Рождественская быль.

iva_no_va — 29.12.2009

Изольда – одесситка. Это не национальность, не диагноз, это в крови. Она говорит "помидора" и "фрукта". Вместо раковины у нее "отлив". Изольда маринует огурчики, маленькие, "с пупырышкой" и жарит "глосиков" - "это маленькая камбала, которая уже больше не вырастет"...

Имя Изольда ей совсем не подходило. Вот скажите вслух «ИЗОЛЬДА». Что представили? Правильно. Такая огромная монументальная тетка, с бородавкой над губой и сигаретой в пальцах с ободранным маникюром. У «ИЗОЛЬДЫ» все крупное. Грудь, живот, крутая задница. На голове куча из прически аля «бабет», с выбившимися прядями. Крупные серьги, крупные кольца... Но, то - у «ИЗОЛЬДЫ» – вами представленной. А у нашей Изольды-одесситки все наоборот. Она мелкая, вся нахохленная, как воробейка в ноябре, черные глазки, черные волосята, короткая мальчиковая стрижка. Узкие плечики, лифчик нулевого размера. Фигура расширялась к низу и задик был вполне себе уже откляченный, ноги коротковаты и столбообразны. Но у Изольды была мама. Она и научила Изольду носить длинные узкие юбки, с длинной шлицей, или широкие брюки – и правильно научила. Обтягивающие водолазки плавно переходили в развивающийся силуэт длинных юбок или широких брюк. И обязательно каблуки! Высокие! Всегда. Мама вообще знала толк в «правильной подаче себя». Мама знала толк во всем, и Изольда ее слушала и слушалась.

Изольда очень не любила свое имя, и представлялась всем Золя. Это давало простор для фантазии и шуток – «Золя это от Золушки?» «Золя или ЗолЯ?» ...

- Золя. Просто Золя, - отвечала Изольда мышиным голоском, сопровождая свой комментарий такой беззащитной улыбкой, что собеседник терялся, смущался и охота острить у него сразу пропадала.

У Золи все хорошо. Всегда все хорошо. А если что-то плохо, то об этом знает только мама, а все подруги-друзья – даже и не догадываются. У Золи все просто замечательно. Муж верный, непьющий, работящий, домовитый и Золю любит, аж заикается. Сынок – самый лучший в мире ребеночек. Олюнечка. Солнышко. Ягодка. Птенчик.

О том, что у Птенчика ЛЮБОВЬ с какой-то непонятной девицей, Золя узнала случайно. Птенчик отправил смску не на тот номер. Хотел Любови своей но: « Дарлинг я же сказал, что все улажу, а лучше рожай, я тебя люблю» - улетело к маме. Золя накапала валокордина. Двойную дозу. Выпила залпом. Заголосила на весь дом. С перекошенным лицом влетела в гараж, где муж мыл её машину.

Золя махала телефоном и хватала воздух открытым ртом.

Муж по привычке стал успокаивать Золю. Заикался больше обычного. Волновался.

- Ссссолнннышшшко, мммалльчик боллльшой. Еммму уже 25 лллеттт! Пппусть жжженится!

- Ты с ума сошел? Ты сошел с ума??? – Золя была вне себя. – Наш мальчик, он же ребенок еще! Его окрутила, оболванила, обманула какая-то прошмандовка! Я не позволю! – у Золи тряслись руки, но она смогла набрать мамин номер телефона.

Мама приехала через час. Олюнечки, Солнышка, Птенчика дома еще не было. Золя допила всю валерьянку, что была в аптечке. Алик, покрытый красными пятнами стоял возле жены и гладил ее плечи...

Разговор с Олюнечкой был тяжелым. Не помогало ничего. Ни просьбы, ни угрозы. Золя обещала ему купить мотоцикл или даже квартиру, если он оставит «эту шлындру». Птенчик не сдавался.

- Это моя жизнь! Не смей называть ее шлындрой, ты ее даже не знаешь! Я ее люблю!

Он схватил куртку и хлопнул дверью. Золя лежала с компрессом на голове. Мама несла горячий чай приговаривая,

- Ничего, ничего, Изольда! Он побегает и вернется! Никуда не денется!

Девица была отвратительна. Мелкая, бледная, НИКАКАЯ! А одета как? Джинсики, маечка, балетки! С ее ростом! Балетки с ее ростом! Да, ей спать в туфлях на каблуках надо!

Птенчик собрал вещи в спортивную сумку дернул свою Крыску за руку и опять хлопнул дверью. Надолго. Золя звонила. Он не отвечал. Мир рушился. Но для друзей и подруг у Золи был один ответ на вопрос «Как дела?»

- Все замечательно! У Алика на работе повышение. Олюнечка учится. Мама здорова. Слава Богу, все замечательно!

О том, что повышение у Алика было мифическим, Олюнечка пятый год учился в двухгодичном колледже, а мама ходила к врачам через день всем знать необязательно. И вообще – у Золи все хорошо! Пусть завидуют!

Девица на аборт не согласилась. Золя предлагала деньги. Большие деньги. Девица сжала губы и ответила твердо «Нет!»

- Я никогда не позволю сыну на тебе жениться! – вопила Золя.

- Если это будет его решение, пусть не женится. Я выращу ребенка одна, мне родители помогут, - отвечала Крыска.

- Это будет мое решение! – визжала Золя.

- Ваше решение меня не интересует. Всего доброго, - и дверь перед золиным носом закрывалась.

Малышка родилась в октябре. По городу поползли слухи. Близкие друзья и не догадывались и возмущенно обрывали сплетниц – «прекратите нести ерунду!» У Золи никто ничего не спрашивал, а она сама никому ничего не рассказывала. Олюнечка приезжал редко. Разговаривал сквозь зубы, хмурился, отвечал односложно, брал деньги, золины пирожки, бабушкины маринады и уезжал. Золя похудела. Подурнела. Все поняли, что слухи о том, что у Птенчика родился ребенок – правда.

- Что за трагедия? Ребенок это счастье! – говорили одни.

- Ребенок от проститутки счастье? - отвечали по-одесски другие.

- Откуда вы знаете, что от проститутки? – вопрошали первые.

- Люди говорят, - загадочно улыбаясь отвечали вторые.

Время шло. Малышка росла. Олюнечка принес фотографию и поставил в кухне на столе. Золя нашла недопитую бутылочку валокордина, выпила залпом и разрыдалась. Алик опять покрылся пятнами. Мама рыдала, глядя на «олюничкины глазки, олюничкин носик, олюничкин ротик».

Через полгода Птенчик принес малышку познакомиться с бабой-дедом. Золя рассматривала ребенка со смешанным чувством. На руки не взяла. Боялась. Чего боялась – сама не знала. Девочка была похожа на Олюнечку. Просто копия! Ну, надо же было ребенку такое имя дать! Абигейль! Аби... Аби... Гейл!

А через три месяца Олюнечка приехал с вещами, закрылся в своей комнате и не выходил три дня. На расспросы отвечал одно – «Оставьте меня в покое!»

Золя была счастлива. Она готовила самые любимые олюнечкины кушанья. Купила ему кучу одежды, даже мотоцикл обещанный поехала посмотреть.

Постепенно все приходило в норму. Олюнечка спал до обеда, потом уезжал «по делам». Мама Золя дала сынуле кредитку, должны же быть у ребенка карманные деньги! Тема Крыски и ЕЁ РЕБЕНКА - была табу.

Потом была полиция, какие-то наркотики – травка, найденная у Олюнечки в машине. Адвокаты, деньги. Деньги, адвокаты... Адвокаты... Деньги... Отмазали. Условно – не считается.

Олюнечку приткнули на работу. Ему не нравилось, а как ребенку может нравится такая работа? Младший помощник старшего подмастерья! Ну и что, что нет образования! Он учится. Да седьмой год в двухгодичном колледже, но в июле же он закончит!

Через некоторое время Олюнечка образумился. Уже не гонял на ярко желтом мотоцикле без глушителя по ночам, вызвая праведный гнев соседей. Он закончил свой колледж, получил повышение. Небольшое, но все-таки. Золя была счастлива и по знакомым присматривала для Птенчика «хорошую девочку». Родители «хороших девочек» шарахались от Золи, как от чумы, но она не сдавалась. Олюнечка отмахивался. Мама руководила. Алик заикался. Все встало на свои места.

А утром перед Рождеством Олюнечка сообщил, что женится. И все уже решено. И он счастлив. У Золи сердце заколотилось в горле. Алик по традиции покрылся пятнами. Мама поперхнулась сигаретным дымом.

- Кто? Кто она? – выдохнула Золя.

- Она – мать моей дочери. – ответил тридцатилетний Птенчик. – И я ее люблю.

***Все персонажи вымышлены и совпадения случайны!

Сохранено