«Шаат неила» – весь сериал, часть 2

war_only — 07.03.2021 Юзер david-2 заканчивает разбор по косточкам недавнего израильского сериала:



Локации и бои.

Как мы уже говорили, сценаристы внимательно изучали источники, но брали только то, что подходило под замысел. Здесь мы подробно освещать весь ход событий не будем, тем более что основные взятые в сериал истории широко известны и каноничны, их потому и взяли. Отметим только в общих чертах и для указания разницы между реальным и сериальным, а за подробностями можно обращаться к книгам «Битва на Хермоне» и «Одинокие на холме» Моше Гивати, «Бой на Хермоне» Илана Кфира, «Сирийцы на заборах» Дани Ашера, «Осколок серебряного подноса» Менахема Ансбахера, графическому роману «В бою и в плену» по мемуарам Ицхака Нагаркера и т.д., многочисленным мемуарам и описаниям в интернете, а в особенности к прекрасной книге «На краю» Авирама Баркаи о боевом пути 188-й бригады: сериал первоначально собирались снимать десять лет назад, вскоре после выхода этой книги, и она сильно повлияла на сценаристов, местами дословно на уровне цитат. По финансовым причинам съемки отложили и сняли только в прошлом году, но влияние книги осталось.

База Нафах – в сериале абстрактный штаб «вообще», в реальности управление 820-й территориальной бригады, к началу войны там также находились передовые командные звенья 188-й танковой бригады, 36-й дивизии и Северного округа. Солдатки в Нафахе в сериале с эмблемой Северного округа, упомянуты «свяжитесь с комдивом» и т.д., на бланках, которые перебирает Дафна, сверху написано «36-я дивизия», должность полковника Альмоги не упомянута, когда Дафна говорит водителю бронетранспортера «это с разрешения начштаба», неясно, кто этот начштаба и начштаба чего именно. Ни командующий округом, ни комдив не появляются, но должен же в штабе быть какой-то старший офицер, и Альмоги там один за всех. Когда в сериале эвакуируют солдаток, вечером Дафна уже возвращается и на следующий день там уже опять и санитарки, и другие солдатки. Реально основную часть солдаток эвакуировали еще 5-го числа, остальных 6-го до вечера, и в показанный в сериале период их в Нафахе не было.

Главное отличие реального Нафаха от сериального: в сериале война туда не доходит, в восьмой серии слышно два артиллерийских разрыва неподалеку и всё, а так ни налетов, ни бомбежки, ничего, деревья, дорожки и окна все целые. В реальности Нафах бомбили авиацией и обстреливали артиллерией, штабы работали в бункере, а не в обычных комнатах, как в сериале, и если в сериале Нафах функционирует непрерывно с 6-го по 8-е октября, весь сериал, то в реальности 7-го октября утром он был эвакуирован из-за приближения сирийцев, через полтора часа вернулись, но днем эвакуировались снова и вернулись только 8-го октября, а 7-го прямо у заборов Нафаха велись танковые бои. В сериале это всё вычеркнули, Нафах был нужен как тыловая база, куда возвращаются и откуда идут на фронт, бои оставлены для других мест, чтобы не усложнять сюжет.

Опорный пункт на Хермоне – в целом играет свою реальную роль.

Йоав там показан как единственный на тот момент офицер, у Шандури погон нет, а других командиров нет вообще. Реально на Хермоне утром 6-го октября было восемь офицеров: из 820-й территориальной бригады, Голани, разведки, ВВС и артиллерии. Но из указанных выше принципов построения сюжета следует урезание всех лишних, поэтому Йоав один. Он по функциям сочетает в себе реальных лейтенанта Гади Зидовера, командира опорного пункта Хермон, и младшего лейтенанта Хагая Функа, командира взвода из 13-го батальона Голани.

