Сколько времени займет гладить кошку?

tatiana_gubina — 22.10.2010

Она не знает, чем заняться. Нет, не потому, что новая обстановка, и новая жизнь, и новые люди кругом. Это все, конечно, тоже присутствует, но дело не в этом. Она не умеет себя занять. 

Мои дети осваиваили это навык – «займи себя сам» - приблизительно годам к пяти. «Пойди, детка, займись чем-то осмысленным», - говорит ребенку мамочка, у которой куча всяких важных и не очень важных дел, и ребенок идет и занимается. Чем? Да чем угодно… Рисует, пишет, лепит, громоздит из стульев и пледов «шалаши», стоит на голове (в прямом смысле слова), собирает на улице улиток и устраивает им в грязной банке «домик»… Да мало ли чем может заняться в меру активное и не в меру любознательное дитя, в котором с ранних лет взращивалась познавательная активность… 

Мой «новый ребенок» ничего такого не делает.

       - Чем ты хочешь заняться?
       - А чем можно?
       - А чем хочется?
       - Можно я кошку поглажу?
       - Можно, конечно. Как ты думаешь, сколько времени у тебя это займет? 

Задумывается. Долго молчит. Я сижу рядом, тоже молчу, потихоньку за ней наблюдаю. Я уже знаю, что с понятием «время» мы не сильно дружим. Во-первых, в свои одиннадцать лет она не очень хорошо ориентируется в циферблате. Во-вторых, у нее, похоже, не работают «внутренние часы». «Сколько вы гуляли?» - «Не знаю…» - могло пройти и десять минут, и полтора часа, контроль всегда внешний – «пока не позовут».  В-третьих, она как-то искренне, как совсем маленький ребенок или дикарь, не понимает, зачем это надо -  «следить за временем». 

Так сколько времени можно гладить кошку? Смотрю на нее. Пытаюсь поймать ее взгляд. Это не так-то просто – ее глаза «гуляют» по стенам, потолку. Пальцы крутят край кофточки. Она «уплыла». Где ты плаваешь, ребенок? В каких краях? 

Ощущение, что проваливаюсь вместе с ней… куда-то… «присоединяюсь». Смотрю ее глазами на стены, потолок, на деревья за окном. Мне не то что скучно – мне никак. Мелькает мысль о кошке и о том, что был задан какой-то вопрос. Очень остро ощущаю, что в этом мареве, в котором я оказалась вместе с ней, мой «взрослый» вопрос звучит совершенно по-идиотски: «Сколько времени займет – гладить кошку?» 

Конечно, я ждала ответ – «Ну, минут пять. Или десять». Потому что - ну сколько можно водить рукой по этому животному, которое и пяти минут на месте не усидит. А потом я ее спрошу – «а что ты будешь делать дальше?», и вот тут-то она и должна будет задуматься… И перечислить, чем бы таким интересным и осмысленным она могла бы позаниматься в это время суток… Заодно осознает, что «гладить кошку» - это не занятие… Заодно научится планировать время… Заодно составим список дел… Заодно… Размечталась, мамочка! Ты сколько лет своих-то детей учила «заниматься осмысленным» и «планировать время»? – Это я саму себя спрашиваю, и сама себе отвечаю: «А вот как стали они человеческую речь понимать, так и учила я их всяко-разному…Несколько лет, стало быть».   Ага, несколько лет. А тут ты за пять минут хочешь… Ну да, хочу. Хочу! ХОЧУ!!! Ну ей же одиннадцать лет! Она же должна!!!... Ничего она мне не должна. Ни-че-го. 

Стряхиваю марево. Стряхиваю досаду на то, что ничего не произойдет само собой, и все, что я могу сделать – это вспомнить «пройденное» и учить одиннадцатилетнего ребенка так, как я в свое время учила трехлеток – «давай, детка, расскажи мне, а какие вообще бывают интересные занятия…» 

Дубль два.

        - А чем  ты обычно занималась днем? 

Она включается. Она старается. Она очень хочет быть хорошей девочкой. 

       - Ну, я ходила в школу, потом приходила домой, мыла руки, потом садилась делать уроки.

Я молчу. Она молчит. Потом добавляет:
       - Я иногда сидела всю ночь, чтобы сделать уроки. 

