Саша Ирбе


На Тверском
С Кавказа к нам катится лето.
В окне на Тверском белый дым.
И профиль родного поэта
Не кажется больше родным.
Глядит он с портрета весь в белом,
Тараня лица белизной.
Как много он в жизни наделал,
В своей неизбывной, земной.
А помнят всего «Незнакомку»,
В «Двенадцати» вьюги вытье
Да слог его строгий и тонкий,
Как жен половецких шитье.
Гляжу я с утра на поэта,
И, кажется мне, ни к чему
И двор за решеткой, и лето,
Что к дому бредет моему.
Какое просторное нечто -
Его на портрете глаза.
Мне кажется жизнь бесконечной,
Раз эти глаза - образа.
Я шума не слышу Тверского,
Весь мир затихает в окне.
И точно еще до раскола
Москва оживает во мне.
Домишки с косыми глазами,
Сады-огороды, коза
На нынешнем бродит бульваре,
И светит берез бирюза.
Во мне отзывается эхом
Весь ворох случившихся дней.
Поэт наблюдает со смехом
За странностью дикой моей.
Его я закрою руками,
Но, жаль, не увидит никто,
Как вдруг оживают здесь сами
С портретов поэты в пальто.
И дом проходя этот низкий
С Тверского ,никто не поймет
Никто не заметит, как близко
Здесь таинство тихо живет.
Как манят прохладные стены,
В чугунной оградке скользя.
В несменных - в них есть перемены,
А значит: иначе – нельзя.

Черная кошка
Черная кошка гуляет по улице черной.
Черная кошка глядит в запотевшие окна,
А вдоль окна бестолковый, мохнатый и сонный,
Бродит котяра в нее бесконечно влюбленный.
Черная кошка сидит у растрепанной лужи,
Блеск фонарей отражая в глазах – небылицах.
Пышный котяра, откушал порядочный ужин,
Думает: «Вот бы на землю с окошка спуститься!».
Тучный котяра пытается в стекла всочиться,
Грозный котяра смущенно взирает на лужи.
Он все мечтает хоть чуточку поволочиться
За той, которой он вовсе не мил и не нужен.
Черная кошка хвостом, как дорогой-вселенной
Тонко поводит. Хрупки ее строгие мышцы.
А мир в окошке ей кажется обыкновенным.
Он ей и утром под палевым небом не снится.
Черная кошка летит, как по взлетной, по струнам
Мрачных деревьев: черны, как могильные плиты.
В гибких боках ее, точно в египетских дюнах,
Тайны вселенной и тайны народов сокрыты.
Я не люблю эту черную-черную кошку.
В детстве и в старости кошка особо заметна.
Просто, как бритва по венам, проходит дорожку.
И исчезает во мгле, как движение ветра...

Монолог бабушки
1.
У меня все руки в трещинах,
у меня все зубы в гнили.
А хотела быть я женщиной:
той, которую любили.
А хотела - быть беспечною.
И богатой... На удачу.
Чтобы муж, как им намечено,
заимел квартиру, дачу.
Чтобы детки были разными,
но чтоб радостными были,
чтоб на все большие праздники
к нам бы гости приходили.
Чтоб скучать могла я по дому,
лишь едва уйдя куда-то,
муженьку звонить без повода,
то смеясь, то виновато.
Чтоб соседи поздним вечером
про меня не говорили:
«Вот ведь бродит. Делать нечего.
Знать, ее недолюбили».
2.
Не хочу старушкой сильною!
А хочу старушкой слабою!
Быть и доброю и милою -
а не жесткою и храброю.
Не учить подружек-дурочек
во дворе на пыльной лавочке:
«Ваши близкие ведь умнички,
принесли вам ведра, палочки…
Ваши близкие ведь умнички,
раз хотя б раз в год заехали!
Ах, девчонки мои, душечки,
мне-то с вами здесь до смеха ли?»
Застучу своей я палочкой.
Никуда тоска не денется!
Так хотела быть я лапочкой,
с самым лучшим в мире встретиться.
А теперь - все руки в трещинах,
а теперь - все зубы сгнили.
Не посмела быть я женщиной
той, которую любили.

|
</> |