Серёжа. История несвятого святого, который помог многим и которому никто не

nochlezhka_spb — 02.08.2024

Весной и летом двадцатого года у нас сильно прибавилось работы. Очереди за едой после локдауна стали вдвое длиннее. Кафе, которые жертвовали нам обеды, закрылись. Теперь Ночлежка сама приплачивала их поварам, оставшимся без зарплаты, чтобы они готовили для бездомных. Волонтеров распустили по домам, их обязанности выполняли сотрудники. Регулярно делали тесты на ковид, прислушивались к каждому чиху и выезжали в рейсы Ночного автобуса по расписанию, раз в несколько дней. Офис-менеджер и фандрайзеры, эйчар и директор, сммщик и бухгалтеры, ну и я тоже.

Это было не мое дежурство, я просто пришел к очереди за супом поболтать с водителем Костей. Встал в стороне покурить.

— Вы не стесняйтесь, поешьте.

Русые, почти белые волосы, небесного цвета глаза, спутанная борода, на вид крепко за сорок, улыбается.

— Спасибо! — я не успел сказать, что вообще-то не за супом, а сам волонтер, и добрый человек торопливо продолжил.

— Я вижу, вы тут новый. Как вы? Вы на улице ночуете? Поговорите с ребятами, расскажите, что случилось, они вам помогут.

Так я познакомился с Сережей. За лето это происходило еще дважды: с памятью у Сережи было не очень. Каждый раз он спрашивал, надо ли чем-то помочь, а узнав, что я работаю в Ночлежке, от души благодарил, по-детски улыбаясь.

Я ни разу не слышал, чтобы Сережу кто-то называл полным именем, имя «Сергей» с ним совершенно не вязалось. Сколько он скитался, откуда появился на Васильевском острове, сложно сказать. Детали его биографии, как и планы на жизнь, время от времени менялись. Известно было, что он детдомовский, родом из Набережных Челнов, и что в том году, когда мы познакомились, ему исполнился 31 год, чего никак нельзя было сказать по виду. Даже после двух лет знакомства я так и не смог перейти с ним на ты. Дело, впрочем, не в возрасте.

Сережа всегда разговаривал очень вежливо, ко всем кроме нескольких товарищей по несчастью обращался на вы, речь его была богатой, он говорил полными, сложными предложениями даже о бытовых вещах, и я ни разу не слышал, чтобы он выматерился или хотя бы просто выругался, даже пьяный.

Сережа, конечно, пил, и пил немало, хотя к автобусу за супом или на ночевку в василеостровскую палатку старался приходить в приличном виде. Живя буквально на бензоколонке, на кладбище или просто под кустом, скитаясь между кормежками круглый год, не запить сложно. Мало кто, если не столкнулся с этим близко, понимает, сколько в жизни бездомного сильной физической боли. Сбитые ноги, синяки и раны, завязанные в узлы мышцы, кривая от холода и ночевок в жутких местах спина, постоянный недостаток тепла, даже летом, не говоря о двадцатиградусных морозах. Дешевый алкоголь — самая, а иногда единственная доступная анестезия, комплексная: и для тела, и для уставшего от постоянной работы на выживание мозга.

Даже трезвому Сереже жизнь давалась с трудом. Я этого не знаю, но уверен, что детдом его был коррекционным интернатом. Сережа плохо помнил, что было вчера, а более отдаленное прошлое было для него изменчивым, как петербургская погода. Он постоянно терял даже то немногое, что ему давали — вещи, сухпайки, телефоны, записки с адресами. Реальность в его сознании смешивалась с воспоминаниями о небывшем и мечтами о будущем. Каждый день у него был план, как наладить жизнь, но почти каждый день новый. Вот завтра его принимают послушником в монастырь, а вот он устраивается на работу при церкви где-то в центре города. Вот он соглашается, наконец, доехать до приюта на Боровой, а вот какие-то фермеры берут его пожить к себе. Ничего из этого никогда не происходило. Единственное, что месяц за месяцем оставалось неизменным: Сережа приходил к автобусу, чаще всего на острове, а зимой — ночевать в пункт обогрева.

Сережу принимались спасать несколько раз. Однажды за него взялась известная петербургская журналистка, написавшая не без упрека Ночлежке большой пост в фейсбуке и ездившая отыскивать и куда-то пристроить Сережу. Продолжалось это много дней. Кончилось тоже ничем.

Сережа почти никогда не унывал. Больше, чем мечты и планы об идиллической жизни в монастыре, его поддерживала возможность помочь кому-то другому. Каждого новичка он расспрашивал о жизни и давал дельные советы, которым, правда, сам никогда не следовал. Однажды он приютил на бензоколонке бабушку с амнезией, которую нашел промокшей и полуживой от холода где-то на скамейке. Он сам носил ей суп от нашего автобуса, потому что у бабушки отнялись ноги. В конце концов, привлек к ней внимание других людей. Бабушку в итоге забрали с улицы и устроили в интернат. А Сережа остался.

Однажды я гнался за очередным новоиспеченным бездомным через половину Васильевского острова, но так и не поймал. Человек приехал на заработки в Петербург, сошелся с женщиной, после ссоры был выгнан на улицу, забухал, остался без работы, и я его нашел примерно на второй неделе скитаний на крыльце знакомой «Пятерочки» с переохлаждением. Напоил горячим чаем, повез кормить и дать справочник с нужными и адресами и телефонами. Тревожный клиент, немного начав соображать, выскочил из такси на светофоре и пустился наутек. Кажется, решил, что я его похищаю и везу на кирпичный завод в Дагестан.

Бродя в поисках бедолаги, я повстречал сначала одних знакомых бездомных, а потом у Смоленского кладбища и Сережу.

— Сережа, — говорю, — нужна ваша помощь.

— Конечно! Конечно! Чем я могу вам помочь? — загорелся он.

— Я тут встретил вашего коллегу, хотел покормить и отправить в соцслужбу, но он от меня сбежал. Теперь не могу его найти во дворах. Он где-то в этом квартале, помогите найти, пожалуйста, и проинструктируйте насчет автобуса и приюта. Иногородний, новичок, города не знает, и нечего ему на улице делать, пусть едет в свой Саранск, мы поможем.

Я описал невыразительную внешность беглеца. Через три дня Сережа отчитался, снова встретив меня в очереди за супом, что мужичка нашел, был он плох, ему вызвали скорую от стоянки Ночного автобуса, а в дорогу до больницы дали справочник бездомного, очень полезное издание. Спасли человека.

Лет сто пятьдесят назад Сережу бы канонизировали. Глубоко верующий, часто проповедовавший, ни разу не сказавший ни о ком дурного слова, он творил чудеса. Будучи беспомощным, помогал всем, кому мог, и многим действительно помог, буквально спас жизнь. Идеальную картинку блаженного из духовных рассказов портит только питие вина в пост. Но ведь странствующим нарушать пост можно.

Новый 2021 год мы с Сережей встречали в зимней палатке для бездомных в Гавани. Кто-то из волонтеров принес елочку, кто-то — телевизор. Кришнаиты привезли праздничный ужин. Из Ночлежки приехали подарочные наборы с фонариками, тушенкой и другими полезными или вкусными вещами. Я припер пять килограммов оливье и фейерверки. Обошлось без шампанского: в палатке сухой закон. Мы слушали обращение Путина, и при каждом оптимистичном его посыле Сережа благоговейно крестился на экран и иногда шептал «да» или «вот это бы хорошо, это бы правильно». Во время боя курантов мы оба, кажется, слегка прослезились.

До нашего постоянного приюта и соцработников Сережа так ни разу и не доехал.

Есть длинное и скучное научное объяснение, почему некоторые, попав на улицу, так там и остаются. В нем используются термины вроде «длящаяся травма» или «ментальные особенности». Коротко я для себя сформулировал его так: мы не справились. Мы это не только Ночлежка, это все мы. У нас пока для этого нет инструментов. Не все люди, даже с помощью других, могут хотя бы начать квест с документами. Не все люди, даже в самых отчаянных обстоятельствах, могут больше суток прожить в общежитии с двуспальными кроватями и комнатами на шестерых.

Ничего глупее, чем «они просто не хотят работать, им все проще получать на халяву», я не слышал. Эту глупость я слышу и читаю довольно часто. Тут дело даже не в том, что это бесчеловечно. Дело в том, что тяжелее работы, чем быть бездомным человеком, я не знаю. Это неустанный физический труд много часов в день в невыносимых условиях. Чтобы получить «халяву», нужно пройти в день много километров, переночевав в грязи и на холоде. Каждый день искать безопасное место, чистую воду, еду, лекарства, перевязки, где-то заработать несколько рублей. У многих бездомных есть настоящая работа, это почти каждый второй. Просто заработанного не хватает на то, чтобы снимать жилье. Но даже те, кто нигде не пристроен, работают «самозанятыми»: они собирают лом, сортируют и сдают мусор. Даже просить милостыню — дежурить у церкви, на парковке супермаркета, бросаться к людям, выискивая того, кто не пошлет, а поможет, терпеть оскорбления — это работа. Если вы думаете иначе, вы просто не пробовали.

На этой работе нет отпуска. Нет больничных. Нет страховки. Нет выходных. А увольняют с нее чаще всего на тот свет. Вы бы не хотели так жить «на халяву».

Позапрошлой зимой Сережа замерз. Последняя запись о нем в нашей базе данных — в ноябре 2022 года. Десять дней подряд он приходил ночевать в палатку. А однажды не пришел. И на следующий день не пришел. И больше не приходил никогда. Я не знаю, где именно его тело нашли товарищи, но это было на Васильевском острове, недалеко от Гавани. Я иногда думаю о том, как он умирал. Я надеюсь, что он в последний раз немного выпил и заснул. И перед сном ему стало теплее, а потом приснился его прекрасный монастырь.

Зеленая трава, белые церкви и синее небо.

Оставить комментарий

Популярные посты:

stronco

Вид на пляж

maysuryan

Оправдание замысла, или Новый запрет, ура?

sapojnik

Добрые чувства в царстве фальши

fotovivo

Котики дельфиньего рифа

misareg

Мост к императорскому яхт-клубу открыт

19_lovely_87

Докладываю

booky_moussy

Экстра-Выборг\\Вечер в Выборге

kwakin_misha

Прогулка по набережной реки Енисей в Красноярске

• Ранее
• Архив