Кошмар какой. И ведь ждет, что я ее сейчас буду хвалить. 

       - Да? – говорю, - а я ночью спать люблю…

       - Ну я не совсем всю ночь сидела, - быстренько подстраивается, - часов до двенадцати. А потом умывалась, чистила зубы и ложилась спать. 

Молодец. Так и хочется сказать: «возьми с полки пирожок, откуси и положи назад». Так ведь не поймет… моего сомнительного юмора… 

       - Хорошо, - говорю, - это все чудесно, и ты молодец и хорошая девочка, старательная и трудолюбивая. А вот ты мне скажи, чем ты занималась, когда у тебя было свободное время? 

       - В свободное время я помогала папе по хозяйству. – Подумав, добавляет, - и еще учила наизусть стихи. И еще я ходила на стадион, и тренер мне сказал, что я займу первое место на соревнованиях, потому что я бегаю лучше всех. Даже лучше восьмиклассников. 

Супер. Отличница-спортсменка-пионерка. Если бы еще все это было правдой… Если бы не двойки по всем основным предметам… Если бы не угловатые, неловкие, какие-то незаконченные движения, неуверенная походка, втянутая в плечи голова…Если бы не разруха и запустение в этом «хозяйстве», по которому она якобы «помогала»… Можно было бы и поверить - звучит вполне убедительно. Не будешь же опровергать…

Я в  тупике. Сказать – «детка, это все неправда», и повоспитывать на предмет соответствия действительности и ее словесного отображения? А зачем? Поразмыслив немного, прихожу к следующим позитивным мыслям. Вот она сейчас выдала мне некую «идеальную картинку» своей жизни. Так это же замечательно. Она же все хорошее про себя сказала, значит, она понимает, «что такое хорошо, и что такое плохо». На уровне ценностей мы совпадаем, а не это ли – прекрасная база для дальнейшего поиска взаимопонимания и приведения наших жизней к одному знаменателю? 

Она предположила, что я хотела бы услышать, и выдала то, что, с ее точки зрения, мне было бы приятно. Значит, для нее важно быть со мной в согласии, соответствовать моим ожиданиям. Значит, я могу на нее влиять. Это прекрасно. 

Мы продолжаем сидеть с ней на диванчике, вполоборота друг к другу. Мы разговариваем уже довольно долго. Я чувствую усталость, мне хочется уйти в другую комнату, накрыться с головой пледом, свернуться калачиком и ни о чем не думать. Интересно, а что чувствует она?  Ее тоже вымотал этот разговор? Или нет? А с чего разговор начался? Ах, да – с попытки выяснить, чем она хотела и могла бы позаниматься… разговор, который оказался неожиданно длинным и трудным… Потому что в нашей семье выяснение подобного вопроса с детьми плюс координация совместных планов  занимает минуты три. Мы с ней сидим уже минут сорок. И как-то не очень сильно продвинулись...

Дубль три. 

       - Хорошо. А давай представим ситуацию, что у ты пришла из школы, и быстро сделала все уроки (в этом месте по ее лицу пробегает какая-то тень, но я держу цель и не отвлекаюсь на «побочные эффекты» - с «тенями» мы будем разбираться потом, когда-нибудь)… Так вот, ты быстро сделала все уроки, и у тебя в этот день нет тренировок по бегу (по ее лицу снова пробегает тень, на этот раз эмоция вполне различима – это смущение, ничего-ничего, терпи, детка)… И ты уже сделала по хозяйству все нужное (она порывается что-то сказать, но я быстренько «проскакиваю»), и у тебя много времени… Что ты стала бы делать?

Сидит, думает. Потом неуверенно говорит: 

       - Я иногда ложилась днем спать… 

Упс. Ощущение – я сейчас свихнусь. Сколько у человека может быть способов уходить от реальности? 

       - Зачем днем спать? – спрашиваю.

       - А я ночью не могла заснуть. И утром мне было трудно вставать в школу. Поэтому я иногда засыпала на уроках. Потом приходила домой и ложилась спать. 

Ай. Вот в эту тему мне сейчас совсем не хотелось бы вмазаться. Ребенок последние годы балансировал на грани «она не тянет обычную школьную программу», и мне еще предстоит разбираться, откуда во всей этой истории с «неуспеваемостью» ноги растут. Но не сейчас, не сейчас… 

       - Хорошо. Давай представим, что в этот день тебе спать не хочется. Ну вот как-то так сложилось, что ты выспалась, и уроки сделаны, и все домашние дела закончены, и у тебя есть несколько часов свободного времени. 