Йоав собирался выйти на праздник в увольнительную и опоздал на машину только потому, что его задержал Авиноам – в реале утром 5-го октября по армии была объявлена боеготовность «гимель» и отмена отпусков, но как раз на Хермон про это сразу не сообщили, поэтому Зидовер собирался выходить, заехал в штаб бригады, там замкомбриг сказал ему, что пока отпуска отменены, Зидовер подождал полчаса и вернулся на Хермон, так что частично получилось похоже.

Шандури говорит, что когда он передает предупреждения Авиноама в «агаф 5», над ним смеются. Видимо оговорка актера, в сценарии, вероятно, было написано правильно, «анаф 5», сирийский подотдел в аналитическом отделе управления разведки.

Когда перехватывают сообщение про «трех кузнечиков Жожо на пути к крепости», Авиноам говорит, что это три вертолета Ахмеда Эль-Жожо, командира 82-го батальона коммандос, и потом после захвата Хермона Жожо показан с погонами, напоминающими майорские. Реально Жожо был лейтенантом, командовал 1-й ротой 82-го десантного батальона и высадился с трех вертолетов для отрезания ОП Хермон от подхода израильских сил, основной штурм вела другая часть 82-го батальона, подошедшая пешком. В конце войны, когда АОИ отбила Хермон обратно, Жожо сам попал в израильский плен.



Штурм бункера выглядел не так. После сирийского авианалета и артподготовки Функ, Зидовер и несколько солдат вышли через верхний западный вход и вели перестрелку с подошедшими сирийцами, пулеметчик погиб и Функ был легко ранен. Через полчаса они вернулись внутрь, и Зидовер вызвал артиллерию на себя. По окончании израильского артналета сирийцы начали проникать через верхний западный вход в бункер, вперед в атаку не бросались, кидали гранаты и применяли дымогенератор, нагнетая дым через шланг внутрь в центральный зал. Перестрелки внутри лоб в лоб в стиле вестернов не было, тем более у центрального входа. Солдаты разделились на несколько групп в разных местах бункера, ночью Зидовер принял решение уходить, и 17 человек вышли во главе с Зидовером и Функом (всего на начало войны внутри бункера было 54 человека). У верхнего фуникулера наткнулись на засаду сирийцев, Функ и еще трое погибли, несколько раненых, в результате десять человек врассыпную вышли к своим, в том числе Зидовер, остальные попали в плен, одного из них при этом убили. На Хермоне сирийцы ночью внутрь бункера не продвигались, утром 7-го группа солдат под командованием Ицхака Шалома из Голани вышла наружу через один из выходов и открыла огонь, Шалом и еще несколько были убиты, сирийцы взяли в плен почти всех оставшихся внутри тогда же 7 октября, еще пять человек прятались до 12 октября и попали в плен только тогда. Для сериала реальный сеттинг был слишком сложный, всё лишнее отсекли. Но сцена боя всё равно нереальна, взорвать центральную дверь, бросить одну гранату и атаковать прямо на пулемет одному за другим это неразумно и совершенно противоположно реальной сирийской тактике. Сирийцы вообще при штурме бункера убитых не имели, только раненых. Убитые у них были только при крушении одного из вертолетов.

Столкновение с сирийцами после выхода из бункера перенесли с ночи на день, иначе зритель ничего не увидит. Почему погибли все, кроме Йоава и Авиноама – всё то же отсекание лишних. Эти двое должны развить свои отношения в нужном ключе, другие им бы только мешали.

Сцена разговора Авиноама с сирийским солдатом. С одной стороны это озвучивание известной идеологической повестки «когда будет мир, будем есть хумус в Дамаске», только тут вместо хумуса фалафель. Сирийцы в основном усатые, а этот безусый мальчик типа самого Авиноама, младший в семье, хочет только вернуться домой, «если будет мир, приезжай к нам в Дамаск, лучший фалафель на Ближнем Востоке». Тут Йоав ему и стреляет в затылок, чтобы кровь брызнула Авиноаму в лицо: как говорится, снимите розовые очки.



Но с другой стороны этот эпизод основан на реальных событиях, только там ситуация безоружного и вооруженного была наоборот. Один из 17 вышедших с Хермона, Шалом Лави, после столкновения с сирийцами лежал раненый, и когда его нашли, то сначала приняли за мертвого. Когда оказалось, что он жив, то один сирийский солдат хотел его застрелить, но второй ему не дал. Этот второй с ним разговорился, сказал, что его зовут Тони, что он христианин (Антуан распространенное имя у арабов-христиан), что он против войн, и может они когда-нибудь смогут встретиться не как враги. Родители Шалома из Ливии, поэтому он знал арабский и мог с ним общаться. На просьбу Шалома дать ему сбежать Тони сказал, что этого он не может, иначе его самого расстреляют, но дал напиться, помог ему дойти обратно на Хермон, перевязал, предупредил других солдат, что он ценный пленный и его надо беречь. И даже когда пленных вели пешком с израильского Хермона на сирийский, конвоир сказал Шалому, что обещал Тони его беречь, но надо идти, иначе его застрелят другие солдаты: тяжело раненого Бернарда Барми, который не мог идти дальше, застрелили и бросили на дороге. Короче, на фоне большинства сирийских солдат, которые избивали, издевались и иногда убивали израильских пленных, Тони был луч света в темном царстве. В конце войны он сам попал в плен, и его там нашли родственники Шалома, который числился пропавшим без вести, пока от сирийцев не были получены списки пленных через Красный Крест. Тони рассказал им, как помогал Шалому, и сам Шалом после возвращения из плена подтвердил эту историю.

Наблюдательный пункт 87 – в реальности наблюдательный пункт на Тель-Саки.

Танковый взвод. В целом его история в сериале повторяет в общих чертах боевой путь 3-го взвода роты «вав» 74-го батальона 188-й бригады, взводом командовал Йоав Якир. С началом войны взвод оборонялся против наступающих сирийцев на рампах возле опорного пункта 116 на юге Голанских высот, подбил большое число танков, затем Якир погиб от пулеметного огня, командование принял взводный сержант Нир Атир, они получили приказ двигаться к наблюдательному пункту на Тель-Саки, куда должна была подойти колонна обеспечения 188-й бригады с боеприпасами и горючим, потом подход колонны отменили из-за прорыва сирийцев, но 3-й взвод все равно получил приказ двигаться на Тель-Саки и взять снаряды из танков 7-й бригады. На Тель-Саки исходно было шесть человек: лейтенант Менахем Ансбахер из 50-го батальона десантного НАХАЛя, с ним четверо десантников и водитель бронетранспортера. Остатки 3-го взвода соединились с несколькими танками 82-го батальона 7-й бригады, затем вели бой внизу холма, в том числе после того как танки потеряли способность двигаться, затем утром 7-го октября танкисты поднялись наверх и сидели вместе с десантниками в бетонной коробке, пока сирийцы пробовали зачистить высоту, до 8-го октября, когда их освободили в ходе контрнаступления 146-й дивизии.

Разница между реальным и сериальным взводом и дальнейшими событиями на Тель-Саки происходит в основном из-за указанного в списке задач у сценаристов и режиссера. Реальный Нир Атир в панику не впадал, командовал четко. Тихо сидеть в танке без движения, пока пройдет сирийская колонна – было, только прошли не три танка, а десять, и без выкладывания трупа на крыло и поджигания спального мешка для дыма. Танкистов из других подразделений нет, в реале к утру 7-го внизу холма продолжали воевать два обездвиженных танка: танк Нира Атира и танк замкомбата-82 Дани Песаха под командованием командира 2-го взвода роты «вав» Нати Леви, сам замкомбат-82 уехал на исправном танке младшего командира танка («гур») из 3-го взвода Яира Ваксмана. Это слишком сложный сеттинг, всё лишнее выбросили, оставили два танка исходного взвода, и всё. Выкладывание тел у бункера, чтобы сирийцы подумали, что все убиты: первоначально у входа лежал только труп Йоава Якира, утром 7-го добавился убитый десантник Рони Герценштейн, и не столько чтобы сирийцы подумали, что все убиты, а потому что внутри даже живые были набиты как сардины в банке - в реале их было в два раза больше, чем в сериале, 25 человек, потому что на танках 3-го взвода приехали и экипажи подбитых танков 2-го взвода.

