет сутулую спину,
обернувшись, кого-то зовёт.
У забора краснеет малина
и стыдится, что просится в рот.
Голубая тесёмка над крышей
собирает в пучок облака,
голос матери явственно слышен,
запах лета и счастья пока
ощущается рядом так явно,
что горячей накроет волной…
Может быть этот день самым главным
будет помниться в жизни смурной.

Вечер, похожий на рыжую кошку
Вечер, похожий на рыжую кошку,
входит без спроса, ложится под стол.
Лампа мигает и смотрит в окошко
на подпоясанный яблони ствол.
Тикают часики, топится печка,
киснуть всю ночь предстоит молоку,
нитка из шерсти прядётся овечьей,
тянутся шеи теней к потолку.
За неимением в доме хозяев,
бродит сквозняк от стены до стены,
лязгает тихо щеколда дверная
под неусыпным взором луны.
Вещи, которые дороги были,
всё, как и прежде, на старых местах –
сад и река в позолоченной пыли,
и всепрощающий Бог в небесах.
|
</> |