самые сочные ее куски

Нельзя сказать, что я большой любитель Грина. Но был близко знаком с настоящим его ценителем. И этот взгляд трудно игнорировать. Невольно начинаешь смотреть не только своими глазами, но и чужими.
Передача же была посвящена двум рассказам. «Крысолов» и «Фанданго». Еще в анонсе было заявлено, что, мол, вы знаете Грнна по «Алым парусам», по этой обильно сдобренной сахарином повести, а настоящего Грина небось и не читали. По моим ощущениям «Алые паруса» это и есть настоящий Грин, именно тут он сказал что-то по-настоящему новое. Чтобы как-то оформить эту мысль в собственной голове, даже написал такой вот довольно длинный текст. Но ладно. Чего я еще тут мог ждать? От любительниц Джейн Остин и Набокова? Прикол в общем-то не в этом.
А в том, что никакого обсуждения рассказов не получилось! Женщины сладострастно накинулись на биографию Грина и долго смаковали самые сочные ее куски. И тут я невольно увидел себя. Да. Романтики ведут такую жизнь, что она, увы, затмевает их литературное творчество. И лучше про подробности их жизни ничего не знать. Но если знаешь, то просто невозможно удержаться от погружения в контекст. Люди, ненавидящие сплетни, становятся просто идеальным материалом для этих самых сплетен.
Рассказы прочитал. Попалась тут как раз реплика, подходящая к недавнему обсуждению реализма:
С легкой руки Левитана в картинах такого рода предполагается умышленная «идея». Издавна боялся я этих изображений, цель которых, естественно, не могла быть другой, как вызвать мертвящее ощущение пустоты, покорности, бездействия, — в чем предполагался, однако, порыв.
— «Сумерки», — сказал Брок, видя, куда я смотрю. — Величайшая вещь!
(Александр Грин, «Фанданго», 1925)
А в этой паре рассказов ничего такого уж потрясающего не увидел.
Сохранено
|
</> |