Зачем нужен переезд офиса, как он проходит, кому выгоднее его доверить 
СЛАВЕГ. ВЕСЬ 
Опадают лепестки махровой сакуры... 
Однажды летом мы спасли Джульетту 
Пропаганда культа холокоста работает? 
Киевские зарисовки. 
Озеро Джека Лондона. 
С Праздником! Космос - наш! 
Райские птицы Тваюмать, уже сколько дней говорим про это! Украина должна закрыть границу с Россией, чтобы через границу не лезло всякое, типа гиркиных... Ура, закрыли сегодня! Больше не будет поставок вооруженных дебилов и всяких железок. Все просто - нет поставок людей и оружия из России - нет гражда ...
Сен-Кантен - 1914г.
major_colville — 29.11.2020
«Такие истории невесело слушать, и в Клубе рассказывают их шепотом, сидя у пылающего камина, а молодые офицеры низко опускают головы и думают про себя, что, Бог даст, их люди никогда не поступят подобным образом». Редьярд Киплинг.
Биографии двух главных героев этой истории были типичными для офицеров конца XIX-XX века.
Джон Форд Элкингтон родился 3 февраля 1866г. на Ямайке, в семье майора, впоследствии генерал-лейтенанта, Д.Г.Ф. Элкингтона, кавалера ордена Бани, ветерана Крымской и Опиумной войн, Индийского мятежа, колониальных экспедиций, лейтенанта-губернатора Гернси, и прочая, и прочая (напоминает отца Февершема из «Четырех перьев»)…
Он был старшим ребенком и все его четыре брата тоже стали офицерами – один дослужился до бригадира в 1916г., два других умерли от тифа – в Египте и в Бурскую войну… В общем, семья имела глубокие армейские корни и традиции.
Джон учился в Элизабет-колледж ( Сент-Питер-Порт, Гернси), затем закончил Королевское военное училище (Сандхерст). В 1886г. молодой лейтенант вышел в отцовский Королевский Уорикширский полк. Служил на Мальте и в Египте, Африке и СЗГ Индии. Капитан с 1893г., майор с 1901г., участник англо-бурской войны. В 1908г. женился на Мери Рю, в 1909г. родится их первый сын.
В 1910г. Д.Ф. Элкингтон стал подполковником (по другим данным позже), с февраля 1914г. принял командование 1м батальоном своего полка, и в августе 1914г. вывел его на Великую войну.
Биография Артура Эдуарда Мэйнуоринга до 1914г. похожа. Родился в 1864г. в Индии в семье майора, впоследствии тоже генерала, закончил Сандхерст на год раньше Элкингтона, в 1885г., и вышел в Королевские Дублинские фузилеры, в полку-предке которого начинал служить его отец. Большая часть службы - за морями, правда, англо-бурскую войну он провел скорее в штабах, чем в поле. Свой батальон Мейнуоринг получил в марте 1912г.
Как Элкингтон, да и вообще многие офицеры той эпохи, женился поздно. В 1912г. ему было 48, его невеста была на 20 лет младше, детей у них не было. Также Мейнуоринг много писал. Из-под его пера вышли краткая и двухтомная истории родного полка, история участия дублинцев в англо-бурской войне, «Азбука крокета», книги по рыбалке, висту, бриджу…
Итак, карьеры обоих подполковников были ровными и убедительными, впереди их наверняка ждало дальнейшее повышение, но грянувшая Великая война резко и непредсказуемо перечеркнула все планы и надежды.
В 1914г. 1й батальон Королевских Уоркиширцев Элкингтона и 2й батальон Королевских Дублинских фузилеров Мейнуоринга входили в состав 10й пехотной бригады 4й дивизии.
В составе БЭС (Британские экспедиционные силы) они высадились во Франции ранним утром 23 августа 1914г. К битве при Монсе припоздали, но успели к Ле-Като и Великому отступлению…
Под началом Элкингтона тогда служил будущий фельдмаршал и виконт Аламейнский - лейтенант Бернард Монтгомери: «В августе 1914 года я был полным лейтенантом 26 лет. Мой батальон мобилизовали в Шорнклиффе. Мобилизационное предписание предусматривало среди прочего, что на третий день мобилизации оружейные мастерские должны заточить все офицерские сабли. Мне был непонятен смысл приказа, поскольку до этого я использовал свою саблю, лишь отдавая честь. Однако я, разумеется, выполнил приказ, и мою саблю подготовили к бою. Наш батальонный сказал, что на время военных действий лучше остричь волосы покороче, потому что так за ними легче ухаживать; его голову обработали ножницы полкового парикмахера, и он представлял собой забавное зрелище; лично я сделал приличную стрижку в Фолкстоне. Ничего не зная о войне, я спросил командира, нужно ли брать с собой какие-то деньги; он ответил, что на войне деньги не нужны, поскольку ты будешь на полном обеспечении. Я не очень поверил и все-таки решил взять с собой 10 фунтов золотом. Позже я очень порадовался, что не последовал его советам ни в отношении волос, ни в отношении денег.
Мы переправились во Францию в составе 4-й дивизии. Немного опоздав к сражению у Монса, мы двинулись маршем к Ле-Като. После долгого ночного перехода ранним утром 26 августа 1914 года 10-я бригада, в которую входил мой батальон, расположилась на отдых в кукурузных полях около деревни Окур. Один батальон находился впереди на холме, прикрывая остальную часть бригады в долине; нам было видно, как солдаты завтракают, составив винтовки в козлы. Неожиданно немцы атаковали их, открыв огонь с близкого расстояния; батальон в беспорядке отступил вниз по направлению к нам.
Наш батальон был развернут в две линии: моя рота и еще одна стояли впереди, две другие — в нескольких сотнях метров к тылу вне пределов видимости. Командир батальона верхом прискакал в расположение наших передовых рот и закричал, чтобы мы немедленно атаковали противника на только что оставленной высоте. Приказ ничем не был подкреплен: ни разведки, ни плана, ни прикрывающего огня. Мы рванулись на холм, попали под сильный огонь и понесли большие потери. Командир моей роты получил ранение, никто не знал, что делать, поэтому мы вернулись на исходные позиции, с которых начали атаку. Если это была настоящая война, то она показалась мне бессмысленной в сравнении с той, о которой я читал.
Последующие дни были в высшей степени неприятными, они известны под названием «Отступление от Монса». Что касается меня лично, то я и вторая передовая рота, осуществлявшая описанную мною атаку, не получали дальнейших приказов. Когда началось отступление, о нас забыли, и три дня мы шли между головным немецким кавалерийским отрядом и следовавшими за ним колоннами главных сил противника, передвигаясь в основном ночью и таясь днем. Командовал нашей группой первоклассный офицер майор Пул, и только благодаря ему мы, в конце концов, добрались до английских экспедиционных сил и соединились с нашим батальоном. Потом до нас дошел слух, что командира нашего батальона, а также командира другого батальона нашей бригады уволили со службы, и командование принял Пул».
Официальная история и другие свидетельства очевидцев этого боя показывают Элкингтона более благожелательно - храбрым и вполне распорядительным командиром, не хуже других офицеров.
Германцы наступали, началось знаменитое «Великое отступление» от Монса. Не только солдаты, но даже офицеры не понимали общей обстановки, не знали планов командования. Утомительные марши без передышки, противоречащие друг другу приказы, потеря связи с командованием и между собой, отсутствие данных о противнике, слухи. Люди не спали сутками, не было еды и питья.
«Если во время отступления и являлись ангелы, как об этом писали газеты, то их видели в ту ночь», – вспоминал рядовой Фрэнк Ричардс спустя три дня после отхода от Ле-Като. «Мы шагали час за часом без остановки, и вот пошел пятый день непрерывного марша почти без сна… «Только посмотрите, какой там прекрасный замок!» – сказал Стивенс, указывая куда-то через дорогу. Но там ничего не было. Почти всем нам что-то мерещилось, так мы были измотаны».
Немногие полки отступали в порядке, по дорогам брело много разрозненных подразделений и одиночных солдат, валялась брошенная амуниция, повозки артиллерии и тыловых частей - картины разгрома и всеобщего отступления выглядели угнетающе. К тому же надо учитывать, что примерно половина БЭС были резервистами. Например, в 1м батальоне Уорикширцев к 5 августу 1914г. было 9 офицеров и 390 нижних чинов, с началом войны под знамена пришли 462 человека из резерва. Помимо прочего, это означало выдачу им новых неразношенных ботинок со складов... Не говоря о том, что к войне нового типа оказались не готовы морально и физически и многие кадровые военные.
В ходе отступления от Ле-Като уорикширцы разделились на три части. Подполковник Элкингтон вел из полуокружения около 100-150 человек (вероятно, основная часть из штабной роты). Есть и другие данные - от 60 до 250, видимо с учетом прибившихся людей из других частей и разного времени. Обстановка была неизвестна. Позади, а возможно и впереди, были немцы. Вскоре Элкингтон встретил такие же остатки 2го батальона Королевских Дублинских фузилеров под командой подполковника Мэйнуоринга. Данные об их численности также плавают - 100-150, причем не менее 60 из них были также уорикширцы, встреченные по дороге.
Из двух полковников старшинство было у Элкингтона, и он принял командование. Днем 27 августа они вышли к Сен-Кантену, надеясь найти там продовольствие. Привал был объявлен перед городом, уставшие солдаты повалились на землю, многие сразу уснули. Элкингтон послал вперед Мэйнуоринга для выяснения обстановки, а сам с тревогой наблюдал два немецких разъезда позади, хотя и на большом расстоянии.
Мейнуоринг встретил в Сен-Кантене командующего II корпусом генерала Г. Л. Смит-Дорриена, тот посоветовал найти поезд или идти дальше (около 5 миль), чтобы присоединиться к 3й дивизии.
После возвращения Мейнуоринга, Элкингтон с солдатами перешел на ж\д станцию. Вагонов не было и вскоре стало ясно, что, скорее всего, и дальше надо будет идти пешком. Однако было очевидно, что сейчас солдаты обессилены и нуждаются в отдыхе. В этот момент к станции на автомобиле подъехал генерал Хоббс из I корпуса. Что он здесь делал не совсем понятно, I корпус не отступал через Сен-Кантен, а штаб Хейга находился во многих километрах отсюда… Но именно Хоббс посоветовал обратиться в мэрию и решить вопрос с железной дорогой.
Примерно в это же время в городе побывал лейтенант Харрисон, посланный на разведку майором Д.Т.М. Бриджесом из 4го (Королевского Ирландского) гвардейского драгунского полка (считается, что именно они сделали первые английские выстрелы Великой войны 22 августа 1914г. под Монсом). Вернувшись, он описал своему командиру бардак и развал, царящий в городе: сотни солдат и отсутствие офицеров. Изможденные люди, прошедшие десятки миль, спали, лежали и сидели на центральной площади, некоторые заходили в дома. Многие были без оружия и даже ранцев, ремней, фляг. Есть намеки, что проблему могла усугубить доступность алкоголя. Так, некоторые солдаты целились и стреляли в воздух по, как они считали, вражеским аэропланам. Палящее солнце раскаляло улицы и еще больше усугубляло мучения голодных, смертельно уставших, обезвоженных солдат.
А вот фраза про отсутствие офицеров не совсем верна - все было сложнее. Как мы помним, в городе проездом было даже несколько генералов. Штабные офицеры расставили таблички и указатели, куда двигаться частям и отставшим солдатам.
Многие отряды проходили через город организованно или, остановившись для отдыха на пару часов, двигались дальше. Но по понятным причинам в глаза бросались, конечно, наиболее печальные и некрасивые картины отступления.
Местный мэр Артур Жибер очень переживал за судьбу городка и его жителей, наслушавшись рассказов о зверствах гуннов в Бельгии. К тому же он занял этот пост буквально вчера, предыдущий мэр и его помощник сбежали, так как были родом из Эльзас-Лотарингии. Он согласился снабдить солдат продовольствием, но вагонов не было, а тут еще пришло известие от местных жителей, что город окружён немцами. Начались крики и паника. Мэр воскликнул, что британцы все портят, из-за них всех убьют. Мейнуоринг заверил, что город будет в безопасности и уехал объяснить ситуацию Элкингтону.
Информацию о приближающихся немцах офицеры не подвергали сомнению и долго обсуждали, что делать. Произошедшее дальше описывается по-разному. По версии Элкингтона, они согласились с тем, что надо сохранить жизни горожан и не вести бой на улицах, если появятся немцы, для чего занять позиции за ж\д станцией. Отдохнуть и двигаться дальше.
Мэйнуоринг же писал, что они действительно были согласны не подвергать город опасности и планировали уйти, но «НИ ОДИН СОЛДАТ НЕ ПРОЯВИЛ ЖЕЛАНИЯ ИДТИ». Они дошли до крайней точки истощения и апатии. Командир дублинцев решил, что должен поддержать своих солдат, столь благородно выполнявших свой долг прежде. «Тем временем, он (Элкингтон) приказал мне сдаться и, пока я выполнял это, разоружил людей и поместил оружие и амуницию в одно ж\д депо, а солдат - в другой».
Элкингтон уверял, что оружие было сложено просто на время отдыха, а про бумагу мэру он ничего не знал вообще. На фоне слухов (пусть и преувеличенных, как мы сейчас знаем) о приближении немцев, поместить оружие отдельно от солдат - весьма странное решение. С другой стороны, возможно, на это были какие-то причины – например, проблемы с дисциплиной или необходимость успокоить гражданских.
Надо понимать, что офицеры пытались принимать рациональные решения в условиях крайнего физического и умственного истощения, отсутствия достоверной информации и психологического давления. Их действия выглядят не очень логично с точки зрения послезнания, но могли восприниматься совсем по-другому в тех условиях.
«Был вечер четверга, я не спал с утра понедельника» - писал Мейнуоринг, добавляя, что видел горящие деревни и артобстрелы в эти страшные дни. В городе царила паника, женщины хватали детей и прятались в домах, все закрывали ставни. «В полном умственном и физическом истощении я подписал это, полагая, что исполняю свой долг и совершаю благородный акт». Итак, злосчастная бумага была подписана и оставлена мэру.
Приведем далее цитату из Хейстингса: «Для некоторых британских офицеров и рядовых Ле-Като оказался непосильным испытанием на прочность. Поздним вечером 27 августа Том Бриджес, выведя свой грохочущий копытами драгунский эскадрон на центральную площадь Сен-Кантена, с изумлением обнаружил две-три сотни распростертых на булыжнике изможденных солдат, не реагирующих ни на брань, ни на тычки. Еще большим потрясением оказалось то, что два батальона — Уорвикский и Дублинские стрелки — сложили оружие на вокзале после того, как их командиры подали мэру Сен-Кантена документ о капитуляции, чтобы спасти город от обстрела. Бриджес забрал у французов позорный документ. Но когда он послал курьера сообщить обоим полковникам, что его кавалерия прикроет отход их батальонов, войска отказались двигаться пешком, только на поезде. Тогда Бриджес объявил, что не оставит в городе ни одного живого британского солдата, если в течение 30 минут они не отправятся в путь. Угроза подействовала, солдаты угрюмо поднялись и начали выдвигаться. После этого майор занялся лежащими вповалку на городской площади. «Если бы у меня был оркестр», — подумал он, глядя на спящих беспробудным сном. Тут взгляд майора упал на магазин игрушек, и его осенило. Вооружившись барабаном и дудкой, они с горнистом принялись круг за кругом обходить площадь, наигрывая «The British Grenadiers» и «Tipperary».
Солдаты начали смеяться, затем захлопали. Бриджес заявил, что отведет их обратно в полки. Один за другим они поднимались и строились. Стемнело. Бриджес с трубачом, подгоняя свою пеструю колонну игрой на губной гармошке, повели ее прочь из Сен-Кантена. Некоторые из этих солдат действительно вернулись в строй 2-го корпуса, однако четыре дня спустя 291 человек из Уорвикского полка по-прежнему числился в пропавших без вести и «отставших».
Описание упрощенное, все было сложнее и запутаннее. Бриджес не случайно проезжал через город – его отряд был в аръергарде и тут ему сообщили, что «два батальона на вокзале сложили оружие, а их полковники подписали капитуляцию». Сначала с солдатами и, как минимум, с Элкингтоном, разговаривал «кавалерийский субалтерн» (лейтенант Харрисон, судя по всему). Он объявил пехотинцам на площади, что они и его драгуны последние британцы – дальше уже немцы, так что надо быстро собираться. Люди полностью проигнорировали его, а подполковник «объяснил ему ситуацию», и Харрисон уехал, ругаясь. Некоторые утверждают, что в адрес Бриджеса и «чертовой кавалерии» слышались насмешки и угрозы, один солдат целился из винтовки. Другие это отрицают, ведь солдаты, по идее, были уже разоружены.
Из описаний очевидцев также видно, что Элкингтон и Мейнуоринг находились в неприязненных отношениях и практически не контролировали своих людей, а сами солдаты считали, что они уже сдались и соглашались лишь ехать на поезде.
Элкингтон описывает свои дальнейшие действия следующим образом. Он умылся, затем увидел незнакомого майора, собирающего солдат, и решив, что ситуация меняется в лучшую сторону, около шести вечера уехал на найденной на площади лошади собирать остальных подходящих к городу солдат - своих и чужих.
Мейнуоринг, похоже, не сразу заметил отсутствие Элкингтона, а затем объявил, что теперь он командует отрядом. Но из дальнейших описаний видно, что хозяевами положения были уже кавалеристы. Также надо было забрать злосчастный документ у мэра. К нему поехал Мейнуоринг и несколько драгунов, но саму бумагу взял лейтенант. «Я был слишком горд, чтобы начать спорить по поводу обладания ей, и я все еще был убежден, что лишь исполнил свой долг. Они взяли бумагу и отослали своему генералу». Это высказывание - яркое свидетельство опустошенности и потери духа. Подполковник уступает молоденькому младшему лейтенанту на 30 лет младше себя. Полностью раздавленный и утомленный, Мейнуоринг вернулся на станцию, где объявил, что сдача отменяется и приказал готовиться к выступлению в путь. Солдаты начали разбирать винтовки и снаряжение, на реквизированные повозки и телеги посадили тех, кто не мог идти.
К 9 вечера солдаты построились на площади, ожидая приказаний. Бриджес приказал пересчитать всех. Получилось около 200 уорикширцев и дублинцев (по другим данным – до 440 человек, но это могут быть люди из других частей). Мейнуоринг описывает свое состояние как крайне тяжелое. Очевидцы подтверждают это: подполковник дважды падал с ног, был очень бледный, совершенно ошеломленный, без «сэма брауна», тяжко опирающийся на палку и видимо уже не особо осознающий, что происходит вокруг, отдавал честь собственным капралам, тех это даже не удивляло…. Его солдаты пытались подбодрить командира несколько фамильярными, но добродушными словами: «Взбодритесь, сэр! Веселее, папаша! Недолго осталось. Скоро вернемся в Hang-le-tear!» . Многие также были еще в тяжелом состоянии.
Именно в этот момент майор Бриджес понял, что угрозы не подействуют на смертельно уставших людей и заметил игрушечный магазин…
Около 10 вечера последние остатки не менее дюжины полков покинули город. Немецкие уланы вошли в опустевший Сен-Кантен в 2 ночи 28 августа.
Ночной свежий воздух бодрил, идти было легче, чем днем. И все равно продвижение было очень медленным: туман, повозки, а главное - не проходящая усталость. За 4 часа колонна преодолела около 10 миль. Но, по крайней мере, теперь солдаты шли в правильном направлении. В местечке Рупи кавалерия покинула пехоту, Мейнуоринг приказал сделать привал, перекрыв дорогу повозками и выставив пикеты, а сам впервые с утра понедельника лег спать.
28 августа уорикширцы и дублинские фузилеры снова маршировали весь день и наконец, встретились с основными силами и однополчанами. Мейнуоринг вновь принял командование над всем батальоном, вернее его остатками. По пути к ним вновь на некоторое время присоединялась кавалерия, и, по словам Мейнуоринга, оба кавалерийских офицера пожали ему руку на прощание, сказав, что «он сделал все, что мог сделать мужчина» в той ситуации.
Точный маршрут Элкингтона не известен, но он, судя по всему, собрав отстающих, двигался примерно по той же дороге. Полковая история говорит, что он вышел к основным силам на следующий день с майором Кристи и 280 солдатами и также вступил в командование своим батальоном.
Вместе с бригадой они продолжали отступать до 5 сентября. Из-за больших потерь уорикширцы и дублинцы были слиты в один сводный батальон. Тем временем злосчастный документ гулял где-то в штабах. С одной стороны, все всё понимали – неразбериха, усталость, да и разрешилась ситуация благополучно. Даже Бриджес, описывая события, не осуждал участников, а лишь резюмировал: «Вот до каких крайностей может довести усталость даже хорошие войска».
Великое отступление 1914г. закончилось. Первые бои БЭС были страшны, войска понесли громадные потери, некоторые офицеры не справились с командованием в новых условиях и были отправлены в Англию. Сами подполковники и до, и после этого инцидента, служили нормально, так что их можно было отстранить без огласки или вообще закрыть глаза. Но с другой стороны – крайне неприятная и двусмысленная ситуация, огласка, слухи. А на фоне героических боев многих частей и подвигов солдат и офицеров — эта история выглядела особенно неприглядно...
В 11.30 5 сентября на привале после очередного утомительного марша подполковник Элкингтон был арестован. Временным командиром батальона назначен майор Пул. Мейнуоринг, скорее всего, был арестован тогда же. 12 сентября 1914г. оба комбата предстали перед полевым судом.
Продолжение следует…
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
1. Владельцам сожжённых в Гамбурге машин подарят месячные проездные билеты на общественный транспорт. К понедельнику с заявками на бесплатные проездные уже обратились пять немцев. Они получат возможность ездить на городском и пригородном общественном транспорте, а также на местных ...
Сегодня в центре внимания Российских древностей — старейший храм Тулы и один из важнейших архитектурных памятников России, храм Благовещения Пресвятой Богородицы. О древностях Тулы мы уже писали ранее в материалах о Тульском кремле и о ценных археологических находках на месте ...
Картинку тут увидел. Смешно, но грустно. А при этом стероидные качки Шварц и Сталлоне здравствуют. ...
