Сказано (в основном Симоном Кордонским) о нашем обществе и его, скажем мягко, особенностях

leonid_b — 03.05.2016 Из беседы с Симоном Кордонским "Россия как территория аномии". Беседа, как всегда у Кордонского, сверкающая и завлекательная до невозможности, и вопросов чуть больше, чем до фигища.

Проблема в том, в силах ли мы описать реальность? Наши попытки, естественно, упираются, в то, что формальное, «официальное» описание никак не соотносится с тем, что мы видим непосредственно на месте.
Начиная даже с элементарных вещей, например, с численности населения населенного пункта. Она, кстати, всегда больше, чем официальная. Еще не было случая, когда бы, так сказать, данные по Росстату, то есть по последней переписи, не уменьшали численность населения на 10-15%.
То же самое в экономике. Посчитали по Ульяновску, по ведомостям просто взяли, так вот, на 60-70% ВВП там будет больше, чем учтено Росстатом.

Действительно, как мы думали: что можно объявить свободу передвижения, подождать четверть века и полагать, что русские не заселятся где угодно и как угодно, и что они последнее, что будут делать, так это ставить об этом в известность своё русское начальство? Ага, размечтались. Нашли себе немцев.

Или еще один своеобразный пример – Анапа. Мы приехали в город, и чувствуем, что не можем «воткнуться» в эту реальность, ничего не можем понять. И только в общении со знакомыми генералами, которые там осели на пенсию, вышли на реальные структуры власти. Оказалось, они образованы отношениями между тремя диаспорами – греками, казаками и армянами. Там деньги серьезные. 14 км берега, миллион, иногда два миллиона отдыхающих, и каждый не меньше 1000 баксов оставляет. Посчитайте, в год миллиард баксов снимается с 14 километров берега. И как их поделить, чтобы не было конфликта? Этим занимаются главы трех диаспор. А генералы, поселившиеся там, выступают в роли буфера между официальной властью и диаспорами. Так что правосудие на деле осуществляется этими генералами.

Я думаю, что дело не во власти как таковой, а в самоорганизации так, чтобы можно было решать свои вопросы без государства. Генералы так генералы - главное, что свои, местные.

То, что мы видим, и то, что мы пытаемся описать, крайне странно соотносится с картиной, которую можно извлечь из СМИ. Что мы в них наблюдаем? С одной стороны - официальное послание, а с другой - негативистское, так сказать, белоленточное. Но та реальность, которая образует жизнь подавляющего большинства людей в стране, вообще никак не отображается в средствах массовой информации.

Давно думаю, что если списать СМИ вообще - ну, не то что позакрывать, а просто не читать их и всё - то население это просто не заметит. Симметричный, так сказать, ответ.

Вы знаете, не в одной аудитории мне не смогли ответить согласованно на 3 вопроса.
Первый вопрос: В какой части света мы сейчас находимся? В Европе, Азиопе, Евразии, понимаете? Обычно люди точно знают, где они живут, а здесь однозначного ответа, согласованного не бывает.
Далее: к какой социальной группе вы относитесь? Или ваши родители? Нет ответа. Отдельно военнослужащие, госслужащие, бюджетники, а в целом аудитория не понимает вопроса. Профессии не структурируют социальные группы.
И третий вопрос: в какое время историческое, в какую эпоху вы сейчас живете? Капитализм, социализм, рабство - что у нас сейчас?
Кстати, эти три вопроса в психологической больнице - а я 9 лет работал на психе социологом - задают на первом же приеме.
Отсутствие ответа на них означает, что мы находимся в аномии. Все наше общество находится в аномии. Мы не знаем, где мы, к какой группе относимся и в какое время живем.
Привести его к норме - задача политика, а не социолога. Но для этого политики должны думать в тех категориях, в каких мы сами себя описываем. Но мы сами себя не описываем ни в каких категориях.
А как может человек существовать без понимания своего места в системе? Это вопрос. Любого человека заграницей спроси, к какой группе ты относишься? И он ответит однозначно. Там без знания принадлежности ты никто. Точнее, ты больной. Я задавал им эти вопросы, и добивался ответа на втором, на третьем шаге: ранте, госслужащий, человек, который обслуживает социальные обязательства, государственные или иные. Сразу сложно получить ответ, но в принципе идентичность у них есть.

Это самый странный кусок в этой беседе. Почему, если человек не знает каких-то слов, которые ему и на фиг не нужны, то это - аномия? В каком смысле это "аномия", если вся остальная беседа - это рассказ о том, как наше общество просто набито правилами, нормами, способами сложного взаимодействия между различными группами и т.д., и т.п.
Зачем, спрашивается, ему знать какие-то никому не нужные официальные слова и официальные же понятия вроде "капитализма" или "Евразии"? Откуда из незнания ненужных слов следует, что люди чего-то там не знают в жизни?
Кроме того, я очень сомневаюсь, чтобы исследователи Кордонского действительно устанавливали, в каких категориях описывали себя жители той или другой местности. Это довольно непростая задача, и ничего не говорит о том, чтобы эти хорошие люди (исследователи) знали, как её заниматься, т.е., знали, как исследуемые себя идентифицируют, и как они обобщают. и что они думают о смысле происходящего.
А главное - ну аномия-то тут при чём? Аномия, которая значит отсутствие в обществе понятий о допустимом и недопустимом, хорошем и плохом, правилах и отсутствии оных и проч. Настоящая аномия была у нас, да и то в неполном размере, только в первой половине девяностых, и только в некоторых группах. В общем, ш-шарада.

Они смотрят телевизор, как бесконечную мыльную оперу, не различая программы аналитические, новостные и развлекательные. Люди из телевизора для них – просто персонажи, за которых можно переживать. Но к обыденной жизни они отношения не имеют, ни люди, ни их слова, тем более что сейчас в телевизоре даже материться нельзя.

Очень здорово сказано. Я что-то подобное чувствовал, особенно после рассказов Ивана Климова о исследовании того, как и что видят люди, которые смотрят ТВ, и чем то, что они видят, похоже на то, что им показывают (оказалось, что практически ничем).

Я не думаю, что сегодня распад России возможен. Ну, что такое распад России? Мы с Калининградом работали какое-то время. Конечно, у них свой склад характера и жизни, влияние прибалтийских государств и севера Европы очень велико. Ездить туда гораздо дешевле, чем ездить через Москву. Но это население сформировалось в 1948 году, когда туда заселили выходцев из средней полосы России. И у них осознание себя как происходящих из России есть.
Да нет, вы представляете себе, что такое? Это две базы военные, это ядерное оружие, которое там складировано. Как это может вообще распасться? Когда Союз распался, основная заслуга Гайдара, с моей точки зрения, в том, что он на американские деньги собрал эти тысячи боеголовок, которые были на периферии страны. А там же коды запуска на упаковке, на зенитных ракетах, на ядерных минах. Представьте себе, что такое происходит в России. Вот Костромская дивизия стратегических войск. Кто выкупит ее ядерное оружие и на какие средства? Это неделимое наследство.
Если изнутри страны смотреть, то да, есть автономии, которые претендуют на выход. Но, мне кажется, эти движения больше страшилки. Они не мыслят себя вне этой территории и изобретают национализмы, которые служат основанием для выбивания дополнительных ресурсов. А настоящему национализму помешают внутренние войска. А также русский язык и рубль. И телевизор. Вот то, что сплачивает страну.

Даже странах, которые явно собраны из отдельных исходно самодостаточных кусочков, таких, как Германия или, с некоторым натягом, США, ясно, что если их объявить отдельными, то они через неделю соберутся вместе. А уж Россия, которая всегда была единой (и, эх! неделимой, пока не померла), безусловно, не распадётся добровольно. И кордонскизм "национализм, который служит основанием для выбивания дополнительных ресурсов" мне - очень нравится. Р-раз - и всё понятно. "Как обухом - по голове" (с) В.Высоцкий

Доля неформального сектора, по данным Минэкономики, 42% процента. Я думаю, что в разы надо увеличить. И тогда получается, что мы живем в в успешном государстве, более или менее. Да, я считаю, что у нас нормальное государство, успешное. Это ведь не рыночная экономика. То, что мы сейчас видим, это восстановление производственной кооперации, ликвидированной Хрущевым в 1956 году. Она обеспечивала до 70% потребления. Вместе с потребкооперацией, которая обеспечивала распределение. А что такое производственная кооперация? Это промыслы. Промыслы принципиально не бизнес. Их нельзя продать, в отличие от бизнеса. В промыслах нет бухгалтерии. Это два основных качества. И вот они начали восстанавливаться, эти промыслы.
Как нефтяной промысел. Вы все знаете, что они не были предпринимателями. Как только Ходорковский решил превратить нефтяной промысел в бизнес, он сразу получил соответствующий срок. И вот эта ресурсная, промысловая структура - она у нас везде. Например, у нас есть развитый финансовый промысел. Сейчас ЦБ закрывает банки – это он закрывает финансовые промыслы. Они, так сказать, не банки, которые специфичны для нормальной рыночной экономики.
Но на самом деле сейчас идет рост этих промыслов. Их множество. Только присмотреться - и они появляются, как грибы из-под листьев. Мы всем надоели с гаражной экономикой. Дачной экономикой только начинаем заниматься. А это очень большая область, потому что у нас картофель на 70% обеспечивается за счет личных подсобных хозяйств.
По рыбе промыслы просто везде. Рыбный промысел так и называется, кстати. Тот же лесной промысел.

Есть две идеи Кордонского, которые мне не то чтобы сомнительны, но как бы не несомненные. Одна про сословия, а другая - про промыслы. Что-то тут не так. Т.е., очень похоже на правду, но не правда (хотя и не неправда, конечно).
Я ещё так скажу: это было бы вполне правдой, если бы не существовало внешнего (по отношению к России) мира.

Почему никто из митрополии не приезжает и не пытается эти деньги в свой карман положить? Пока это были слишком маленькие деньги, а у власти были деньги нефтяные, не стояло связываться. Сейчас, как видно по дальнобойщикам, уже начинают прицениваться. Собственно, дальнобойщики – это же отходники. Это несколько сотен тысяч человек, говорят, что до миллиона, с огромным оборотом, с очень большой долей криминала, они все возят многое другое, кроме официальных грузов.

Если это правда - а очень похоже на то, что эта история с "Платоном", и особенно её окончание, означает, что наши власти умеют договариваться с самостоятельными производственными группами о правильном дележе. Это приятно.

Основной запрос от неформальной России к существующей системе - на оборонительную функцию от внешних врагов. С чем и связана вся наша радость по поводу внешних побед. Вы нас защищаете оттуда, вы нас защищаете от некоторых внутренних врагов, чтобы они не разнесли всю поляну, а дальше мы спокойно существуем, и вроде с вами договорились. Когда системе не хватает денег, она периодически начинает пытаться залезть в эти общественные закрома. Но им в ответ: ребят, вы защищайте, выполняйте функцию, и больше от вас ничего не требуется. Получается, что сейчас и есть рецепт стабильности. Возникает вопрос, насколько этот рецепт может быть долговечным.

"Исторический развод" нашего народа с нашим же (в смысле - чужим, конечно, но не более, чем обычно в России) государством не есть какая-то новость. Все социологи заметили этот процесс, происходящий по мере того, как государство становилось на ноги в начале нулевых. Да и не только социологи, конечно. Но это замечание Симона Гдальевича показывает, на каких, по сути дела, условиях они разошлись. Государство оставлено, по сути дела, на не менее исторической роли князя с дружиной, охраняющего спокойную жизнь обывателей и получающего за это на прокорм столько, сколько... сколько... Сколько надо, в общем, столько и получает.
И Кордонский, пожалуй, прав ещё в одном: пока и поскольку. Пока и поскольку.

Последний вопрос – о времени.
Но у нас нет линейного времени. Оно может появиться. Вы читали закон об исчислении времени? Несколько лет назад время у нас было национализировано. Это медведевский закон, так и называется: об исчислении времени.
У нас странная штука со временем произошла, еще в советские времена. Я имею в виду социальное время. Оно же было искусственно разделено на плохое прошлое, светлое будущее и настоящее, которое переходит в светлое будущее в ходе строительства этого будущего. Мыслящая часть нашего общества разделилась на людей, которые были ориентированы на прошлое (традиционалисты), на будущее (прогрессисты) и на настоящее (аппаратчики). В любую контору зайдите, там сидят аппаратчики, живущие сейчас.
У нас проблема какая. У нас будущее воспринимается как повторение хорошего прошлого. Но у разных людей различается, какое прошлое хорошее. Кто-то говорит, что это еще до Крещения Руси было, хорошее прошлое. Кто-то говорит, что в 1861 году кончилось плохое. Кто-то говорит, что плохое кончилось в 1917 году. Конфликт идет вокруг прошлого.
Единый учебник истории – это попытка сделать единое прошлое. И тем самым единое будущее. Сейчас у нас будущее – это повторение настоящего. Так ведь? То есть будущего нет. Завтра будет тоже, что сейчас. Ведь сейчас аппарат остался один, он разорвал все связи. Они отработали: с прогрессистами, традиционалистами, коммунистами, все было… И прошло. Больше ни с кем нет связи. Вечное настоящее аппарата. И он остался в настоящем времени, и он воспроизводит себя. И больше ничего он не может. Ему не на что надеяться и не во что верить, кроме дурного «вечного настоящего».

Пожалуй, это самое главное, самое сложное и самое недоговорённое. Если было бы написано только это - о времени и об аппарате - то и того хватило бы с излишком.
Я, как человек пр., из пр., так считаю, что либо общество прорвётся через эту аппаратную остановку времени, либо мы все вместе и исчезнем (ну, кто не успеет раньше). Т.е., у нас впереди очень возможна настоящая, непредвидимая в принципе, социальная катастрофа.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив