Российским семьям готовят ювенальный ад

Как и полагается респектабельным форумам подобного рода, официально заявленные цели и риторика присутствующих были просто обречены на то, чтобы выглядеть в глазах неискушенных российских обывателей исключительно благородно. Ведь факты насилия и жесткого обращения с детьми не могут оставить равнодушным любого нормального человека. Однако более детальное ознакомление с характером выступлений участников и основными тезисами, озвученными на ней, заставляют вспомнить сразу два крылатых изречения – «дьявол кроется в деталях» и «благими намерениями может быть вымощена дорога в ад».

В данном случае трудно избавиться от ощущения, что адепты либеральной трактовки прав ребенка в случае последовательной и системной реализации основных ее постулатов уготовили российским семьям настоящий «ювенальный ад».

Итак, о чем же конкретно говорили участники данного форума? Выступившая на конференции г-жа Мод де Бур-Букиккио сообщила присутствующим, что борьба с насилием является политическим приоритетом Совета Европы, и подчеркнула, что в силу ст. 19 Конвенции ООН о правах ребенка и стандартов СЕ под насилием понимаются все формы нарушения прав детей. Если кто-то поспешил подумать, что представитель Совета Европы начала клеймить позором власть предержащих в России, которые недостаточно эффективно борются с безработицей и выплачивают мизерные пособия на детей, остающихся фактически без средств к существованию после увольнения их родителей, то он заблуждается. Нет, прибывшая в Москву «евробюрократша» грамотно расставила акценты. Из ее выступления напрашивается вывод, что карающая десница международных радетелей за соблюдение прав детей в первую очередь должна обрушиться на головы самих родителей, поскольку они замечены в проявлении жестокости по отношению к своим чадам.

Заместитель Генерального секретаря СЕ напомнила, что российские власти успели подписаться под Конвенцией ООН о правах ребенка и ратифицировали Европейскую социальную Хартию, а значит, теперь должны выполнять свои международные обязательства. Для этого, по ее словам, необходимо привести национальное законодательство в соответствие с международными нормами. В частности, добиться запрета телесных наказаний на уровне законодательства и выполнять не только эти международные документы, но и Европейскую конвенцию о защите прав человека, т. к. Европейский суд по правам человека распространяет на ребенка все права, которыми наделены взрослые люди в Европе.

Для тех, кто понял, что подразумевает данный пассаж в стиле европейского бюрократического канцелярита, поясним, что отныне даже не просто легкий шлепок по мягкому месту нашкодившего сорванца (который, допустим, несмотря на многочисленные предупреждения и увещевания родителей, раз за разом упорно норовит перебежать проезжую часть на красный свет светофора), но даже угроза его применения будут расцениваться как факт жесткого обращения с ребенком – со всеми печальными вытекающими последствиями, вплоть до лишения родительских прав по отношению к «злостным рецидивистам».

В ходе выступлений других ораторов участникам конференции был последовательно оглашен весь список родительских «жестокостей», подлежащих полному искоренению. В их числе – физическое, психическое и духовное насилие, пренебрежительное отношение, плохое обращение, лишения и наказания в воспитательных целях, а также невнимание к ребенку, конфликты родителей и др. Как нетрудно понять, под такое предельно расширительное толкование понятия насилия в семье могут подпадать практически все методы и способы дисциплинирующего воздействия родителей на своих детей. Т. е. отныне любой взрослый должен тысячу раз подумать, прежде чем он отважится произнести при свидетелях сакраментальное «Не будешь делать уроки – останешься без сладкого». Причем чисто теоретически он не сможет даже просто попросить своего ребенка сделать что-либо – даже без упоминания о возможном наказании, потому что и в этом случае все равно останется возможность обвинить папу или маму в использовании своего родительского авторитета как средства психологического давления на «неокрепшее сознание» ребенка с целью добиться нужной поведенческой реакции с его стороны. Таким образом, родительская власть, даже применяемая в разумных пределах, по сути, объявляется вне закона, и ставится задача просто «ликвидировать ее как класс». К чему это может привести в смысле социализации подрастающего поколения, догадаться, наверное, Среди прочих ювенальных перлов выступавших обращают на себя внимание следующие. Оказывается, правосудие по отношению к детям – это более широкое понятие, чем ювенальная юстиция, т. к., согласно практике ЕСПЧ и специальных директив СЕ по этому вопросу, дети, обладая теми же правами, что и взрослые, должны иметь доступ к органам правосудия, чтобы непосредственно обращаться с жалобами на нарушения своих прав (в этом месте становится особенно жалко Павлика Морозова, который не дожил до этих «райских дней»). Представители ЮНИСЕФ в своих выступлениях указывали на то, что в Российской Федерации нет достаточно полного механизма, позволяющего обнаруживать случаи насилия над детьми в семьях. Поэтому России нужна глобальная система, которая будет заниматься координацией всех служб в этом направлении и осуществлять превентивные меры. Было также указано на необходимость создания национальной системы сбора данных в отношении детей.

Выступающие с российской стороны повторяли вслед за западными коллегами, что в России нужна система раннего выявления семейного неблагополучия, и для этого необходимо ввести систему государственного сопровождения семьи, а также создать банки данных (в т. ч. в органах полиции) о людях, которые не привлекались к ответственности, но у которых были замечены проблемы с детьми. Для этих целей необходимо принять ряд законов: об усилении наказаний за насилие в отношении детей, об автоматическом лишении родительских прав осужденных матерей, о государственной системе сопровождения семьи и т. д.

Заметим, что создание данных на неблагополучные семьи выходит за пределы полномочий органов полиции и заставляет их заниматься антиконституционной деятельностью по сбору и использованию информации о частной жизни граждан, не находящихся в конфликте с законом, попирая конституционный принцип презумпции невиновности.

Что же касается «сопровождения семьи», то существующий в настоящее время проект «Государственная система сопровождения семьи в России» хотя формально и провозглашает необходимость сохранения и поддержки семьи, на самом деле представляет собой ювенальную систему западного образца, когда всевластный и никому не подотчетный федеральный координационный орган по вопросам семьи и детей вправе через свои органы давать обязательные предписания родителям, невыполнение которых влечет лишение родительских прав, т. е. является органом превентивного правосудия вместо ювенальных судов, которые «не прошли» в нашей стране по причине активного протеста населения.

Основные тезисы, озвученные на конференции, комментирует директор Института демографических исследований Игорь Белобородов:

– Прошедшее мероприятие я оцениваю очень настороженно. Особую тревогу вызывает участие в подобных форумах многих известных и раскрученных медийных личностей. Обратите внимание: одной из заметных фигур на конференции стал посол Франции в России. Ответ на вопрос, почему такое происходит, давался на протяжении нескольких столетий. Никто не заинтересован в сильной, мощной и крепкой России. А вот в том, чтобы ее ослабить, есть очень много заинтересованных. В этой связи остается процитировать одного известного человека, который сказал о том, что только в нашей стране возможно такое, когда на парламентских слушаниях по теме ювенальной юстиции в Думе на первых рядах сидят иностранные граждане. Нигде – ни в Швейцарии, ни в той же Франции – даже по существующему этикету гражданам России не дадут возможность сидеть на первых рядах. Хотя, казалось бы, очевидно, что процесс принятия важных внутренних и внешнеполитических решений должен зависеть только от граждан России и их представителей в парламенте. У нас же, к сожалению, получается «страна перевернутых ценностей и смыслов». Конечно, это не отменяет того хорошего, что делается в т. ч. на высшем уровне, но сумма общих издержек у нас все же слишком Давайте посмотрим на опыт Франции в сфере применения ювенальных принципов, чтобы понять, нужно ли нам его перенимать. Обратите внимание, что система ювенальной юстиции действует здесь очень избирательно. Например, арабов никто не трогает – боятся. А страдают только коренные французы, и еще русские. В качестве примера можно привести нашумевшую историю российской актрисы Натальи Захаровой, которая проживала во Франции, и у которой была после развода отобрана дочь (по причине «захватнической, удушающей любви матери к своему ребенку», как мотивируется это решение в экспертном заключении психолога приюта, куда была помещена дочь актрисы. – Прим. KM.RU). Говорить о социальном благополучии этой российской матери, как мне представляется, совершенно излишне: ведь Наталья Захарова не просто социально благополучна, но и социально успешна. Вот вам пример Франции, когда у социально успешного человека забирают ребенка. То же самое хотят сделать и в России. Я надеюсь, что не получится...

Что касается системы сбора информации по неблагополучным семьям, которая также обсуждалась в ходе последней конференции в Москве, то я рассматриваю это как дискриминацию целых слоев граждан по совершенно надуманному и непонятно кем созданному критерию. Вообще, по моему мнению, насилие в отношении детей исходит сегодня в первую очередь от уполномоченных по правам ребенка, органов опеки и некоторых руководителей детских домов. И чтобы попытаться обосновать готовящееся драконовское ущемление прав человека, кому-то приходится апеллировать к общепринятым вещам: дескать, «мы против насилия». Да сотрудники ювенальных структур и апологеты всяких драконовских мер в обсуждаемой сфере – это первые насильники в нашей стране! Потому что в России уже есть сотни пострадавших детей (включая семью Агеевых, которую намеренно оклеветали), оторванных от своих родителей. Плюс запущена огромная информационная машина и выделены большие бюджеты. В итоге все это повлияет на показатели рождаемости в еще более худшую сторону. В той же Франции коренные французы, убегая от ювенальных служб, уже переезжают с места на место, а если это не получается, то они просто не рожают. Они просто боятся рожать – даже те, кто хочет иметь детей. Как можно назвать людей, которые способны отнять ребенка у родной матери или отца, думайте сами. Но мне кажется, что слово «насильники» здесь вполне подходит.

Кирилл Говоров, KMnews