Самая ненавистная мать Америки: дело Элис Кримминс? Часть 1

truecrime_lj — 12.02.2022

Она стала объектом кампании ненависти по всей Америке из-за неустанных преследований и теорий полиции. Во времена «сильной морали» образ жизни и внешний вид Элис Кримминс превратили ее в мишень для осуждения обществом и полицией. Она застряла в живом кошмаре, и никто не хотел или не мог ей помочь.

Они хотели, чтобы я сломалась. Они хотели, чтобы я горевала – не ради своих детей, а ради них – полиции. Я не собиралась доставлять им такого удовольствия. Элис Кримминс

Где дети?

Утром 14 июля 1965 года Эдди Кримминсу позвонила жена Элис, с которой он находился на грани развода, и без предисловий задала вопрос: «Где мои дети?» Когда Элис открыла дверь детской, которую запирала на крючок снаружи, она увидела кровати аккуратно застеленными, а пятилетний Эдди-младший и его четырехлетняя сестра Элис, которую все звали Мисси, исчезли. 

Створки окна были приоткрыты, но Элис помнила, как накануне вечером закрывала окно, потому что на противомоскитной сетке образовалась дыра, и Кримминс не хотела, чтобы мошкара налетела в комнату. Позже раму с сеткой нашли прислоненной к наружной стене дома под окном в детскую. Рядом стояла коляска, переделанная в тележку для перевозки товаров из магазина. 

Муж Элис, Эдмунд, работавший механиком по ночам, ответил, что ничего не знает о местонахождении детей, и, встревоженный ее звонком, пообещал немедленно приехать. Вскоре после того, как Эдди присоединился к жене, он позвонил в полицию и в считанные минуты патрульные машины уже припарковались у дома Кримминс. К 11 часам дня полицейскими автомобилями были уставлены все близлежащие улицы. 

«Ты берешь Эдди, а я займусь этой сучкой»

В полицейском участке один детектив сразу понял – он хочет взять это дело. Тридцатилетний отец шестерых детей, католик-пуританин, мечтающий о повышении по службе, Джерард Х. Пиринг вместе с напарником Джорджем Мартином вскочили в полицейский автомобиль и с воем сирены помчались на место происшествия. 

Апартаменты, где проживала Элис Кримминс, располагались в доме из красного кирпича в рабочем районе под названием «Ригал Гарден Апартментс». Квартира была обставлена скромно, но содержалась в чистоте. 

Едва переступив порог, Пиринг почувствовал – в его руках, наконец, оказалось важное дело. Ему хватило одного взгляда на Элис, чтобы решить – она не похожа на взволнованную мать. В представлении Пиринга образ молодой рыжеволосой женщины с ярким макияжем, в цветастой блузке, обтягивающих бедра брюках и туфлях на высоком каблуке, не вязался с тем, как должна выглядеть взволнованная мать, ошеломленная потерей детей. Она не рыдала и не билась в истерике, но зато католик Пиринг видел ее макияж и делал вывод, что она готовилась к приходу мужчин, даже если ими были полицейские. Улучив момент, когда их не слышали, Пиринг сказал своему коллеге Джорджу Мартину: «Ты берешь Эдди, а я займусь этой сучкой». 

Результаты первого осмотра квартиры произвели на детектива неблагоприятное впечатление. В мусорных баках он увидел около дюжины пустых бутылок из-под спиртного. Их наличие Элис позднее объяснила хорошим ведением хозяйства, а не чрезмерным потворством своим желаниям. Она просто сделала уборку перед посещением инспекции в связи с иском об опеке. 

Показательной для полицейского стала маленькая черная книжечка, найденная в шкатулке под кроватью. Соотношение мужских и женских имен в обширном списке контактов составляло четыре к одному. Записи в книжке свидетельствовали о знакомстве Кримминс с Энтони Грейсом, 52-летним дорожным подрядчиком, имеющим связи с важными политиками-представителями демократической партии, например мэром Робертом Вагнером и сенатором Робертом Кеннеди. Из записей следовало, что среди высокопоставленных персон Элис Кримминс была известна как «Расти». 

Пиринг отвел Кримминс в спальню и расспросил о событиях 13 июля. Она рассказала, что днем сходила с детьми на прогулку, и они устроили пикник в парке Киссена в шести кварталах от дома. Потом они купили еду на ужин и вернулись домой. Так как Элис находилась в процессе изнурительного развода с мужем и судебных тяжб об опеке над детьми, она позвонила адвокату Майклу Лапенну, чтобы обсудить очередное судебное заседание, которое должно было состояться на будущей неделе. Ее беспокоила бывшая горничная Эвелин Линдер Аткинс, утверждавшая, что Кримминс задолжала ей 600 долларов. Если Элис не заплатит, Аткинс угрожала свидетельствовать против нее в суде. А ей было, что рассказать. Например о том, как Элис однажды бросила своих детей, чтобы провести выходные на Багамах с Тони Грейсом и его друзьями. Вот только это часть правды. На самом деле произошло недоразумение. Отправляясь на лодку Грейса, Элис думала провести там некоторое время, после чего вернуться домой к детям, но мужчины подшутили над Кримминс. Когда она была в туалете, они заперли дверь и вышли в океан. Именно это событие впоследствии подтолкнуло Эдди Кримминса обвинить Элис в безответственности, и начать процесс об опеке над детьми. 

После ужина, рассказывала Элис, она повела детей на прогулку. Маршрут пролегал в направлении Мейн-стрит – Элис хотела знать, где находится меблированная квартира, куда недавно переехал ее бывший муж. Поколесив по округе около часа, они вернулись домой. 

Возвратившись домой примерно в 9 часов вечера, Элис подготовила детей ко сну. Впоследствии ее слова подтвердятся. По стечению обстоятельств четырнадцатилетняя Тереза Костелло, работавшая ранее няней в доме Кримминсов, вечером 13 июля она шла на новую работу и проходила мимо окон квартиры Элис. Тереза слышала, как дети читали молитвы. 

Кримминс принесла в комнату раму с сеткой, но заметив в ней дыру, проделанную их собакой Брэнди, просто установила в окно, не закрепив. Поэтому она просто прикрыла оконные створки, не заперев их.  

Помня о предстоящем визите комиссии из агентства по опеке, Кримминс избавилась от накопившихся бутылок из-под вина и ликера, и прибралась в доме, аккуратно развесив одежду в гардеробной. В 10:30 вечера, уставшая, она рухнула на диван в гостиной, чтобы посмотреть «Защитников» по телевизору. Но сериал не заставил ее забыть о Тони Грейсе, не ответившим на ее телефонный звонок, сделанный ранее. Кримминс позвонила ему в бар «Каприс» в Бронксе, и на ее расспросы он ответил, что проводит время в одиночестве. 

Как только Кримминс положила трубку, позвонил Джо Рорч, еще один мужчина, с которым Элис поддерживала близкие отношения. Они познакомились в январе 1964 года, когда она работала официанткой в баре «Бурбон Хаус» на Лонг-Айленде. После того, как Эдди Кримминс съехал с квартиры, Элис позволила поселиться у нее Аните Эллис, тоже работавшей официанткой в «Бурбон-Хаус». Отец семерых детей Рорч, чей брак трещал по швам, оказывал знаки внимания обеим женщинам, но потом Анита Эллис ответила на ухаживания другого мужчины, а Кримминс не прекратила знакомство с Рорчем. В день исчезновения детей он пригласил ее присоединиться к нему в баре в Хантингтоне, но Кримминс отказалась, сославшись на отсутствие няни. 

Поговорив с Джо, Элис вернулась к своему телевизору. В полночь она проверила детей, после чего выгуляла собаку, посидев немного на крыльце. Элис сказала Пирингу, что не помнит, запирала ли входную дверь на засов. 

Примерно в 2:45 ночи Элис разбудил какой-то шум, но он не напугал ее, и она не заходила в детскую. Когда она уже собиралась снова заснуть, позвонил муж и разозлил ее, снова заговорив об угрозах горничной и денежном долге. С трудом успокоившись, Элис опять вывела собаку во двор. Кримминс думала, что Брэнди болеет, так как она часто просилась на улицу, но позднее, к удивлению хозяйки, выяснится, что собака была беременна, и она родит единственного щенка. После прогулки Элис приняла ванну и только после этого снова легла спать, около четырех часов утра. 

Проснувшись, она обнаружила, что дети пропали. 

Энтузиазм и опыт

Будучи новичком в расследовании подобных дел, Пиринг руководил осмотром квартиры, руководствуясь больше энтузиазмом, чем опытом. Войдя в детскую комнату, он заметил тонкий слой пыли, покрывавший крышку бюро. Подняв цветочную вазу, он увидел круглый след на пыльной поверхности. Это исключало возможность того, что дети покинули комнату через окно, так как для этого им пришлось бы вскарабкаться на бюро и неизбежно оставить следы. Но Пиринг не только не сделал никаких письменных записей об этом, но и позволил криминалистам обработать крышку бюро порошком для снятия отпечатков пальцев. Таким образом, в деле не осталось фотографий бюро в его первоначальном виде. Позднее это позволило брату Элис, Джону Берку, оспорить показания Пиринга, заявив, что на бюро стояла не цветочная ваза с широким дном, а настольная лампа на ножках. Еще до приезда полиции несколько людей входили в комнату. Там побывал Эдди Кримминс, который всовывался из окна, чтобы позвать детей, и, конечно, сама Элис, когда накануне вечером сняла противомоскитную сетку, чтобы заменить ее. Казалось маловероятным, чтобы запыленная поверхность на крышке бюро осталась нетронутой после всего этого движения. В любом случае, информация о пыли и отпечатке, оставленным вазой-лампой, осталась не отмеченной в первоначальных отчетах детектива Пиринга. В его показаниях она появилась значительно позже. 

По словам Пиринга, Элис сказала ему, что накормила детей маникотти, и он действительно видел остатки блюда в холодильнике и пустую коробку от замороженного маникотти в мусорном ведре. И Пиринг снова не внес эти сведения в протокол, и не сделал фотографии. Это приобрело большое значение, когда Элис, в поздних показаниях другим детективам, рассказала, что кормила детей телятиной. 

Теперь это убийство 

Статус дела и характер расследования изменился ранним утром 14 июля 1965 года, когда девятилетний мальчик, Джей Сильверман, нашел тело Мисси на открытой стоянке на 162-й улице, примерно в восьми кварталах от дома Элис Кримминс. Пижамный топ девочки был завязан вокруг шеи двумя крепкими узлами. 

Элис привезли на пустырь в полицейском автомобиле, не сказав, что ей предстоит увидеть. Крошечная Мисси с лицом, обезображенным следами удушения, лежала на боку. Девочка была одета в белую футболку и желтые трусики. Шею Мисси сдавливала завязанная узлами ее пижамная рубашка в цветочек. Кримминс упала в обморок и Джерри Пиринг, стоявший рядом, подхватил ее. 

– Это Мисси, – пробормотала она, очнувшись. 

С помощью полицейских Элис вернулась в патрульную машину. Пиринг все это время внимательно наблюдал за Кримминс, и ему не нравилось то, что он видел. Кримминс не плакала. Для полицейского это был убийственный факт, утверждавший его во мнении о причастности Элис к преступлению. За все время по пути домой Элис, пережившая то, что для нормального человека стало бы самой тяжелой потерей, какую только можно вообразить, не пролила ни слезинки. Она сидела в машине и, глядя вдаль, отвечала на вопросы ровным, невыразительным тоном. 

