Сатанинское очарование, или "Николо Паганини" ( 1982 )
monetam — 16.08.2024А вот тема дьявола/сатаны в советском «взрослом» кинематографе не раскрыта никак. Почему - конечно же всем понятно, но, но… сам по себе этот образ, или его воплощения в мировой художественной культуре присутствует, да в и в общественном сознании тоже, путь бы и не напрямую. И соблазн использовать его очень велик!
И вот – в итоге он был использован, и воплощен первоклассно!
Лучше этого образа найти трудно, ну разве что в самом деле в «Мастере и Маргарите», хотя там он прошёл уже в постсоветское время…
Но вот тема творчества, которую разрешили освещать вне тисков «общественного детерминизма», с какой-то необратимостью получила именно сатанинскую подоплеку, и нашла свое воплощение в четырехсерийном фильме «Николо Паганини».
Для главного героя нашли замечательное воплощение – армянского актера Владимира Мсряна, обаятельного, добрейшего человека с добрейшей же наружностью, для которого эта роль стал «гамлетовской» , потому что ни до, ни после у него ничего похоже на размах и глубину его главного героя этого фильма никогда не было, и благодаря которой он вошел в когорту самых запоминающихся исполнителей одного из самых неординарных образов советского кино.
Его Николо Паганини в самом деле наводил страх- полубезумные глаза, нервные дергающиеся движения, покачивающаяся фигура, резкие развороты головы, и именно «сатанинский» стиль поведения не оставляли зрителю даже формального повода искать какие-то другие мотивы успеха гениального музыканта. Да и потом, такое резкое отношение к католической церкви (вот у итальянца-то откуда ему взяться?), нежелание идти на сотрудничество ни при каких обстоятельствах - чем можно объяснить, чем вот так христианство ему насолило? Фактически ничем, а идеологически – так только потребностью именно в дьявольском сопротивлении ей.
Прибавьте к этому высокую, прямую, подтянутую фигуру, на длинных ногах, да в туфлях на высоких каблуках изящный, хорошо подогнанный по фигуре фрак, легкий блеск драгоценных наград! И - все, больше уже ничего не надо.
И тут уж ясно становится, отчего главным его противником становится орден иезуитов во главе с князем Боргезе, в исполнении Владимира Самойлова; тут надо отметить, что подбор актера на такую роль вышел весьма неудачным, Самойлову в самом деле лучше играть советских прокуроров или красных командиров, но не такие типажи.
И тут же, рядом, в роли друга-«опекуна» от иезуитов в лице друга детства великого скрипача, Дино Кьярелли, выступил Армен Джигарханян, и выступил очень достойно.
Удивительно тут то, что дьявольские возможности совсем не направлены на выполнение дьявольских же целей! Сам по себе маэстро ни на кого не зол, и как человек, пожалуй, даже мучается от своего дара, хотя и не осознает этого – он первая жертва! Он умудряется отталкивать от себя друзей и поклонников, он сходится с женщинами, причем разными, и – ни с одной не может ужиться, хотя чувства к каждой сильны и чисты; он высокомерен практически со всеми, и даже полюбившему его секретарю Юлиусу Шмидту в исполнении Альберта Филозова, приходится немало унижаться и прогибаться, чтобы оставаться рядом с ним.
И при этом дается то главное, ради чего Николо испытывает весь этот негатив- так это самоупоение, чувство превосходства над всеми вокруг, даже над всесильным канцлером и дерзость с королями…
Нет, от этого главный герой не откажется до самой смерти!
Он вроде бы и «прогрессивен» - из своих баснословных гонораров много жертвует карбонариям (правда, последствия такого финансирования неясны, чего именно удалось обиться при помощи этих денег, непонятно), но в тоже время просаживает все остальное в азартных играх, да в коммерческих предприятиях, в которых он завяз, и , ели бы не смерть, это стало бы основанием для его тюремного заключения.
Противоречивость? Да, такое изображение автору фильма очень хорошо удалось, да вот только в себе он разобраться не хочет, вот как раз именно этого и не прослеживается – и такое положение становится ещё одним доказательством пагубности сатанинского дара для человеческой души – сам себя ты будешь мучить, и не понимать причины!
Советский зритель привык к тому, что в фильмах ну обязательно будет этакий «хэппи-энд» - герой «прозреет», обстоятельства его «просветлят», злые чары упадут… а тут, по фильму, так они не только не исчезают, так ещё и сгущаются! – и оттого фильм от серии к серии все больше напоминает триллер. Да, зритель ещё не знает этого слова, не готов к его форме, но – понятие приходит прямо с экрана, без всякой подготовки, и как красиво, грозно! - и оттого становится и заманчивым, и запоминающимся.
Увы, сейчас глазами того зрителя, для которого фильм создавался, мы фильм не увидим, а с нашим вкусом, привыкшему с большим дозам хоть перца, хоть сладости, такое покажется пресноватым, но вот тогда, тогда… Громкого фурора от фильма, как от «Семнадцати мгновений весны», или «Места встречи…» не было, а вот осознание того, что видели что-то важное, тонкое, и необычное, осталось.
Как мне тогда говорили – «этот фильм надо смотреть в закрытой комнате», то есть не отвлекаясь ни на что…
|
</> |