Сбитого летчика они с Тель-Саки видели и сообщили о нем, но не бегали его отбивать, реальный летчик Яаков Ярдени сам добрался до танка замкомбата-82 Дани Песаха, который направлялся к Тель-Саки с остатками роты «далет» 82-го батальона, и за летчиком приехали и эвакуировали его вместе с раненым танкистом.

В сериале никаких боевых действий ни танкисты, ни десантники на холме и у холма вообще не ведут, кроме отбивания летчика, только ждут пока сирийцы поднимутся на холм. От реальности оставили только самый скелет для упрощения: танковый взвод сначала воевал на рампах, потом приехал к холму и потом танкисты сидели с десантниками в бункере, и всё. Реально и танкисты воевали поначалу внизу, и десантники вели огонь из пулемета 0.5 на БТР-152, стоявшем у входа в бункер, и из МАГа, и из 52-мм миномета, и отбили несколько атак, в ходе чего Ансбахер был ранен и Герценштейн убит. Ситуации «мы могли уйти, но Алуш решил остаться и поэтому все остались» не было. Они остались, потому что не было другого выхода. Когда утром 7-го октября Ансбахеру разрешили уйти, они прошли 80 метров и оказалось, что они окружены полностью и идти некуда.

Ситуации «всем наплевать» тоже не было, комбат-50 Йорам Яир утром 7-го дважды посылал на выручку, первый раз на двух БТР-152, второй раз на одном, и те и другие столкнулись с сирийцами у каменной насыпи вблизи холма и почти все погибли, несколько выживших тоже поднялись на Тель-Саки. В ходе этого был эпизод, частично напоминающий огонь Каспи по израильскому БТР-152 в сериале: первые два подошедших БТР-152 танкисты внизу холма сразу не опознали как свои и хотели стрелять, но потом решили, что до сих пор не видели сирийцев, подходящих с этой стороны, значит это наши, и провели опознавание маханием флагов. Поэтому в сериале подчеркнуто, что БТР идет со стороны Сирии. Почему в сериале убили всех в БТР, кроме Йони – остальные лишние для сюжета, с ними нечего делать.

Нереальный эпизод с одиночным бомбометанием с самолета ночью точно в танк, чтобы нельзя было на нем уехать, мог и не понадобиться, как один танк вышел из строя по механическим причинам, мог бы и второй, но этот самолет заодно убил лейтенанта Эльада, который командовал десантниками в сериале, чтобы главные герои приняли командование. В реале артиллерию наводил Ансбахер, и артналет был всего три снаряда, в сериале расщедрились на больше, и приказ задушить кричащего оглохшего солдата дал Ансбахер, и выйти наружу и сказать что сдаемся сказал Ансбахер, и вынуть чеки из гранат и держать готовыми это тоже Ансбахер. В сериале всё это разбросали по главным героям. Реальное освобождение «рабочим порядком» в ходе общего контрнаступления тоже не подходило под концепцию, поэтому Мени уговорил резервиста Бенци пойти со своими танками не на север, а на юг, чтобы спасти его сына.

Многие другие детали на высоте 87 реальные, чуть с изменениями: «молчи, снаружи сирийцы» оглохшему солдату написали не на руке, а на пачке сигарет, антенну рации реально высовывали через дырку в потолке и т.д. Нашедшие их утром резервисты выносят много погибших: реально в бункере от гранат было много раненых, но погиб только один танкист Шалом Фахима, однако надо было усилить трагичность, и заодно убить Каспи и Фиксмана, потому что лишние командиры не нужны, их место займут главные герои.