А затем произошло то, что еще больше уверило Пиринга в виновности Кримминс. Когда они подъехали к дому, их встретила толпа репортеров. Они направили на Элис свои микрофоны и осветительные приборы, засыпая ее градом вопросов. И тут Кримминс разрыдалась. Сопровождавшие ее следователи во главе с Джерри Пирингом, окончательно решили, что Элис Кримминс не озабочена судьбой своих детей: ее обморок рядом с телом дочери был театральным, и она плакала  только увидев камеры телерепортеров, в расчетливой попытке изобразить горе. 

Общественность, узнавшая об этом после нескольких публикаций в прессе, были возмущены мыслью о том, что женщина, которая должна находиться на последней стадии горя – ведь еще отсутствовал и ее сын – больше беспокоилась о собственной внешности и горевала только, когда видела перед собой объективы телекамер. 

Вскрытие, проведенное Милтоном Хелперном, главным судмедэкспертом Нью-Йорка, не выявило признаков сексуального насилия над девочкой. Кровоизлияние в слизистые оболочки гортани указывало на причину смерти – удушение. Исследование содержимого желудка показало наличие вещества, похожего на макароны. Эти сведения заставили детектива Пиринга насторожиться. Он вспомнил об остатках миникотти в холодильнике и пустой коробке в мусорной корзине; и о противоречиях в показаниях Элис Кримминс, утверждавшей, что кормила детей на ужин телятиной. Получалось, она лжет или не помнит подробностей злополучного вечера. И снова ничего из этого Пиринг не оставил в протоколах и своих отчетах, а «вспомнил» значительно позже. 

Возникли сложности с определением времени смерти Мисси. Вначале доктор Ричард Граймс определил время наступления смерти: за 6 – 12 часов до обнаружения тела. Однако доктор Милтон Хелпер, уважаемый коронер, отметил, что желудок Мисси полон, и сделал заключение о наступлении смерти не более чем через два часа после трапезы. Согласно показаниям Элис, дети ужинали в 7:30 вечера. Неужели она лжет или просто ошиблась? Или детей похитили и кормили перед тем, как убить?

После обнаружения тела Мисси, поиски Эдди-младшего усилились, хотя теперь мало кто верил, что его удастся найти живым. Кроме полиции к поискам подключились и обычные граждане. В один из дней в Каннингем-парке подняли ложную тревогу, приняв выброшенную куклу за тело мальчика. 

Но утром понедельника, 19 июля 1965 года, отец с сыном во время прогулки решили осмотреть домик на дереве, построенный местными детьми, однако вместо этого нашли труп Эдди Кримминса. Тело ребенка было обглодано крысами и подверглось сильному разложению. Участок, где лежало тело, находился недалеко от места проведения Всемирной выставки, в полутора километрах от дома Элис Кримминс. 

Вслед за этим произошло то, что не укладывалось в понимание современников событий, многими не принимается и спустя полвека. Через неделю после похорон детей Элис Кримминс воссоединилась с мужем и вернулась к своей обычной жизни, что включало в себя не только ведение домашнего хозяйства, но и вечера в барах и ночных клубах, где она пила и танцевала ночи напролет. Руководитель следствия Пиринг трактовал такое поведение однозначно: бессердечная мать избавилась от собственных детей и пустилась во все тяжкие. 

«Увлечение» Эдди Кримминса и «помощь» следствию 

В своих показаниях Эдмунд Кримминс рассказал, что около семи часов утра 13 июля он играл в гольф на общественном поле в Бетпейдж в округе Нассау. Потом вместе с приятелем он выпил три кружки пива и посмотрел по телевизору бейсбольный матч «Нью-Йорк Метс». Клуб он покинул примерно в два часа дня, отправившись в Хантингтон, чтобы узнать, не навещала ли Элис Джо Рорча. Не обнаружив «Меркурий» Элис, Эдди вернулся домой примерно в пять часов и весь вечер просидел перед телевизором. Около одиннадцати вечера он проехал по Юнион-Тернпайк до небольшого киоска с фастфудом, где купил пиццу, большую бутылку пепси, и возвратился домой. 

Но мысли Эдди все еще были заняты Элис. Поэтому он вернулся на Юнион-Тернпайк, где просидел в баре со стаканом джин-тоника до 2:45 утра. Потом он отправился на парковку на заднем дворе дома Элис – на стоянку выходило окно ее спальни. Ему показалось, что он увидел проблеск света в спальне и в гостиной. 

После этого Эдди приехал к себе домой и позвонил Элис, напомнив ей о долге перед горничной. Поговорив с женой, он посмотрел телевизор, немного почитал и под утро, наконец, заснул. 

Детектив, проверявший показания Эдди Кримминса, обратил внимание на некоторые несоответствия в рассказе Кримминса. Например, фильм, который, как он утверждал, смотрел на канале «CBS», на самом деле транслировался намного раньше. Но большого значения этому следствие не придало. Открылись гораздо более интересные обстоятельства, связанные с Эдмундом, которые в полиции решили обратить против Элис, считавшейся главной подозреваемой. 

Элис и Эдди, знакомые с детства, прожили в браке около семи лет. Какое-то время они были вполне счастливы, но вскоре после рождения сына начали часто ссориться. Элис не нравилось, что Эдди работал допоздна, а после работы предпочитал проводить время за выпивкой с друзьями, а не с ней и детьми. С рождением Мисси Элис заявила о нежелании больше иметь детей, и Эдди, «добрый католик», так и не простил ее после того, как нашел в сумочке противозачаточные таблетки. 

Их отношения стремительно ухудшались, пока 22 июня 1965 года Эдмунд не обратился в суд по семейным делам с требованием полной опеки над детьми. К тому времени пара фактически уже разошлась, и дети проживали вместе с матерью в «Регал Гарденс». В ходатайстве об опеке утверждалось, что сразу после расставания Элис начала «открыто и нагло заниматься сексом с любовниками, как она это делала украдкой до расставания». Далее в петиции было подробно описано, как Элис развлекает мужчин в своей спальне до тех пор, пока утром не проснутся дети, и не увидят в доме незнакомого мужчину. Эдди утверждал, что Элис была негодной матерью и аморальной шлюхой. 

Примечательно, что в споре супругов мать Элис, миссис Берк, встала на сторону зятя и дала показания, в которых назвала дочь «психически больной», попросив предоставить опеку Эдмунду Кримминсу, назвав его хорошим человеком и заботливым отцом, способным защитить детей, ставших «невинными жертвами больного ума». 

Но ни миссис Берк, ни следователи до поры не знали о «странностях» самого Эдмунда Кримминса. Однажды он рассказал Элис, что вскоре после расставания с ней он обнажил свои гениталии в парке перед какими-то маленькими девочками. Давая пояснения в полиции, он заявил, что рассказал жене об этом, рассчитывая, продемонстрировать, насколько он расстроен их разлукой. Но позднее Эдди сказал, что ничего подобного не происходило, и он выдумал эту историю, чтобы облегчить чувство вины Элис, заставив ее думать, что не она одна порочна, но и Эдди тоже. Мы не знаем, говорил ли Эдди Кримминс правду, но в любом случае это характеризует его, как человека со странностями. Однако в полиции были готовы закрыть глаза на это, так как считали Элис более зловещей фигурой. По этой причине они решили использовать Эдди Кримминса в целях расследования, которое за неимением улик грозило заглохнуть. 

К тому времени Пирингу и его коллегам стало известно еще об одном «увлечении» Кримминса. Его патологическая ревность вылилась в организацию изощренной масштабной слежки за женой. Он не только постоянно следил за ней, но и использовал для этого технические устройства. В нескольких местах в доме он установил «жучки», в том числе в телефон. Одно такое прослушивающее устройство находилось в спальне Элис. Эдди получил возможность слушать, как жена занимается сексом с другими мужчинами. И по правде говоря, ему было за чем наблюдать, потому что, оставив работу секретаря, Элис устроилась официанткой ресторане на Лонг-Айленде, и ее возможности для приобретения новых знакомств значительно расширились. 

Технические характеристики оборудования, которые использовал Эдди, были таковы, чтобы «снять» информацию из спальни, ему нужно было находиться здесь же, в подвале дома. Однажды он ворвался к Элис и ее новому знакомому, в результате чего Карлу Андраде, работавшему официантом, пришлось выскакивать в чем мать родила из окна квартиры и в таком виде бежать через парковку к своей машине. 

Эдди пытался убедить самого себя, что он делает это для сбора улик по делу об опеке, но в конечном итоге признался в проникновении в квартиру Элис «просто, чтобы побыть рядом с ее вещами». 

Пиринг не только воспользовался материалами, накопленными Эдмундом, но и взял на вооружение то, что он начал – он организовал глубокую прослушку квартиры его жены. 

В ожидании прорыва в деле

Эдди Кримминс, поначалу активно сотрудничавший с полицией, добровольно прошел тест на полиграфе и даже уговорил Элис сделать то же самое. Однако после того, как были заданы первые предварительные вопросы, Элис разнервничалась и отказалась продолжать. 

Джерри Пиринг опасался, что расследование затянется на годы, поэтому он решил предпринять активные действия. На фоне семейной трагедии Эдди и Элис решили воссоединиться и, прежде чем они переехали в новую трехкомнатную квартиру в Квинсе, чтобы избежать внимания нежелательной публики, полиция поменялась ролями с ревнивым мужем, напичкав новую квартиру Кримминсов прослушивающей аппаратурой. Кроме этого, детективы оборудовали наблюдательный пост в аптеке на третьем этаже, расположенной напротив дома больницы, позволявший вести еще и визуальное наблюдение. 

Пиринг полагал, что прослушка принесет свои плоды. Ведь если Элис виновна, у нее должны быть сообщники. Кто-то же должен был перевезти труп Эдди-младшего на пустырь, ведь в это время с Элис уже работала полиция и она находилась под постоянным наблюдением. Даже если она расчетливая и холодная сука, как считал Пиринг, и ей не нужно ни перед кем изливать душу, ее сообщник или сообщники наверняка захотели бы поговорить об оплате или молчании, или о том и о другом. Но ничего ценного для расследования убийства в наушниках полицейских не звучало. 

Тем не менее, копам было чем развлечься, так как Элис и ее многочисленные любовники вели сексуальные беседы. Полицейские, работавшие на прослушке, считали, что им вдвойне повезло: они слушали возбуждающие сексуальные разговоры, и им за это платили, а не наоборот. 

Очень скоро Пиринг понял – «прижать» Элис Кримминс тяжестью улик не получится, поэтому он изменил тактику. Было решено погрузить женщину в атмосферу тревоги, заставить ее чувствовать себя под постоянным наблюдением. Копы тешили себя надеждой сломить ее. 

В течение нескольких месяцев до воссоединения Кримминсов полицейские звонили Эдмунду и сообщали ему, что его жена в данный момент развлекается с очередным любовником. Зная горячность Эдди, таким образом они провоцировали очередной семейный скандал. В одном из случаев любовником, попавшим в поле зрения «полицейских из аптеки», стал Джо Рорч. Они занимались с Элис любовью, когда детективы решили сообщить об этом Эдди Кримминсу. Тот сразу же позвонил Элис, и та уверила его, что находится дома в одиночестве. Зная своего мужа Элис, конечно, понимала, что тот не поверит ей, поэтому она выпроводила Рорча, но полицейские, которые просчитывали ситуацию на шаг вперед, проткнули шины автомобиля Джо, но ему все же удалось отбуксировать автомобиль до того, как взбешенный Эдмунд Кримминс примчался домой. 

Копы обращались к работодателям Элис, сообщая, что секретарь, работавшая у них под именем Элис Берк, на самом деле не кто иная, как печально известная Элис Кримминс, неразборчивая в связях женщина, подозреваемая в убийстве собственных детей. Как правило, дело заканчивалось увольнением. Элис переходила с одной работы на другую, не задерживаясь больше пары недель. Потом она снова становилась безработной, и снова начинала искать нового работодателя.

Когда Элис съехала с квартиры, чтобы жить с мужчиной из Атланты, у которого работала секретарем, полицейские навестили его жену и, рассказав ей все, настоятельно порекомендовали активней вмешаться в ситуацию, если она хочет спасти свой брак. 

Элис все больше пила и становилась враждебнее к копам, впрочем, это их ничуть не расстраивало. Во всем, что касалось Элис Кримминс, они действовали по принципу: чем хуже, тем лучше. За неимением веских доказательств, появлялась возможность нарисовать присяжным в суде нелицеприятный портрет обвиняемой. 

Хотя копы дергали и за другие ниточки, они неизменно возвращались к Элис. Так, они сосредоточились на списке мужчин из записной книжки, извлеченной из-под кровати Элис. Энтони Грейс во время второго допроса признался, что солгал, когда сказал полиции, будто не покидал Бронкс в ночь с 13 на 14 июля. Теперь он заявил, что проехал по мосту Уайтстоун в ресторан под названием «Рябь на воде» в компании «девушек для боулинга» – молодых замужних женщин, предпочитавших веселиться в компании обеспеченных мужчин, убедив своих мужей, будто они отправились играть в боулинг. 

Грейс рассказывал, что он старался держаться подальше от Элис, пока она боролась за опекунство, но 13 июля она сама несколько раз звонила ему. Грейс сослался на занятость и «забыл» перезвонить ей. В 11 вечера она снова позвонила ему в бар «Капри» и предложила вместе выпить, но он снова оттолкнул ее, сказав, будто уже собирается уходить. 

В то же время самой Элис названивал Джо Рорч. Сначала он набрал ее номер около 10 часов вечера и позвал в бар «Бурбон Хаус», но получил отказ, а затем в 2 часа ночи, но Элис не ответила. 

Выслушав показания Рорча, в полиции решили привлечь его к спецоперации. Но сначала 6 декабря 1965 года ему устроили «тест на правду». Рорчу вкололи пентотал натрия, так называемую «сыворотку правды». Удовлетворенные результатом, копы завербовали его в качестве «подсадной утки». Джо повел Элис в номер отеля, напичканный микрофонами, но вынудить ее признаться Рорчу не удалось. 

Женщина в Окне

Расследование тянулось полтора года без результатов, которые позволили бы предъявить обвинения. Тем временем в обществе раздавались голоса, требующие действий. Ускорила развитие событий и местная нью-йоркская политика. Окружной прокурор Квинса Нат Хентел потерпел сокрушительное поражение во время переизбрания и до истечения своих полномочий решил уйти с помпой, созвав большое жюри по резонансному делу. Таким делом в тот момент было дело об убийстве детей Кримминс. Несмотря на усилия прокуратуры, суд не смог принять предъявленные доказательства и не вынес решение. Второе большое жюри, созванное уже при приемнике Хентела, демократе «Крутом Томми» Маккеле, также отклонило аргументы прокуроров, и только 1 сентября 1967 года помощник окружного прокурора Джеймс Мосли предстал перед третьим составом большого жюри присяжных с показаниями «таинственного свидетеля», которые, как он обещал, перевернут дело. 

30 ноября 1966 года тогда еще действующий прокурор Нат Хентел получил анонимное письмо, автор которого сообщал, что испытал счастье, когда узнал о созыве большого жюри по делу Кримминс. Писала женщина и она сообщала об «инциденте», свидетелем которого она стала, выглянув из своего окна поздней ночью 14 июня 1965 года. Вскоре после двух часов пополуночи она увидела мужчину и женщину, шедших в сторону 72-й улицы в Квинсе. Женщина отставала на пару метров от мужчины и держала подмышкой объемный сверток, похожий на свернутые одеяла, а правой руке сжимала ладонь маленького мальчика. Мужчина прикрикнул на женщину, сказав, чтобы она поторапливалась. Женщина ответила ему: «Помолчи, иначе нас кто-нибудь увидит». Все вместе они подошли к припаркованному автомобилю и мужчина, взяв сверток, который несла женщина, небрежно бросил его на заднее сидение машины. Женщина с мальчиком расположилась на заднем сидении. У нее были темные волосы, а ее спутник был высоким брюнетом с большим носом. 

Автор письма предпочла остаться анонимной и подписалась: «Читатель». 

Вскоре после того, как новоизбранный прокурор Маккел передал материалы по делу своему помощнику Мосли, тот наткнулся на письмо «Читателя» и счел его перспективным для активизации расследования. Началась охота на анонима. 

Под различными предлогами полиция собрала образцы почерка жильцов, проживающих в близлежащих квартирах, тех, из окон которых можно было увидеть описанную в письме сцену. Взяв образцы почерка 39 человек, детективы вышли на Софи Эромирски, грузную блондинку средних лет, страдающую бессонницей. Когда ей показали фотографию Элис Кримминс, Софи сказала, что это именно та женщина, которую она видела ночью с мужчиной и мальчиком. Но на допросе история Эромирски отличалась от описанной в письме. Теперь она сказала полиции, что вспомнила точные слова женщины, обращенные к мужчине. Та говорила ему: «Боже мой, не бросай ее так». 

Эромирски жила по соседству с Кримминсами и не раз видела Элис. Фото Кримминс регулярно появлялось в газетах, поэтому выглядело довольно странным, что в письме Эромирски «видела» только женщину с темными волосами, а после общения с полицией, была твердо убеждена в том, что видела именно Элис Кримминс. Однако полиция не обратила внимания на эти детали и пребывала в восторге от сведений Софи, ведь они были именно тем, что нужно, для предъявления обвинений. 

Показания Эромирски перед третьим составом большого жюри стали решающими, и округ Квинс, наконец, получил свое долгожданное заключение, обвинив Элис в убийстве Мисси. Прокурор убедил присяжных в существовании разумных оснований полагать, что в свертке одеял, которые видела Софи Эромирски в руках Элис Кримминс, находилось мертвое тело девочки. 

Опираясь на историю Софи Эромирски, следователи составили сценарий преступления. По какой-то причине Элис задушила Мисси, предположили они. Возможно, Мисси вошла в спальню матери, когда Элис была там с бойфрендом. Кримминс впала в ярость, а ее перепуганный любовник покинул квартиру, чтобы не оказаться связанным с убийством. 

Элис рассказывала детективу Пирингу о своем звонке в бар «Каприс» Тони Грейсу в ночь преступления, и в полиции решили, что Грейс, решивший оградить любимую женщину от последствий ее импульсивных действий, сделал еще один звонок из оживленного бара. Он позвонил доверенному человеку и нанял его для совершения еще одного убийства. Грейс приказал киллеру отправляться домой к Кримминс и заставить замолчать мальчика, Эдди-младшего. Эромирски стала свидетелем последнего акта драмы. Она видела, как Элис несла тело Мисси, завернутое в одеяло, а Эдди послушно шел навстречу своей гибели в сопровождении убийцы. 

 (Первоначально эта история опубликована мной 24.11.2021 в блоге, который в данное время заморожен)

Часть 2

Часть 3

Оставить комментарий

Популярные посты:

nerva

Широкоформатные принтеры: инновации, технологии и применение

misareg

Мост к императорскому яхт-клубу открыт

plombomaniac

ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ ВОЗВРАТЯСЬ

astravika

"три сестры"

smile_detected

Грустная змея на колёсиках

everstti_rymin

На сон грядущим. Из нашей коллекции ужасов

alexandr_palkin

Глава Минифина США: доллар потерпел ошеломляющий крах из-за антироссийских

uborshizzza

Как повлияет гражданская война в США на проведение Олимпиад

kakvarvara

Странности нашего городка

• Ранее
• Архив