Снег

inkogniton — 28.03.2018 Неделю назад вдруг пошёл снег. Было холодно и удивительно. На дороге лежал снег, над дорогой цвело что-то невероятно похожее на вишню (или на моё представление о ней); нежные, чуть розоватые лепестки падали на асфальт и сливались со снегом.

-- И вот это называется весна? -- качал головой мясник, кивая головой в сторону улицы.
-- Весна, наверное, -- смеялась я. Почему-то лезло в голову "вёсны всякие нужны, вёсны всякие важны". И вот такие вот тоже.

Снег растаял очень быстро. Синоптики удивительно точно предсказали когда он начнётся и когда закончится. Выдыхайте, граждане, сказали синоптики. Всё, снега больше не будет. Последнее представление. Радуйтесь кто успел.

Удивительно -- в Лондоне снег не меньшее бедствие, нежели в Иерусалиме. Всё замирает, я получаю череду писем: если вам сегодня не надо находиться на рабочем месте, то и не находитесь, ради всех святых! Оставайтесь дома, пожалуйста, ну для чего вам куда-то ехать, пробираться сквозь пургу, ждать метро и автобус. Нет уж, сидите, пожалуйста, дома.

В этом году такой снег пошёл во второй раз. Я точно помню когда этой зимой впервые выпал снег. Совершенно точно. Это было десятого декабря. Именно в этот день я должна была лететь в Германию. Я запаковала чемодан заранее, заказала такси так, чтобы быть в аэропорту за два часа до вылета и, вполне довольная собой, пошла спать. А когда мы проснулись утром -- всё было в снегу. Таксист погрузил мой скарб в багажник и попытался тронуться. Нам не удалось. Ни с первой, ни со второй, ни даже с третьей попытки. Помоги, -- закричала я Ыклу, -- я всё ещё никак не могу уехать. Ыкл толкал машину и всё бурчал, что и не надо никуда ехать. Вот и хорошо, вот и славно.

Но я поехала.

Ехали мы медленно и я понимала, что ещё чуть-чуть и я опоздаю на рейс. Дружелюбный таксист успокаивал: да не волнуйся ты так, значит не поедешь, значит не судьба! У меня три доклада, мне не до судьбы, думала я, и всё пыталась понять что же я буду делать если действительно не успею. По заснеженной дороге медленно и аккуратно ехали такие же несчастные, тоже, наверное, опаздывая куда-то, куда очень важно не опоздать. Я вбежала в аэропорт, добежала до стойки и мне сообщили, что я опоздала.

В аэропорту было не продохнуть. Все стояли в очереди к стойке той же авиакомпании, которая, кажется, не стала ждать меня, пытаясь выяснить что же им делать. Вы что, -- тихо спросила я молодую девушку в очереди прямо передо мной, -- тоже опоздали? Да нет! -- выдохнула она и присела на чемодан. -- У меня рейс отменили, у нас у всех тут рейсы отменили. Вот теперь мы тут стоим в очереди и ждём. Они обещали сказать что нам делать.

-- Ты в самолёте? -- кричал в трубку Ыкл.
-- Я?! Я в очереди! Я опоздала на самолёт, представляешь?
-- Приезжай домой, -- подумав секунду, немедленно предложил он, -- снеговика слепим, снегом тебя натрём.
-- Ну уж нет, -- вздрогнула я, -- сказала улечу, значит улечу.
-- И как же ты улетишь? -- ехидно поинтересовался он.
-- Очень просто. Сейчас постою со всеми в очереди, потом подойду к их окошку, всё жалобно расскажу и попрошу меня посадить на ближайший рейс. А как ещё?
-- Ты пока стой, мы тут поедим, а после этого я тебе позвоню.

Очередь извивалась и заполняла собой весь аэропорт. Сколько их тут? Нас тут много, -- радостно сообщила мне девушка, не опоздавшая, но, тем не менее, не улетевшая, -- сегодня около сотни рейсов отменили. Вот мы все здесь и стоим. Снег же! -- она развела руками, указала на входную дверь и рассмеялась.