Мелахи говорит, что выйти к сирийцам сдаваться должен кто-то из них троих, потому что только они говорят по-арабски: реально вышедший Ицхак Нагаркер, заряжающий в танке Атира, по-арабски не говорил, он репатриант из Индии. Сирийцы приняли вышедшего Алуша за летчика: Нагаркера действительно приняли за летчика, было несколько случаев, когда танкистов принимали за летчиков, а тут еще у Нагаркера был не обычный зеленый танковый комбинезон, а бирюзовый, приз отличному экипажу, поэтому он был похож на голубой летный – в реале Нагаркер сдался днем, а не ночью, и цвет был виден. Но что его не только солдаты, а и следователь упорно считает летчиком, это только в сериале, в реале уже на первом допросе всё выяснилось как оно есть.

Отношение к пленным выходцам из арабских стран: в сериале следователь это использует как «мы с вами братья, это только сионисты всё испортили», в реале к таким отношение было хуже, как к предателям. Длиннейший спич про лимоны в отцовском саду на Голанах, пока сионисты их не захватили, как иллюстрация «как это не вы войну начали, вы и начали»: тут интересная параллель с реальностью, которую сценаристы не закладывали. И сириец говорит, что вы начали, и член «Мацпена» Мени говорит Дафне «да что ты говоришь, не мы начали», эдакая выверка прицелов. Даже без сирийского шпиона Уди Адива из «Мацпена» идет общая политическая линия. В реале следователь спросил Нагаркера, за какую он партию, и тот ответил, что за РАЦ – он реально был за РАЦ и даже писал письмо Шуламит Алони. Следователь обрадовался и спросил, а что с коммунистами, Нагаркер решил, что надо подыгрывать, и сказал, что они тоже хорошие, политические позиции у них схожи, тогда следователь сказал «ну так ты наш». Это так подействовало на Нагаркера, что после войны он перешел с левых позиций на правые. Типа посмотрите, кто у нас согласен с врагом, и подумайте.

Кстати насчет интересных параллей с реальностью: Марко спрашивает Авирама «а ты приходил посмотреть, как мы живем, или тебе всё равно». Реальный Йоав Якир как раз к своим солдатам домой приходил, и даже помогал деньгами.

Мелахи и Марко берут Мени и Йони к себе в танк – так нужно для развития сюжета. Только что они говорили, что надо найти толкового командира, и на площадке, где ждут танки, они наверняка такого найдут, и тут же соглашаются взять командиром Мени – он когда-то прошел курс командиров на Шерманах, и сам же Марко говорит «ты игрушечный командир, мы тебя ставим командиром только потому, что там не нужно техническое умение». Ну так нужно по сюжету, вопреки логике. И вообще что они сами себе кого-то выбирают в экипаж и заряжающий Марко становится наводчиком просто по желанию, что хотят, то и делают, и начальства над ними нет – всё это нужно для сюжета.

Взять заряжающим Йони, который вообще не танкист – так нужно по сюжету, но реальная основа есть. Когда комбриг-188 Ицхак Бен-Шоам утром 7-го пересел с бронетранспортера в танк, то офицер связи бригады всунул ему в экипаж своего радиста вместо заряжающего: танк комбрига это в первую очередь командный танк, а потом уже обычный. Вскоре оказалось, что пришлось воевать как обычному танку, да еще в одиночку, и в бою за Нафах Бен-Шоам погиб, но исходно мысль про заряжающего была такая. Заряжающий-связист отвечает и за заряжание, и за связь, и связь радист знал прекрасно, а про снаряды его научил наводчик: «Острый – бронебойный, трубка – кумулятивный, круглый – бронебойно-фугасный», и показал, как и откуда заряжать. Это нормальное описание, а в сериале Марко говорит: «Острый – бронебойный, с квадратной головой – кумулятивный, оставшийся – бронебойно-фугасный». Кумулятивный назвать квадратным это очень странное описание. И опять же: одно дело радист в танке комбрига, и совсем другое дело десантник в обычном танке, и сами же показывают, что заряжающий это умение, и доставать застрявший снаряд он не умеет, и заряжает поначалу так себе, и прочее. Но так нужно по сюжету, все должны быть в одном танке.

