Робинзонада
igergel — 02.06.2011Выходные прошли удачно. Коллега пригласил покататься на частном вертолёте. Новый экспириенс, одним словом.
Зачем нужен такой вид транспорта, почём он и
какие дарит ощущения — в этом репортаже.
Видите эту рябь на воде? Это не волны на
Пироговском водохранилище, а рябь от нашего несущего винта. Весь
полёт прошёл на высоте 100-150 метров. Мы рванули с Пироговки в
окрестности Сергиева Посада. Километров 50 по прямой. Доставили
товарища в гости и вернулись. Туда-обратно с посадкой уложились в
час.
Принципиально важно, что летели как хотели, практически по прямой. Раньше можно было летать только по установленным коридорам. Из Москвы в Тверь, положим, маршрут получался раза в два длиннее, чем напрямик. Нигде в мире такой практики. Совсем недавно этот идиотизм и у нас отменили. Прогресс, однако!
Теперь существуют только запретные зоны, куда
залетать нельзя. Это Москва внутри МКАД, Санкт-Петербург, аэропорты
и немногочисленные военные объекты. Пилот ставит точку назначения
на GPS-навигаторе (в центре кадра внизу) и летит туда как бог на
душу положит. Однако общения с диспетчерами воздушного движения
никто не отменял. Наш маршрут пересекал глиссаду Шереметьево. Пилот
(справа) доложил диспетчеру: я борт такой-то, вертолёт Robinson-44,
иду из такого-то посёлка в деревню Ситники Московской области, под
ваше управление. Последняя фраза означает, что диспетчер должен
задать нам высоту и сказать гудбай на границе своего района.
Всё.
Лететь на заданной сотне метров одно удовольствие. Местность как на
ладони. Посёлки, луга, леса, канал им. Москвы.
В кабине четыре места. Слева впереди — Герой
России, истребитель-снайпер. Боевое прошлое позади, сейчас он учит
летать, и делает это виртуозно. Вертолёт оснащён двойной системой
управления, что позволяет инструктору вмешаться в процесс
управления. Мой коллега с восхищением рассказывал об учебных 42
часах налёта. О доходчивой манере объяснения теории, о мгновенном
«погружении» курсанта в практику полёта, о феноменальной работе
инструктора при парировании ошибок начинающего пилота, особенно в
стеснённых условиях посадки.
Впрочем, все разговоры случились до полёта. В воздухе больше смотришь по сторонам. Наушники надёжно изолируют тебя от шума, и можно переговариваться по внутренней связи. Надо только привыкнуть к радийному способу общения, по очереди. И держать микрофон поближе к губам.
Сверху всё воспринимается иначе. Настолько
иначе, что трудно потом разобрать, даже с помощью спутниковых карт,
где ты летел. Так выглядит посёлок Новосельцево.
А это, как понимаю, Пестовское водохранилище и
одноимённый коттеджный посёлок у самой воды.
Ещё красивые домишки поближе к Софрино. В том
районе пролетали над каким-то военным полигоном. Окопы для
стрелков, мишени, остовы раздолбанных в хлам танков. Жаль, заснять
не успел.
Ярославка в районе поворота на Радонеж. Там недалеко, оказывается, аэропорт Пересвет. Безумец на маленьком пилотажном самолёте выделывал коленца, взмывал вверх, носился над лугом на бреющем полёте, значительно ниже нас. Нам срочно захотелось спрятаться от него подальше. Пока инструктор звонил кому-то, выясняя частоту аэропорта, пока связывались с местным диспетчером, прошло несколько нервозных минут.
Вертолёт посадили в виду деревни прямо на
полянке. Начинающий пилот не разглядел неровность, машину сильно
накренило. Могли и лопасти сломать. Пришлось взлететь и пересесть в
трёх метрах — уже на горизонтальную поверхность.
Назад полетели ещё быстрее, машине полегче
стало. Снова канал. Военный полигон обошли стороной — не дай Бог
какой-нибудь рикошет прилетит.
Смотрели на скромные деревеньки вокруг. Дом г-на
Ш. В прошлом — один из кемеровских, говорят. Ныне — уважаемый
человек, сенатор.
Не знаю, чьё жилище гордо возвышается среди
трёхэтажных нищенских халуп. Там были ещё домишки, не все успел
заснять. То Форт-Байярд в натуральную величину, то рыцарский замок
в духе Вальтера Скотта.
Для посадки нужна площадка размером сорок на
сорок метров. Это считается безопасным.
Хотя, по рассказам моего коллеги, инструктор
сажал вертолёт и в «колодец». Крохотную лесную поляну, где от
лопастей до деревьев оставалось не более трёх метров.
При том, что в вертолёте всё взаимосвязано.
Наклон надо компенсировать увеличением тяги, поворот педалями —
изменением режима работы заднего винта. Я наверняка всё перепутал,
но суть такова: тронул один орган управления — корректируй другим.
И так далее. Зависание над точкой напоминает балансирование на
острие иглы.
Инструктор занял место основного пилота, справа, и погнал прокатный вертолёт куда-то ещё.
Сколько стоит такое удовольствие? Вполне
терпимых денег. Техобслуживание проводится каждые пятьдесят часов и
требует порядка ста тысяч рублей. Плюс топливо — авиационный бензин
по 80 рублей за литр. Расход не помню, но вот что получается на
длинных трассах. До Сочи (да, из Москвы!) можно долететь часов за
шесть с одной дозаправкой в Воронеже. Получится около 20 тыс. руб.
в один конец, с учётом стоимости техобслуживания. Дорого? Да нет,
вроде бы, за весь этот кайф. Долго? Ненамного дольше, чем дорога в
аэропорт, из него, и сам полёт.
Зато какая свобода! Можно шарахаться по горам,
садиться где взбредёт в голову, любоваться дикой природой. Можно
летать на работу, если офис или строительные объекты расположены за
МКАД. Мой коллега так и делает. Все пробки побоку, а стройплощадка
как на ладони, очень удобно контролировать.
Можно летать на концерт. С Пироговки в Крокус
Сити долетели за одиннадцать минут. На машине — как повезёт, можно
и полтора часа ехать. За Крокусом есть площадка для вертолётов.
Стоимость посадки — пять тысяч рублей.
А сколько стоит сама машина? Прилично, но не убийственно. За новый Robinson-44 придётся отдать 750 тысяч долларов. Для воздушного средства передвижения — сущие пустяки.
Такой пустяк придёт к моему гостеприимному приятелю недели через две. Надеюсь, ещё покатаемся.