
розовые фламинго


Сто лет не гуляла по Гороховой.
Вот остановка, до которой мы обычно доходили пешком из Универа.
Здесь мой друг Андрей поворачивал на Исаакиевскую, он работал в кочегарке ВИРа и жил в том же здании - на чердаке.
Я как-то пыталась поджарить картошку в его каморке на электроплитке. И от страха, что не получится, нарезала её микроскопическими кубиками, и мы смеялись, что кусочки не накалывались вилкой. А на стенке его кухни иероглифами было написано «угуй дяньше» - троллейбус. В соседней каморке жил студент с восточного факультета, он учил китайский язык. В ВИРе одно время образовался стихийный студенческий шанхай. Социологи, психологи - под одной крышей. Весело жили. И мне очень нравилось у них гостить.
А вечером я садилась на троллейбус до Витебского вокзала.
Андрей смеялся: «Если Юлька сядет в троллейбус, он точно сломается и дальше не поедет». Со мной вечно что-то приключалось.
А ещё мы держались за руки, и Андрей читал мне стихи. Сейчас он профессор где-то в Бельгии. И когда я вспоминаю о нём, хочется оставаться молодой и красивой на тот случай, если встретимся когда-нибудь случайно - чтобы мы, как в юности, посмотрели друг на друга с нежностью.
Будто и не было этих двадцати лет... Снова стою на Гороховой и любуюсь на весеннюю Мойку.
На мне розовый свитер. На свитере ещё более розовые фламинго.
Фламинго качаются на одной ноге, и от этого меня тоже слегка качает.
Мойка ещё скована льдом, и тени скользят не по воде, а по шершавому заснежью.
А в Царском Селе уже мать-и-мачеха.
И машины летят по сухому асфальту, как по взлётной полосе.
Сто лет не ходила по Гороховой.
Сто лет не вспоминала...
|
</> |
