Словно как буря южного ветра ломает деревце нежное...
ukila-nepis — 07.04.2024Как вы все помните (и вспоминая, сладостно вздыхаете), мой добрый приятель Аркадий Михайлович на днях прочитал в беседе нашей концовку стихотворения Фета, обращённого к Александре Львовне Бржеской.
Приведу ещё раз этот пронзительный катрен:
Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идёт, и плачет, уходя.
Это, разумеется, о душе человеческой сказано. О том, как грустно уходить из красочного мира в неизведанный мрак (?) инобытия. Признаюсь вам, друзья: все эти дни я возлетал мыслию к стихотворению Фета и раздумывал: что же напоминают мне его прощальные строки?
И наконец я вспомнил! Они напоминают мне эпитафию с одного древнегреческого надгробия.
Д[ушам] у[шедших] п[освящается]. Сыночку Критию родители — отец Луций Аттидий Критий и мать Перегрина — сладостному нашему, прожившему два года, семь месяцев, пятнадцать дней и пять с половиной часов. Прохожий! Здесь сохраняю я младенца Крития, коему боги дали разумения не по летам его... Оттого он... — <�и вот здесь и начинается то щемящее, то извечное, что не давало мне покою> — ТУНЭК ЭБЭ ПОЛЮДАКРЮС ЭС АЙДОС — «оттого он и идёт /отправился/, горестно плача (πολύδᾰκρυς), в Аида ночь».
Горестно плача, идёт...
Заканчивается эпитафия простым стихом и пленительным:
ЭКЛАСЕ ГАР МИН гО ФТХОНОС... СЛОМИЛА ЖИЗНЬ ЕГО ЗАВИСТЬ... гОС гАПАЛОН ДЕНДРОН АЭЛЛА НОТУ... словно нежное деревце — буря Нота.