РИ "Тулуза", отчет

baro_drom — 30.07.2012 Честно говоря, добровольно на эту игру я бы не поехала. Ибо про альбигойские войны смутно помню только, что завтра Монсегюр падет и надо убивать всех, а господь на небе узнает своих. Ну не моя эта тема, чего уж там. Но ещё после первой альбигойки, два года назад, дернуло меня изумленно спросить знакомых мастеров: кой черт у вас по средневековой Европе прыгают цыганки в эстрадных котлярских костюмах двадцатого века? Что, мол за анахронизм безобразный? Мастера смутились, но, как и положено мастерам, быстренько сориентировались и коварно поинтересовались: а как должно было быть по правде? Я, дура такая, радостно повелась на провокацию и привычно понесла культуру в массы. Внимательно выслушав журчание источника знаний, мастера жадно потерли лапы и приговорили: вот и поедешь на следующий альбигойский сезон исправлять этот возмутительный косяк. И я поняла, что попала, и попала явно не туда. А нефиг было выпендриваться, потому что.
И вот вторая серия драмы "Раймон vs Монфор" подступила вплотную, и надо было как-то делать игру. Я объединила могучие интеллекты знатоков и ценителей цыганской истории, и коллегиально мы создали детективно-мистический триллер, сюжет коего давал отдельным невезучим ромеям индийского происхождения право оказаться в гуще свирепого мочилова европейских варваров тринадцатого века. По ходу пришлось огульно обвинить анонимных византийских реликтовых язычников во всех наших маятах и бедах. Да простят меня их неповинные души на праведных небесах соответствующего формата.
Сюжет триллера был таков: на фоне укрепления греческого православия в Никее адептам дохристианских культов сделалось стремно и некомфортно. Константинополь захвачен и разграблен франками, с востока бойко напирают сельджуки, на севере беспардонничают обнаглевшие болгары, густо замешанные на остром национализме пополам с павликанской ересью, в самой Никее все дружно встают с колен, попутно жестко подавляя всё недостаточно православное и сомнительно греческое. А у неких последователей культа Астарты-Иштар залежалась в закромах опасная улика: деревянная резная статуя Богини, которую некогда вывезли в Византию из древнего финикийского святилища. Соображая, как бы спасти себя и реликвию, коварные греки задумали и провернули типично византийскую интригу: отравили любознательного паренька, который неосторожно заподозрил сектантов, а скорбный трупик оформили цыганским ножом и подбросили на цыганский праздник. И посулили остановить завертевшиеся колеса правосудия в обмен на транспортировку опасной святыни на родину, в старинное финикийское святилище. Родина святыни располагалась на юге Франции, неподалеку от Марселя. На руинах древнего культа франки давно уж возвели христианскую церковь, церковь потом разрушилась на почве небрежения и перманентных военных действий, но местные тайные поклонники Богини регулярно навещали святое место и поддерживали надлежащий порядок в крипте под развалинами. Не в силах отказаться от такого замечательного предложения, группа цыганских приключенцев завернула деревянную идолицу в мешковину и отправилась в Марсель. (А если кто придирчиво посмотрит на карту и спросит, как это вы из портового города Никеи попали не в портовый же город Марсель, а куда-то там в левую Тулузу, так мы ответим: погода, батенька, была ужасно нелетная, шторм, буря, приборы отказали, занесло ажно на мавританскую территорию Испании, откуда мы, с трудами и потерями, шлёпали по горам пешком и присели в Тулузе отдохнуть и подкормиться.)
Ну так вот, породив этот перл альтернативной истории, мы организовали команду и стали прилежно готовиться. Ближе к началу игры я чувствовала себя примерно как гражданин Филиппид в предместьях Афин, поскольку в команде было несколько абсолютно зеленых новичков, и обеспечение антуражем и пожизневкой легло несколько неравномерно. Кроме того, накрылась мастерская газель, а я ещё раньше согласилась в случае чего помочь транспортом. Так что на полигон я вытащила свою спорадически бунтующую команду сильно заранее, смоталась за мастерским барахлом, приняла деятельное участие в обустройстве локации и к моменту старта игры представляла собой образцового хомячка-мизантропа.
Доблестные соратники поддерживали меня в тонусе, не прерываясь ни на секунду - особенно ценен для тонуса был эпизод, когда мы кое с кем валили опасно накренившееся над локацией сухое дерево... хомячок-мизантроп тогда едва не мутировал в хомячка-людоеда, но смягчился душой, поскольку деревом по голове прилетело не хомячку, а тому, кто не послушался ценных указаний опытного хомячка. И так будет с каждым, истинно говорю!
Это я всё к тому веду, что несвойственная мне игровая вялость и безыдейность имела под собой грубую материальную основу, а не то чтобы что. Но, вроде, никому особо игру не попортила, кажется.
С точки зрения персонажа, события развивались вполне логично. Усталые и замотанные долгой опасной дорогой путешественники, бранясь и споря, добрели до какого-то жалкого франкского городишки - с Никеей и Константинополем не сравнить, деревня деревней, козы орут, свиньи хрюкают, лошадей три головы на весь бомонд. Пришли ночью, тихо просочились на окраину, забрались ночевать в пустой и частично обрушившийся дом. Никто не спросил кто мы такие, взяток не требовали, вещи не осматривали - ну дикари эти франки, чо. Денег у нас не было, кушать хотелось сильно, так что с рассветом мы разошлись на промысел: тугодумный парень Лико, глухой от молотобойной работы в кузнице, побрел в лес собирать дары природы (дурак-то дурак, а грибов набрал, не всякий умник грибы на Пасху в лесу отыщет...), противная девка Лисса потащилась вертеть подолом перед господами, хорошо ещё добрая моя подруга Ница пошла следом и приглядывала за этой змеищей подколодной; а я разложила скудный товар и кое-какой инструмент, которым Бог дал разжиться по дороге. Пришел сосед - мы ночью-то не разглядели, что соседний дом обитаем, думали тут вся окраина в руинах. Сосед оказался ничего себе, нормальный, сходу признал во мне мастерицу - другие-то здесь удивлялись и не верили, что баба может в кузне работать, у франков это не в обычае. Посмотрел клинки, поцокал языком, заказал стилет и сразу задаток дал. Ну, вот и работа. Цыганская походная кузня - это, конечно, не то, что дома, не развернешься, и на то, что в такой кузне сделаешь, я бы свое клеймо ставить постыдилась, но голод не тетка. Впрочем, похвалить либо охаять работу соседушке не довелось - убили беднягу, я так и не узнала, как и за что. Половину задатка честно отдала бедной вдове, у которой этот добрый воин угол внаем брал. Та удивлялась - чудно ей было, что иноземка ни за что деньги дает, но мне-то их обычаи побоку, мне важно свою торговую удачу не спугнуть.
Понемногу дела наши в гору пошли. И подаяние зараза-невестушка приносила, и скобяной товар люди покупали, да ещё за бойкий торг приплачивали - я по-малу приспособилась к их варварскому говору, отвечала складно. К несчастью, сынок мой, Константин, Коста, слег - привязалась в дороге хворь, никак не отпускала. И муж Ницы-подруженьки тоже с подстилки не поднимался - как рубил дерево, да как не успел отскочить от падающего ствола, так и нехорошо ему что-то сделалось. Ну, цыганам не впервой на бабьих плечах из ямы выбираться, я ворчала, конечно, но что поделаешь.
Приходили из города муж с женой, просили коней украсть: у них, вишь, чужие господа-франки лошадей на малое время взяли, денег дали, но коней так и не вернули. А я какая конокрадка? У меня семья была богатая, все работники, кузнецы, оружейники да ювелиры. Случалось, конечно, с лошадьми дело иметь - тот не подкует лошадь, кто не знает, как с животиной управиться. Но красть?! Я сказала, конечно, что при случае попытаюсь, но дело неверное. И правильно сказала - в городе такие дела начались, что не до того стало.
Хотя про лошадь кое-что все же добавить надо - пусть знает родня, до чего чудные люди во франкских землях живут. Пошла я в город, службу в храме послушать. Поп местный читал на латинянском наречии, я едва понимала, что он говорит, но слушала старательно. Пока служба шла, в городе беспорядки случились, лихие люди набежали, стражников порезали - ну, дело житейское, у нас дома тоже так-то бывало, и не раз. Так что служба продолжилась своим порядком, даже интересно стало: поп с латыни на франкскую речь прешел, от волнения, наверное. Говорил про иллюзии, про хлеб в пыли дорожной нарисованный, про лошадей тоже что-то - понятные всякому человеку слова. Мне даже есть захотелось, так живо поп проповедовал. Служба окончилась, на площади градоначальник начал горожан укорять за нехорошие дела, мол порядочные люди во время обедни стражников не режут, надо было хоть попа дослушать, или как-то так. А я у торговки хлеба купила - поторговалась с ней, поругалась немного, она мне прямо родной город в памяти воскресила, хорошая женщина, дай ей Бог всего самолучшего. Жую лепешку, смотрю - кобыла стоит у храма привязанная. И нет никого рядом. Ну, думаю, скучно лошадке, надо бы её утешить. Подошла, хлебушком угостила, под уздечкой почесала - познакомилась, значит. Тут Ница подошла, как раз кстати: одному в таком деле неплохо бы по сторонам приглядывать. Но на беду вынесло откуда-то Персонажа (я не сшурупила, кто был тот персонаж, мнения команды разделились: мне показалось, что сие была благородная дама, прочие уверены, что не дама, а рыцарь), уведел Персонаж нас с лошадкой, сделал большие строгие глаза, сцапал животное под уздцы... и уволок спасаться от страшных цыган во храм божий. Демонический цыганский хохот из развалин ещё долго разносился над Тулузой и предместьями. Икону "Спасение коня во храме" рисует мой кощунственный внутренний взор.
Дивный эпизод похищения епископа Фулькона отобразили уже во многих отчетах, так что особо расписывать его не буду, скажу лишь с мягкой укоризною: что ж вы, господа тулузцы, такой золотой момент прощелкали? Никаких ведь расследований и вытекающих репрессий не последовало. Трубадура-то единственно за дерзостные речи смертью наказали, а нас за удержание духовного лица в заложниках вообще никак не тронули. Нехорошо.
Ещё на ниве криминала мы отметились, когда к нам пришли графы Фуа. Они хотели хоть какой-то определенности в подступающей заварухе и попросили предсказать будущее. Рисовые зерна и цветные камешки честно поведали, какая задница нависла над окситанскими землями, и графы ушли много думать. И оставили нечаянно добрый рыцарский меч. Мы им потом его продали обратно, после чего поняли, что лошадей уже можно не красть, а честно купить, и ещё на пиво останется.
Ну, а в финале добрел до наших обжитых развалин старенький Раймон, строго укорил за низкий уровень социальной активности и велел либо валить из города, либо лезть на стены обороняться от Монфора. Я пыталась, как могла, намекнуть на то, что кому-то ведь надо ковать оружие, лечить коней, оперять стрелы и все такое, но идея укрепленного тыла была, очевидно, слишком прогрессивной для тех суровых времен. И мы, пожав плечами, подсчитали изрядно возросшую казну, прихватили деревянную идолицу и двинулись на Марсель. Потеряли только безумную девочку Лиссу, проклятую мою невестку, которая удрала от законного мужа драться за чужую ей Тулузу. Коста был в печали, я тихо злорадствовала. По дороге завернули в руины Монваленса, где неупокоенные души погибших воинов потребовали от нас тризны - и мы таки показали шоу, кусочек его зафиксировала для потомков Бушарова мать, спасибо ей за это огромное.
И всем остальным тоже спасибо - за игру и вообще. Вы классные!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив