Слово "свечи" от ptiz_siniz
ida_mikhaylova — 15.01.2023Не получится ограничиться одним постом. А начать хочу с
первого, что вспоминается... В словах не от себя, от К.Г.Паустовского. Любимый писатель моего детства, юности, молодости, а теперь и зрелости. Ни за один десяток лет — восемь переездов — и томики сочинений Паустовского переезжали всегда вместе со мной. Перечитываю с удовольствием. Каждое слово наполнено смыслом,человечностью, любовью ко всему живому. Тёплым светом! И новизной. Всегда современен. Не могут устареть доброта, милосердие, уважение, совесть, труд. Проникновенный и умный взгляд на каждой фотографии. Напоминает папу внешне, первым впечатлением. Кажется среднего внука пристрастила к познанию произведений Константина Георгиевича, что-то доброе обязательно поселится после прочтения и заучивания отрывков...
Романтики. Жизнь.Свечи и лампы.
Керосин, электричество и ацетилен, – писал я как-то ночью, – изгнали свечи восемнадцатого века. Когда глаза жжет свет, когда электрические лампы надоедают, как хроническая болезнь, начинаешь тосковать по свечам и запаху воска.
Тесные венецианские часовни, запах каналов, напевы Чимароза и чугунные фонари над стертыми порогами – это век свечей.
Тронутые воздушными красками, словно напудренные голубой пудрой наивные плафоны Ватто, серебряный блеск тяжелых подсвечников в Сан-Суси, красноватый отблеск люстр в окнах Версаля, когда у чугунных решеток стоят вычурные кареты и дождь сечет косыми струями плащи лакеев, пышные магические иллюминации восемнадцатого века, сальные огарки в притонах Марселя, где к палубам линейных кораблей привинчены медные пушки и матросы заматывают шеи клетчатыми шарфами, – все это насыщено неярким светом восковых свечей.
Свет ламп и свечей заливает страницы книг наших писателей и поэтов.
Мопассан писал при свете красного абажура, густом, как кровь и страсть, писал в те часы, когда его уже подстерегало безумие.
Верлен писал в кафе при жалком свете газовых рожков, на обороте залитых кофе счетов, и из его как будто бы наивных стихов сочится ядовитый светильный газ.
Бодлер знал только черный колпак над лампой. Колпак просвечивал коричневым светом, как желчь. Опухшее лицо луны вызывало брезгливость. Париж дышал сточными трубами, и путаница символов рождала тоску по скромному закату в деревне, в резеде, в полях. Кружились легкие вальсы, но плясали их не девушки в шляпах с длинными лентами, а старухи в грязных полосатых чулках.
Чехов писал за простым письменным столом, светила лампа с зеленым абажуром, пальцы его холодели от спокойной жалости к людям. Мохнатые зимы, бубенцы, смешная нелепость старой России и – как стон скрытой тоски – песни цыганок у Яра – «Не вечерняя заря…»
Достоевский писал при кухонной лампочке с треснутым стеклом, прикрытым листом обгорелой газеты. Смрадные ночи, безденежье, жестокие женщины, загнившая человеческая душа рождали петербургскую истеричную тоску.
Артур Рембо любил писать в тесной каюте при краденой свече на полях книги со скабрезными стихами. Свеча была воткнута в бутылку. Рембо мечтал о том, чтобы омыть всю землю в пузырящемся сидре.
Уайльд любил сверкающие лампы и камины, золотые, как цветок подсолнечника в его петлице, в туманный и весенний лондонский день.
Келлерман писал за грубо сколоченным деревянным столом при свете очага в рыбачьей хибарке, когда тихо шипела на жаровне рыба, мерцал за окном маяк и гремел океан.
Роса и пчелы Метерлинка в утреннем блеске каналов, сотни торговых флагов во мгле и закатах антверпенского порта – в стихах Верхарна.
Осеннее солнце Булонского леса в дни великой революции, когда женщины носили кольца с профилем Марата, пышное солнце на страницах Анатоля Франса.
#1слово #зимавместе #90лытдыбров
|
</> |