Большой бой в Долине Слёз – они ужали время, и у них выходит, что он был 8-го октября, а не 9-го, но даже и без иностранного названия сериала понятно, что это этот бой: «двинемся к Хермонит», «атаковать против 150 сирийских танков» и т.д. Сначала танк Мени сражается в одиночку с рампы – как мы уже говорили, киношники любят показывать одиночество, но хотя бы с рампы, и Мени говорит «кто эти рампы выдумал, тому премию Израиля надо дать», и правильно говорит. Тут Мелахи, который в первой серии еще не добрался до фронта и не слышал, как Авирам говорил «мы на господствующей рампе, а сирийцы с закрытыми люками, используйте это», доходит до закрытых люков своим умом и предлагает отставить рампы и вести огонь с ходу в упор, раз сирийцы плохо видят. Реально в бою в Долине Слёз основные бои были с рамп, в упор было когда сирийцы прорывались через вади и поднимались на плато, а с ходу было только когда сирийцы выскакивали во время движения и смены позиций, как намеренная заранее тактика такого не было.

Мелахи выдвигается в командиры и под ним шесть танков – ну надо же показать природного лидера, хотя такого и не было, один танк было, а шесть для солдата перебор. Изнутри в бою показывают только его танк, остальные по радио, снова камерность, в первой серии показывали три танка и хватит, нечего баловать. Но зато танковая атака показана динамично, и вообще если уж показывать чего не было, то пусть это будет геройский экшен, а не болтовня. И момент когда танк Мелахи гонится за сирийским танком, выскакивает на гребень, «да где ж он», и получает от него снаряд сбоку в упор, это хорошо само по себе, такое как раз бывало, когда всё вокруг в дыму, живые и мертвые танки вперемешку и вдруг выстрел в упор.



Попадание Авиноама в плен – ну надо так по сюжету. Сирийцы к бронетранспортеру подскочили спереди, судя по джипу – неразумно, лучше бы сбоку без всякого джипа, РПГ в борт и привет. Видно, что пулеметчик лежит убитый на пулемете, но при столкновении спереди это сделать сложнее. Стрелять Авиноам не умеет, но решает на этот раз спасти своих товарищей с оружием в руках, и вообще он должен попасть в плен и пройти свое развитие героя. Но можно было попасть в плен и реалистичнее.

Но чего больше всего не хватает в сериале в плане реалистичности, это сирийской артиллерии. Пару отдельных выстрелов тут и там за все серии, и всё. В реале это была постоянная канонада, массированный огонь всей артиллерийской группировки с началом войны, обстреливали и Хермон, и Нафах, и другие базы, и рампы, и дороги, по всему фронту, и сосредоточенный огонь по ходу войны, и огневой вал при поддержке наступления – все эти три дня, показанных в сериале, постоянным фоном шла сирийская артиллерия. В сериале артиллерия мешала бы героям разговаривать, а зрителям слышать, поэтому взрывы там есть только как отдельные драматические моменты, нужные по сюжету, но без этого постоянного бум-бум-бум, когда прилетает издалека и ничего нельзя сделать, вся атмосфера нереалистична. Солдаты гуляют свободно как по базару и только изредка покрикивают «пригнитесь, вы на гребне», танкисты на рампах только перестреливаются с сирийскими танками и сверху на них ничего не сыплется. Налеты МиГов смотрятся конечно более кинематографично и зрелищно, яростная хищная птица вместо безликого разрыва, но авианалеты там были как раз цветочки, ягодки это была артиллерия.

В общем, можно еще много писать по историческим и техническим деталям, но надо где-то и остановиться, так что остановимся здесь. Во всякие гражданские мелочи вдаваться тоже не будем, хотя киношники тоже старались, типа на атласе у Авирама написано «принадлежит библиотеке киббуца», на сумке Йони висит брелок в виде Эйфелевой башни и т.д. Мы тут чисто по военной теме.

По кино в целом.