       - Тогда я смотрела телевизор или играла на компьютере.

       - Замечательно, - говорю, - вот в нашем списке интересных дел есть уже два занятия. Смотреть телевизор – это раз. Это интересное занятие? - Уверенно кивает. Я продолжаю:

       - И играть на компьютере, это ведь тоже – интересное занятие? – Она опять кивает, но уже менее уверенно. 

       - Папа сам играл на компьютере, - говорит, - но я тоже люблю. А еще у нас свет все время отключали, и тогда ни смотреть телевизор, ни играть на компьютере (она говорит – «играть В компьютер») было нельзя. 

       - Хорошо, - говорю. - С этим мы разобрались. Давай попробуем перечислить еще какие-нибудь интересные дела, которыми ты могла бы заниматься. Ну, кроме телевизора и компьютерных игр. 

Ребенок надолго замолкает. Сказать по правде, я почти что уверена, что "перечислять" ей нечего. И чем себя занять, она как не знала, так и не знает. Но уж коль скоро мы начали этот «мозговой штурм», надо же куда-то двигаться! Мне интересно, что она будет говорить дальше. Она может придумать какие-то занятия, которыми она якобы занималась. Она может честно сказать – «а больше нету никаких занятий», и это вполне станет точкой отсчета… 

Молчание затягивается. Надо ей помочь, что ли… 

       - Вот когда свет выключали, ты что делала?

       - Гулять ходила… Если дождя не было…

       - А когда дождь шел?

       - А когда шел дождь, и выключали свет, и я оставалась дома одна, я бесилась!

Мама дорогая. Я сейчас завизжу. Спокойно, Таня, спокойно. Ты всего лишь собираешь информацию о нравах и обычаях… Антропология… Орнитология… Вдохнули-выдохнули. На самом деле – интересно же, как это она там… бесилась… 

       - А что ты делала, когда бесилась? 

Она сначала не понимает вопроса.

       - Ну, бесилась…

       - Но что конкретно ты делала? Люди же по-разному бесятся… Кто-то громко кричит… 

Исподтишка за ней наблюдаю. Она ухмыляется и трясет головой – нет, нет, она не кричала. Продолжаю: 

       - Кто-то стекла бьет, например, или рвет на себе волосы, или ...ммм... кидает из окна цветочные горшки....  - моя фантазия иссякает.  Ребенок хохочет:

       - Нет, я ничего такого не делала.

       - Ну вот я и говорю, каждый по-своему бесится. Расскажи мне, как это делала ты. 

       - Сначала я прыгала на диване. Ну, как на этом… Ну, такая штука… на ней прыгают…

       - На батуте?

       - Ну да, на батуте.

       - Крепкий у тебя диван был, - говорю, - ты вон какая, тяжеленькая. Вообще-то диван от этого сломаться может.

       - А он и сломался. Меня ругали, потом новый диван купили.

       - А на новом ты тоже прыгала?

Опускает голову:

       - …Да

       - И что, он тоже сломался?

       - Нет, не успел…

       - Повезло дивану, - говорю, - жить будет. Ну хорошо, сколько-то времени ты прыгала на диване. Что еще ты делала, когда бесилась?

        - Гонялась за кошкой! 

Так. За кошкой. Вспоминаю все страшилки, которые заботливо преподаются в курсе ШПР. О том, как травмированный жизнью ребенок может мучить домашних животных. Спокойно, Таня, спокойно. Ты сначала послушай, а потом уже нервничай! – Это я так себя успокаиваю.

       - А кошка от тебя убегала?

       - Убегала, но я ее все равно ловила.

       - И?

       - Ну, гладила немножко, а потом отпускала.

       - А почему ты называешь это «беситься»?

       - Мне папа запрещал трогать кошку, поэтому я ее гладила только когда он уходил. 

Понятно. Про себя делаю предположение, что «беситься» - это не набор буйных действий, а некое состояние «свободы от взрослых», типа – делаю то, что запрещают. Или могут запретить.

       - Хорошо, что ты еще делала, когда бесилась?

       - Я бегала по квартире! 

Минута молчания. Вы бы видели эту квартиру – там не то что бегать, там ходить особо негде…

       - И как тебе это удавалось? Там же места нет?

       - Ну я немножко бегала…

       - Что еще?

       - Все. Больше ничего не делала.

Можно выдохнуть. Ничего ужасного. Хороший, спокойный ребенок. Кстати, с неплохими задатками к саморефлексии.

Мы сидим уже часа два. Я узнала много нового, правда, не о том, о чем хотела узнать. Пора заканчивать.

       - Так, - говорю – ты помнишь, с чего мы начали? 

Смотрит на меня немного недоуменно. Потом пытается воспроизвести первые фразы нашего разговора. Нет уж. Будем ускоряться:

       - Мы с тобой пытались составить список дел, которыми ты могла бы заниматься. Вернее, которыми ты привыкла заниматься. Пока что у нас с тобой получилось: смотреть телевизор, играть в компьютер, беситься. 

       - Еще я моталась по поселку…

       - ЧТО ты делала???

       - Моталась по поселку… 

У меня слишком много спонтанных реакций. Я хохочу. Наверное, это ужасно непедагогично. Ребенок явно не понимает, чем вызван мой смех. А у меня аж слезы на глазах выступили. Она смотрит на меня немного обиженно: 

       - У нас все мотались по поселку. Все, кто постарше, кто уже сам гулять ходит.

Ага. Так это она мне рассказывает про то, какая она взрослая. «Занятие не для всех», так сказать. Для избранных.

       - Ну и что ты делала, когда «моталась»?

       - Моталась…

       - Детка, - говорю я ей, - понимаешь, я не совсем хорошо знаю, что означает это слово. Просто мне никогда не приходилось «мотаться по поселку». Ты уж расскажи мне, как это бывает …

       - Ну, выходишь на улицу… Там ребята… К ним можно подойти… Потом к другим… 

Уф. Пора подводить итоги. 

       - Ну вот смотри, - говорю, - что у нас получилось. Телевизор – это раз. Телевизор можно смотреть, почему бы и нет. И электричество у нас не отключают. У нас полно всяких интересных детских фильмов. Час в день – пожалуйста! Компьютер – это два. Только у меня и игр-то никаких нету, я сама не играю…

       - Я тоже, - говорит она, - это папа играл.

Видимо, версия «компьютерных игр» была выдвинута как некая «интеллектуальная альтернатива» телевизору. Ладно, разберемся. Продолжаю:

       - Беситься – это было три.

Она улыбается.

       - Да я не буду беситься, - говорит, - я же знаю, что это неправильно. Мне просто было очень скучно.

       - Ну да, - говорю, - тем более, как ты сама понимаешь, здесь это вряд ли разумно. На кровати, пожалуйста, не прыгай – она сломается. А бегать будем в парк ходить. Заодно и покажешь, какой ты чемпион. Что там у нас шло четвертым пунктом?

       - Мотаться, - бормочет она, наклонив голову. Я опять не могу удержаться от смешка.

       - Мотаться тут негде. Так что давай, ребенок, вот тебе бумажка, ручка, садись-ка ты и пиши, чем ты могла бы заниматься.

Через полчаса она приносит мне список. Вполне осмысленный. Рисовать, читать, смотреть телевизор, играть с сестрой, гулять, бегать. Хорошо. Для начала – просто отлично. 

       - Порисовать хочешь?

       - Нет. – Она заглядывает в список. – А погулять можно?

       - Можно. Вдвоем идите.

       - Ура, - кричит она, и выбегает из комнаты, размахивая руками. Надо что-то делать с этим криком. Надо что-то делать с этими руками, которые «мотаются» как будто отдельно от тела. Потом, потом… Я так устала. Мне не хочется ничего… Пойду поглажу кошку, минут десять.  Но сначала надо ее поймать...

Оставить комментарий

Популярные посты:

ploughlike_elk

Эволюция образования

dok_zlo

Пухновости

kwakin_misha

Про трагические события в Сирийской Арабской Республике

ruchildren

Культурный четверг

vg_saveliev

Недооценка решимости Путина – самая большая ошибка Запада

yana1955

38 дней до нового года

matsam

Вечернее

pro100_mica

Память дня, Валентин Серов

• Архив