"Ревизор", реж. Н.В. Коляда, "Коляда-театра", Екатеринбург

ajushka — 22.01.2014 Смотрела этот спектакль впервые в 2006 году, за прошедшие почти 8 лет видела не раз, но вчера поняла, что соскучилась уже, ведь в Москву этот спектакль "Коляда-театр" давно не привозил.
Уже - для меня традиционно - в первом действии находятся зрители, которые возмущенно уходят до начала антракта. Люди, считающие себя патриотами России, оскорбляются увиденным и таким образом выражают протест против трактовки режиссера. Имеют право. На освободившиеся после них места оживленно пересаживаются те, кто сидел с краю на приставных стульях.
Гоголь и Коляда по своему происхождению, по изначальной "крови" - украинцы. Однако более русских, российских во всех смыслах авторов поискать и не всегда найти. Националист найдет своё в этом соединении двух российских "хохлов", а я, как хохлушка на осьмушку, предки которой, тем не менее, абсолютно русские, могу только улыбаться и видеть особенности такого симбиоза двух наций, выраженные в Театре.

Как можно любить Россию?
Можно превозносить её как империю, как нечто священное, поклоняться святым мощам мощи и силе власти в мире и пр.
А можно любить Россию со всеми её заморочками: привычке к пьянству и расслаблению самым простым способом, извечным неистребимым взяточничеством, продажностью души, небрезгливой физической готовностью русских женщин (как ими самими, так и их мужьями) услужить любым способом, чтобы получить за это ощущение нужности или возможность руководить-критиковать, каждому свое.
Гадость? Гадость. Но родная гадость, что ж ненавидеть свое собственное - дерьмо и грязь вокруг себя?
А грязи хватает вокруг: все пороки, описанные драматургом Гоголем ещё в стародавние времена, драматург и режиссер Коляда показал самым простым приемом - представил грязью буквальной, размоченным грунтом из цветочного магазина, куда и лук сажают, грязью вместо денег даются взятки, грязью Хлестаков "насилует" жену и дочь Городничего, грязью бросается Хлестаков, будто брызжет слюной, обличая чиновников, грязью закидывают как обвинением и ненавистью, Добчинского-Бобчинского в финале спектакля.

Городничий в одеянии православного священника и в тюбетейке от мусульман (мужики в "Ревизоре" сплошь в тюбетейках) крестится, чтобы спрятаться от греха, наливает из самовара водочки, быстро хмелеет, а что из пьяного прёт? Сущность его.
Желание власти в ничтожном духовно человеке выливается в готовность прислуживать коленопреклоненно вышестоящему, да тут же в компенсацию унизить нижестоящего, ощутить себя в роли барина и хозяина, доходит до закрытия глаз на унижение жены и дочери ради того, чтобы получить то, что видится желанным ему самому.

Городничий в исполнении Сергея Федорова проигрывает не одну октаву человеческих проявлений от нижнего "до" к верхнему. Он то противен в лоснящемся ощущении всевластия, то отвратителен спраляющим нужду после принятия на грудь, то жалок и смешон в подобострастии перед ревИзором, предлагая ему отдОхнуть (перенос ударения на другой слог - отличительная черта этого спектакля не случайно: русские не умеют уважать собственный язык), то возносится до страшного трагизма в минуту, когда видит, как Хлестаков заляпывает грязью попы жены и дочери: унижение ради возвышения - жуть грязнющая.

Спектакль Коляды раскачивается, как качели.
То противно до омерзения, то смешно до неприличия, то вздрагиваешь от хлопанья "двери", то стряхиваешь с волос физическое ощущение грязи на ступнях и руках от подобострастия героев, от одной мысли, что ты такой, что среди таких оказываешься то и дело: подобострастный, лживо льстивый в миг обернется хамом, видящим в тебе ничтожество по сравнению с собой.

Тупость, ограниченность, пьянство, стремление купить другого и продаться самому, предать историю, память, семью; отсутствие ценностей, кроме денег и борзых щенков: маленькие божки варваров так и лезут на поверхность, колют глаза тем, кто не выдерживает и уходит от кажущегося режиссерского желания оскорбить зрителя.
При этом и Гоголь, и Коляда - этм "хохлы" России - больше любят Россию, чем "истинный" русский с осознанием собственной высокой культуры, возвышающим его прежде всего в собственных глазах.

Обличение пороков может быть таким разным.
Можно обличать других, осуждать, втаптывать в грязь, тем самым возвышаясь над другими.
"Ты пьяница и взяточник, а я не такой, я хороший и правильный, я так не поступлю никогда", - говорить другим и втихую выпивать в одночестве, чтобы никто не увидел, брать подарки борзыми щенками, веря в то, что никто об этом не узнает, оправдывать запах алкоголя и лука тем, что в детстве его мамка уронила.

"Вас обманывает высота его каблуков" (с).

Можно говорить: "Да, я пьян, глуп, люблю деньги", - и быть любимым и принятым, потому что честным.

Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Ранний спектакль Коляды в сравнении с более поздними лично мне теперь кажется более демонстративным, провоцирующим на эмоции в каком-то примитивном, животном виде. Словно за прошедшие годы Коляда-режиссер стал тоньше и искуснее, словно Коляда-человек пережил сильнейшую душевную боль, сублимировал её в творчество, достигнув других экзистенциальных высот: его "Маскарад", "Гамлет", "Король Лир" и другие последние спектакли в сравнении с давним "Ревизором" меня окунают в такую степень трагизма, какой я сейчас не почувствовала в "Ревизоре".
Но, перечитав сегодня свой первый отзыв об этом спектакле, написанный в 2006 году, я не нашла нужным его тут цитировать: тогда было много эмоций, ужаса от обнажения всего того, от чего хочется спрятать ханжеский взгляд, а теперь я научилась любить то, что есть, со всем тем, что есть. И грязную пьяную Россию в том числе.

Оказывается, это так здорово уметь сказать:
- Да, она такая - грязная, продажная, лживая, но я её люблю.

Про Родину. Про ... вообще всё, что любишь не беленьким, но черненьким. Любить черненькое, как известно, труднее, но именно трудная любовь, прошедшая через открытие черненького, не покинет.

Музыка у Коляды служит ещё одним главным героем спектакля. Тоненький голосок, тянущий жалостливо "В лунном сиянье снег серебрится", похож на звуки шарманки человека, который ходит по дворам в желании заработать на мелкие жидненные расходы - еду да кров.
Жизнь, как правило, соответствует возможностям и желаниям, вне зависимости от иллюзорных амбиций, от желания человека обманываться.

Актерские работы превосходны.

Иру Ермолову впервые вижу в роли Марьи Антоновны. Высокая, статная красавица - а маленькая дурочка, которую хочется обнять и сказать: "Что ж ты так себя не уважаешь, девочка моя?"

Свету Колесову тоже, кажется, впервые вижу в роли жены Городничего: Тамара Зимина чуть иначе показывает свою героиню, в обеих все же выходит на первый план не столько провинциальные амбиции понравиться "генералу", сколько возрастное желание быть привлекательной для молодого мужчины.
Недолюбленность, которая лежит в основе любых амбиций: доказать "маме", что я лучший, чтобы она похвалила и обняла.

Мужские роли ярче, сочнее - мужчины в пьесе и на сцене показаны во всей красе, и между тем, с сильной женской составляющей в каждом из них.

Сергей Федоров, которого в том 2006-м, когда я впервые увидела актеров "Коляда-театра", в первой же роли в "Нежности" отвратил от себя, Городничим вдруг стал ближе, а в "Клаустофобии", шестом и заключительном тогда спектакле, я не могла отвести глаз и влюбилась, не смея испытывать к нему чувств, т.к. уже тогда он встречался с моей любимой подругой, ставшей впоследствии его женой.
Этот актер из "провинциального" театра - мирового уровня. Те, кто видел его в "Птице Феникс", не вспомнят о его " привычном амплуа гея" (прочитала в недавних откликах на спектакли КТ), настолько он там поднимается до невероятных высот трагизма. Очень жалею, что Николай Коляда снял с репертуара этот спектакль и московские поклонники Коляда-театра не смогли увидеть "Птицу Феникс". Как и жалею о том, что "Амиго" в Москве был в те времена, когда театр не ломился от желающих попасть на их спектакли. Невероятной силы пьеса Николая Коляды, невозможного таланта дуэт Ирины Ермоловой и Олега Ягодина, и Федоров там тоже играет потрясающе.
Городничий Федорова жалок и смешон в своей мелкоте и желании власти. Разве мало таких чиновников в России: низкий человек на Должности силен в проявлении низких же качеств.

Олег Ягодин в роли Хлестакова расчетлив, холоден, пренебрежителен, высокомерен, показывает обратное движение извечных качелей: подобстрастный чиновник летит сверху вниз, пресмыкаясь перед начальством, ничтожество и пустота взлетает быстро вверх, когда рядом оказывается подобострастный.

Желание манипулировать всегда взаимно: стремясь получить то, что нужно, человек готов пожертвовать тем, за что можно купить объект желания.

Страшно, неприятно смотреться в зеркало Гоголя и Коляды.
Проще уйти, да. Куда только деться, ведь жизнь - не театр, спрятаться от жизни невозможно.

Ещё отзывы на вчерашний спектакль:
http://lotta20.livejournal.com/231551.html

http://lev-semerkin.livejournal.com/579467.html

Фотографии в альбоме «Екатеринбург-13» ая ольги на Яндекс.Фотках

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив