Романтик с большой дороги

   На Международный женский день я, глупец этакий, забыв какой это святой праздник для многих женских сердец, рассказал как мне казалось забавную историю. Но я ошибся. Эта история успеха не имела, более того – я был обвинен в псевдооригинальности, осужден, но получил сегодня  шанс реабилитироваться. Попробую… 

   О благородном английском разбойнике Робин Гуде знают у нас все. Но все ли у  нас слышали о не менее благородном английском разбойнике Клоде Дювале, который известен в Великобритании не меньше Робин Гуда?

   На этой картине изображен известный эпизод воровской карьеры Дюваля, написанный художником Уильямом Пауэллом Фрайтом в 1670 году вскоре после его казни. Сюжет картины: Дюваль ограбил карету с дворянином и его женой, но возвращает леди часть добычи с условием, что та потанцует с ним прямо на дороге. Глядя на почтенного седого мужа, с грустью взирающего на происходящее, и совсем не испуганную довольно юную леди, представляется что эта дама не прочь с Клодом не только потанцевать… 

   «Джентльмен дороги» Клод Дюваль родился в славной Нормандии в 1643 году в семье мельника. Благодаря стараниям настоятеля местного монастыря Клод обучился грамоте и некоторым манерам, которые привлекли к нему внимание скрывающихся во Франции английских роялистов. В возрасте четырнадцати лет юноша начал работать на англичан конюхом в Руане, а после реставрации Стюартов, получил хорошие рекомендации и отправился в Англию в качестве лакея герцога Ричмонда.
   Однако спокойная лакейская жизнь француза в Англии продлилась чуть более двух лет. Дювалю шел двадцатый год, когда одним утром в нескольких милях от Лондона был обнаружен привязанным к дереву и ограбленный известный землевладелец. А на следующий день после этого дерзкого ограбления молодой лакей покинул герцога Ричмонда и погрузился в мир грабежей, романтики, разбоя и любви.

 
   Служа у герцога, Клод обрел привычку одеваться модно и со вкусом, и нахватался благородных манер, которые и привнес в работу грабителя, никогда не прибегая к насилию в отношении своих жертв. Более того, при ограблении знатных особ он вел себя настолько галантно и учтиво, что вскоре сделался весьма популярен среди представительниц прекрасного пола всех сословий, чем и пользовался налево и направо (чаще «налево»). Клод Дюваль стал героем сплетен и романтических историй, в которых представал романтиком, чья жизнь состоит из разбоя, женщин, карт, песен и вина, а отдаться этому романтичному разбойнику среди дам высшего света вошло в своеобразную моду. 
   Но как и многих людей, достойных лучшей доли, Клода в итоге погубило именно вино. Дюваль был захвачен в таверне в состоянии сильного алкогольного опьянения и предстал перед судом под председательством Его чести достопочтенного судьи сэра Уильяма Мортона, который и постановил повесить Клода Дюваля, «и непременно за шею». 
   После ареста и вынесения приговора многие придворные дамы из благородных английских семейств ходатайствовали перед королем о помиловании или отсрочке приговора Дювалю. В результате Карл II лично попросил судью изменить приговор, но сэр Уильям отказался, заявив королю, что подаст в отставку, если этот отпетый злодей избегнет заслуженной виселицы.

   Уж не знаю, то ли королевскую просьбу тогда в Великобритании судьи ни в грош не ставили, то ли отказать королю попросил судью Морттона сам король Карл II, но 21 января 1670 года в возрасте двадцати семи лет Клод Дюваль был повешен, и конечно же за шею. 
   Дюваль принял смерть с мужеством, а его казнь сопровождал громкий женский плач толпы, в которой присутствовало немало знатных дам в масках. А у тела казненного пришлось выставить стражу: женщины слишком уж желали напоследок прикоснуться к Клоду Дювалю.

  Уильям Пауэлл «Любовный инцидент леди Мэри Монтегю Вортли»  

   Эпитафия на надгробии «романтика с большой дороги» начинается словами (будьте снисходительны к моему переводу):
 Здесь лежит Дюваль. 
 Прохожий, если ты мужчина,
 Опасайся за свой кошелек.
 Если женщина – опасайся за свое сердце.
 Много бед он натворил,
 Заставляя мужчин вставать,
 А женщин падать…

   После вчерашнего я боюсь давать оценку этой истории и этой эпитафии: где тут женское «падение», где тут женский «взлет» – решайте сами…