-- У меня для тебя две новости! -- закричал Ыкл в трубку, -- одна из них превосходная! Ты не опоздала на самолёт, не опоздала! Твой рейс отменили. Они, в смысле пассажиры, посидели немного в самолёте, а потом их всех оттуда выгнали, так как рейс отменили.
-- Бедные они бедные, -- вздохнула я, -- а почему это превосходная новость?
-- Как это почему? -- удивился-задохнулся Ыкл, -- во-первых, они только что встали в ту же самую очередь, а ты в ней уже два часа стоишь. Во-вторых, тебе не надо будет стесняться и говорить, что ты опоздала. А вовсе напротив: будешь атаковать, говорить про свои доклады, возмущаться, махать руками и повторять без продыху "да что ж такое делается-то?! ведь снега-то, снега, кот наплакал! а вы, редиски такие, взяли и все рейсы отменили!"
-- Ага, поняла. Точно. -- я задумчиво стояла, смотрела вперёд и всё пыталась понять когда же я дойду до заветного окна. -- А какая вторая?
-- Вторая тоже ничего. Я нашёл билет тебе на завтра, на утро, почти туда, куда надо. А оттуда на поезде. Брать?

Очередь тихо перешёптывалась и всё об одном: вот сейчас, практически почти сейчас, доползём до заветного окна и они нам сами закажут все билеты, оплатят гостиницу и ужин, и всё будет чудесно.

-- Я не знаю, -- растерялась я. -- Тут все говорят, что когда доберёмся до окна, они нам сами билеты закажут.
-- Да пока ты до него доберёшься, никаких билетов не будет! -- ласково, но твёрдо, со знанием дела, сообщил мне Ыкл. -- Причем не только на завтра, а на месяц вперёд. В общем, я их заказываю, спасибо потом скажешь. И ещё я тебе гостиницу, пожалуй, закажу, а то пока ты решишься на что-либо, вообще ничего не останется. И пока ты не начала бурчать на тему моей любви контролировать всё и вся, я, пожалуй, пойду, спасибо и поцелуи потом.

Он исчез, а я решила не уходить из очереди. Я не очень понимала что конкретно мне надо, но понимала, что пока дойду -- пойму. Вот, к примеру, скажу им пусть вернут деньги за гостиницу. И за билет тоже. И вообще -- буду без продыха бурчать и размахивать руками: разве ж это снег? так, слёзы!

-- Билетов на завтра больше нет! -- торжественно сообщили в громкоговоритель часов через шесть, -- Никуда! Возвращайтесь, пожалуйста, домой и заказывайте билеты из дома! Ну пожалуйста, -- жалобно сообщил громкоговоритель и замолчал.
-- Так мы и пытаемся вернуться домой, -- рассмеялась компания, стоявшая передо мной, -- в Финляндию! Мы с удовольствием вернёмся домой и даже не будем заказывать никаких билетов!
-- Дорогие господа и дамы, -- громкоговоритель говорил на сей раз мелодичным девичьим голосом, -- ну нет билетов, понимаете, нет! Никуда, вообще никуда! А, подождите, -- громкоговоритель хрюкнул, отключился, очередь замерла в ожидании. -- Есть! Осталось несколько билетов на рейс в Марокко! Кому тут в Марокко? Там снега нет! -- торжественно объявила девушка и исчезла.

Очередь выдохнула и забурлила: нам бы попроще, нам бы в Финляндию, к примеру, или в Германию, на худой конец. Нам не надо в Марокко!

Очередь бурлила, но не расходилась. Все хотели улететь.

-- Дорогие господа и дамы, -- торжественно включился громкоговоритель ещё через два часа, -- на послезавтра и после-послезавтра уже тоже билетов нет. Никуда! Даже в Марокко! Расходитесь, пожалуйста, нет билетов, везде снег, билетов нет!

-- Слушай, -- смущённо пробормотала я в телефон, -- я тут сказать хотела...
-- Ты хотела, наверное, -- довольно сообщил Ыкл, -- сказать спасибо. Я угадал?
-- Ну, не прямо вот так, но, в общем и целом, это хорошо, что ты заказал билет. А то тут, представляешь, уже даже в Марокко билетов нет!
-- А если бы были, то? -- на том конце провода явно издевались. -- Вот взяла бы и полетела бы в Марокко, да?
-- Отстань! -- буркнула я, не в силах спорить. -- В общем, я поехала в гостиницу, а завтра, с новыми силами, опять попытаюсь улететь.

Я уходила, а очередь всё стояла и не собиралась расходиться. Люди разложили на полу куртки, достали компьютеры, еду и устроились поудобнее. Ладно, подумала я, потом на побурчу на всю эту контору.

Снега утром было столько же, но надежда улететь была. Самолёт опоздал на два часа, но через два часа нас в него посадили и мы полетели.

-- Устраивайтесь поудобнее, мы сейчас быстро долетим! -- радостно сообщил командир.

Я устроилась поудобнее и даже задремала. Лететь было всего ничего, сейчас-сейчас. Мы быстро долетим и я, скорее всего, даже успею на свой собственный доклад, радостно думала я. Нам приказали пристегнуться и готовиться к посадке. Мы пристегнулись. Самолёт всё летел и летел, то вниз, то снова ввысь и садиться почему-то не собирался.

-- Дорогие дамы и господа, -- откашлялся командир, -- вы, наверное, пытаетесь понять почему это мы кружим и не садимся. Да?

Пассажиры радостно закивали.

-- Мы не садимся так как там снег! И они его пока не расчистили. Но вы не беспокойтесь, сейчас наши замечательные стюардессы угостят всех желающих кофе или соком, а мы, тем временем, приземлимся. Если они, -- добавил он задумчиво, -- расчистят снег.

Стюардессы разносили кофе, а мы всё пытались понять когда же мы приземлимся. Чёрт, подумалось мне, такими темпами я на доклад не успею! Я не успела додумать эту, столь важную мысль, когда вновь включился громкоговоритель.

-- Тут такое дело, -- сообщил командир и рассмеялся, -- они пока никак не могут расчистить снег. А топлива у нас осталось минут на двадцать. И вот мы думаем: покружить ли нам ещё или приземлиться в соседнем городе. Вы как думаете? -- спросил он в воздух и отключился.

Пассажиры переглянулись: это мы должны решить?

-- Да что вы, -- успокоила нас милая стюардесса, -- это он так шутит. Он сейчас всё решит. -- она помолчала минуту и обнадёживающе добавила, -- уже скоро приземлимся, максимум минут через двадцать, всё равно на большее не хватит топлива.

Пассажиры пили сок и нервно переглядывались.

-- В общем, делаем так, -- радостно сообщил командир, -- не будем больше ждать, а просто сядем тут рядом, а потом, не волнуйтесь, мы довезём вас на автобусах туда, где всё ещё не расчистили снег.

В Германии не привыкать к снегу. Я ехала на такси на свой доклад и всё бурчала -- вот это снег так снег, а в Лондоне что? Три с половиной снежинки и отменили все полёты, ужас какой. Мне было радостно и грустно: радостно от мысли, что всю неделю в Германии я буду видеть снег. Грустно, так как к моему возвращению в Лондон синоптики обещали настоящую весну.

-- Я пропущу весь снег в Лондоне! -- жаловалась я коллегам в Германии, -- а в этом году его больше не будет!

Мы пили обжигающий глинтвейн на уличной пред-рождественской ярмарке, глинтвейн согревал лучше любой шубы, а я всё сокрушалась, что пропустила снег в Лондоне.

Теперь мне кажется, что этот сумасшедший мартовский снег, перемежающийся нежными лепестками цветов вишни с едва заметными розовыми прожилками, пошёл специально для меня. И я никак не могла его ругать. Никак. Он пошёл потому, что тот, самый первый, когда все лепили снеговиков, я пропустила.

Следом за ним, сразу же, без промедления, пришла настоящая прекрасная весна.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив