Семнадцать миллиардов

А когда я пью чай вечером, в их душах зреет недовольство существующим социальным строем, что чревато выступлениями и иногда даже сменой местных властей.
Когда я мою голову, в их мире получают популярность милитаристские и имперские пропагандисты.
Когда сплю на жестком, у них случается научно-технический прорыв.
Когда я гуляю по лесу, у них поднимает голову фундаменталистское религиозное течение. А если я гуляю по лесу и при этом что-то я жую, ренессанс переживает другая, более гуманистическая и либертарианская религия.
Когда я бреюсь, происходит расцвет мистицизма и фатализма. А позитивизм и скептицизм расцветают, когда я поднимаюсь по лестнице в день с повышенным атмосферным давлением.
Когда я жадно ем, утоляя сильный голод, у них война. Чем вкусней мои блюда, тем она кровопролитней.
Узнав об этом мире, я поначалу пытался как-то корректировать свое поведение. Думал: ну ведь они не виноваты, что мои тихие прогулки и сытные обеды вызывают у них войны и мракобесие. Старался утолять голод пищей попроще и не позволял себе сладко тянуться в постели — мало ли чем это у них отзовется. Потом подумал: но ведь и я не виноват в том, что мое утреннее потягивание может вызвать у них активизацию маньяков-убийц. В конце концов, они такие мелкие, и еще неизвестно, существуют ли в том же смысле, в котором существую я. А я очень даже существую и вероятно — всего лишь один раз.
Узнал, что поглощаемое мною пиво способствует периодам благословенного застоя в их мире — собирается урожай, строятся города, учатся дети, ездят на конференции ученые. Ни прорывов, но и ни спадов. Поэтому я совмещаю приятное с полезным и стараюсь каждый вечер выпивать бутылочку. Хоть так помогу или, по крайней мере, не наврежу им.
|
</> |