Самое больное

greenarine — 01.08.2012 и вот что я хотела сказать
самое больное – это не города, которые мы оставляем за спиной, не улицы, по которым нам не ходить, не деревья, которым не под нашими окнами облетать, не звёзды, до которых нам не дотянуться

это не полусгнившая калитка с насквозь проржавевшей щеколдой – сто лет назад эту щеколду выковал твой прапрадед-кузнец – человек суровый и несгибаемый, но бесконечно, бесконечно тобой любимый,
ты возьмёшь её с собой – на память, и по глупости, по непростительной глупости оставишь в ручной клади, у тебя её отберут неусыпные аэропортовские Аргусы – невзирая на твои мольбы,
и выкинут туда, где по закону времени этой щеколде и место,
по закону времени, но не по закону твоего сердца,

это не древняя посуда прабабушки – медная, с неровными краями, латаная-перелатаная, дремлющая в мотках паутины, если внимательно приглядеться, можно рассмотреть чеканную надпись, что тянется по её жалко-кривому боку «Нато Тер-Анани Меликян, 1897 год»
никому больше не готовить в этой посуде похиндз – традиционную кашу из толчёного жареного зерна – с солью, с растопленным до тёмного дымка сливочным маслом
но если крепко зажмуриться, на секунду можно увидеть, как прабабушка размешивает похиндз большой деревянной ложкой
она совсем маленькая, худенькая, длинные косы по плечам
в ней столько любви, сколько тебе никогда не объять
можно попытаться запомнить эту картинку и хранить её в себе по возможности долго
до той поры, когда там, на излёте последнего дыхания, прабабушка не придёт за тобой и скажет – вот ты и снова с нами, дочка

самое больное – это не сумасшедшие гении, рождающиеся через поколение в твоей семье
до поры до времени они творят чудеса, неуверенно балансируя по эту сторону сознания, а потом проваливаются в безвременье – навсегда
и до них уже никогда не достучаться и не докричаться

а в палисаднике родительского дома живёт рыжий пёс, передвигается на передних лапах, задние волочет за собой – перебит позвоночник,
невыносимо тяжёлое зрелище,
каждый думает про себя – хоть бы кто-нибудь пристрелил его, чтобы не мучился, а сам
подкармливает исподтишка
и тут наверное нужно вывести какую-то мораль, но какая может быть мораль
у каждого своя сделка с совестью

и вот что я хотела сказать
самое больное, что города умирают ровно в тот день, когда мы их покидаем – на время или навсегда – не имеет значения,
они захлопываются, закукливаются, закрываются на все задвижки, захламляются – пылью, пеплом, патиной, обращаются в морок, в марево, в потерянный рай,
и сколько бы мы ни пытались потом вернуться – ничего у нас не выходит
мы мчимся назад – блудными сыновьями и дочерьми – вприпрыжку, вприскочку, наперегонки со своим сердцем
туда, где давно уже никого нет
слишком долго мы взрослели
слишком долго учились разделять зёрна от плевел
самое больное – невозможность обнять тех, кто не смог тебя дождаться







Фотография zonic_x

Вот тут моя любимая Нино просит о помощи. Пожалуйста, помогите, кто может.

Оставить комментарий

Популярные посты: