Сенатор, умеющий видеть будущее

Сенатор от Курганской области Олег Пантелеев, 1952 г.р., агроном по специальности и фотограф по призванию, умеет видеть будущее и читать ненаписанное. На заседании Совета Федерации он сказал, что Театр на Таганке провел документальный фестиваль «Майдан», а также заказал мне пьесу «Шереметьево-3», где пародируется работа российских спецслужб. Основывался он при этом на непроверенном доносе неких таганских профсоюзов.

С таганскими профсоюзами пусть разбирается директор театра Владимир Шляйфер, уже готовящий против них иск (в результате которого, кажется, таганским профсоюзам сильно не поздоровится — никакого майданного фестиваля на Таганке не было и не предполагалось). Мне интересно про меня.

Честно говоря, я сам дорого бы дал, чтобы прочитать пьесу «Шереметьево-3», а сначала написать ее. Но я не агроном, не фотограф и не сенатор. (Признаться, все эти занятия я уважаю куда больше писательского.) Я не умею отыскивать крамолу в ненаписанном. Пьесу «Шереметьево-3» я задумал летом прошлого года и тогда же предложил ее Театру на Таганке, главному флагману нашего актуального искусства. Мы заключили договор, но он просрочен и не возобновлялся (я должен был закончить пьесу в декабре прошлого года). Авансы я не беру никогда и правильно делаю, потому что неизвестно, напишешь что-нибудь или нет. Так что театр не потратил на эту постановку ни копейки.

Пьеса должна быть (если будет) про три биографии, пересекшиеся в «Шереметьево» — своеобразном нервном центре страны. Туда прилетает американский программист, за которым охотятся все спецслужбы мира, и французский актер, король эпизода, сыгравший больше 500 ролей и так менявший внешность, что в лицо его не знает вообще никто. Одновременно страну навсегда покидает диссидент-белоленточник, отчаявшийся что-то изменить. Всем троим приходится застрять в аэропорту, поскольку их судьбы решаются всеми мировыми правительствами. Француз просит гражданства, американец — убежища, а диссидент перед отъездом устраивает пресс-конференцию, на которой решается в конце концов раздать всем сестрам по серьгам. В аэропорту паника. Трех героев постоянно путают. Там были придуманы веселые эпизоды, когда сначала все российские журналисты прибегают на эту пресс-конференцию, а на ней главный герой вдруг принимается по-французски ругать Францию. Они бегут на следующий этаж — а там какой-то американец по-английски ругает Америку. «Русский диссидент обвиняет Америку и Францию в международном шпионаже и бесчеловечной налоговой политике!» Обалдевшему диссиденту отказывают во въезде на Запад. Он тем временем успевает дать интервью «Ассошиэйтед пресс»: «Наш президент — жулик международного масштаба!» Поскольку в AP приняли его за того самого программиста, теперь его не пустят в Америку даже колой торговать. В результате француз навсегда улетает из России (он постоянно подшофе и вообще не очень понимает, что происходит), диссидент делается почетным гражданином кавказской республики и руководителем саранского драматического театра, а одинокий программист остается жить в «Шереметьево» и каждые пять минут звонит своему американскому деду: «Милый дедушка, забери меня отсюда».

Там было придумано много забавных эпизодов, один мне до сих пор нравится. Диссидент собирается подняться на борт самолета с символической бутылкой святой воды — так он увозит с собой дух Родины. С жидкостью на борт не пускают. Тогда он в гневе выливает эту бутылку на стоящего рядом корреспондента НТВ. Удар грома, молния, горсть пепла.

Но вообще это была непритязательная вещь, высмеивающая некоторые современные тренды, и в том числе саму идею эмиграции. В том числе — идею «пора валить». Еще там должны были высмеиваться твиттер-культура, айфон-общение, конспирология, некоторые молодежные движения и современное драматическое искусство. Работа спецслужб там не только не пародируется — она там вообще ни при чем. Из всей пьесы не написано ни одной реплики, ни одной ремарки — нет даже списка действующих лиц. Я хочу посмотреть, как все будет развиваться, потому что жизнь постоянно подбрасывает элегантные сюжетные повороты вроде выпущенной Депардье серии часов «Я люблю Россию» (сам он при этом в Швейцарии). Я вообще до сих пор не знаю, буду ли писать эту пьесу, — хотя теперь, вероятно, придется. Зато я точно знаю, какой герой там должен наличествовать обязательно. Это сенатор, умеющий видеть будущее.

Но хватит, понимаете, этих хиханек, этих, так сказать, хаханек! Позвольте сказать пару слов и всерьез, в современном дискурсе. Десятилетиями, столетиями наши предки поливали кровью и потом нашу землю. Они победили фашизм, запустили в космос Гагарина и трижды присоединили Крым. Так вот я думаю, они это делали не для того, чтобы теперь российская власть превращала важнейшие институты управления страной в шутовской парад. Не для того, чтобы верхняя палата российского парламента компрометировала себя попытками театральной цензуры, озвучивая при этом непроверенные факты. Не для того наши предки поливали нашу землю кровью и потом, чтобы сенаторы Российской Федерации беспардонно глумились над российским искусством и возводили на него фантастические напраслины. Театр на Таганке знал разные времена. Советская власть выпускала либо не выпускала его спектакли. Но ни одна власть, включая сталинскую и николаевскую, еще не предъявляла политических обвинений непоставленному спектаклю по ненаписанной пьесе, не обвиняла эмбрион в будущих преступлениях и не путала фестиваль в честь театрального юбилея с фестивалем в честь соседской независимости. То есть она просто не доходила до такого.

Хорошо, что я не написал ту пьесу. Действительность ее уже опередила.

Дмитрий Быков
обозреватель «Новой»