Что многое не совпадает с реальностью, это нормально, как уже сказано, реальность была слишком сложная для кино, поэтому и снимают «драмы по мотивам». Проблемы начинаются на следующих этапах.

Упомянутая камерность мешает не только в боевых сценах, но и в тыловых. Один танк едет в чистом поле, один бронетранспортер едет в чистом поле, один джип едет в чистом поле, одна Дафна идет в чистом поле, один Цнобар ползет в чистом поле – мы уже поняли одиночество человека и ёжика в этом мире, не надо еще раз и еще раз повторять. Альмоги толкает пафосные речи как перед целой бригадой, а его слушают меньше двадцати человек, из них половина санитарки и тыловые офицеры. Что Альмоги ни разу не выходит в войска, а только на базе вещает – ну не идет он к народу, пусть народ к нему идет, нагоните еще массовки, невозможно же смотреть. Это не танки, это недорого.

Некоторые сцены сделаны хорошо и даже отлично, особенно танковые бои, то есть могут делать экшен, когда хотят. И детали типа когда солдаты берут друг у друга сигарету прямо изо рта, не спрашивая, и когда Мени поет «Жди меня, и я вернусь» - могут, когда хотят. И последняя сцена после финальных титров, когда убитый и навсегда молодой Йони в окровавленном закопченном комбинезоне идет по ультрарелигиозному кварталу, входит в колель, где среди учащихся сидит старый седой Мени с белой бородой и изучает талмудическое «Лучше бы человеку не родиться, но если родился, то пусть поразмыслит о своих деяниях», смотрит на своего отца, улыбается и уходит – хорошая сцена, трогательная, а почему? А потому что герои не разговаривают.

А так говорильня, постоянная говорильня. Что герои иногда просто декламируют краткие конспекты про войну, это ладно, ориентация в том числе на не знающих истории зрителей, в том числе иностранных – офицерша женских войск Дафна говорит про пустые склады, простой солдат Мелахи говорит, что сирийцы бросают в бой резервы генштаба, Авиноам как Паганель говорит вообще про всё и т.д. и т.п. Это просто вместо закадрового голоса. Мени с бесконечной историей про чайку и рыбу, и Авиноам с ежом, и Каспи с собакой, и разговор в бункере про животных, только чтобы вывернуть на ту же чайку, и даже Йоав с конем – приходи к нему лечиться и корова, и волчица. Ну придумали вы прием, так не десять раз же его использовать.

Но то просто говорильня, а есть еще и идеология. Как уже сказано выше, создатели хотели не только «коснуться травмы» и «показать простых солдат», но и озвучить актуальную идеологическую повестку. И повестка озвучена настолько, что уши вянут. Когда Альмоги говорит, что после этой войны Израиль станет не только скромнее, но и будет больше эмпатии – да хорош, ты еще глобальное потепление вспомни. Вот когда он переходит к «железный кулак танковых войск поведет наступление», вот это уже ближе к реальности. И Мелахи, и Дафна со своей «социальной справедливостью», и советы «старого социалиста» Мени, который на месте «Черных пантер» вообще бы всё государство поджёг, и постоянное противопоставление ашкеназов и восточных – всё можно, у героев должна быть глубина, характеры и проблемы и помимо войны, не всё один пиф-паф, и современную повестку вставлять можно, и вообще творческие люди выражают в своих произведениях своё видение. Но всё хорошо в меру, а тут переборщили так, что аж выливается и шипит. Как спросил Каспи: «Марко, ты можешь сказать хоть одно неозлобленное слово?» Тот же вопрос можно задать и самим сценаристам и режиссерам. Урезать всю эту болтологию в два раза дошло бы не хуже. Больше дела, меньше слов.



Короче, конкретно по теме войны есть хорошие моменты, есть так себе, есть потенциал, и по технической части есть ляпы, но большинство из них неспециалист не увидит, и вообще в целом старались. Если бы вместо идеологии упор сделали на улучшение логики сюжетных поворотов, могло вообще неплохое кино получиться. Если бы да кабы.



«В таком вот аксепте».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив