Реквием.

На подоконнике сидят Хоботов – пожилой оборванец, сочиняющий в журналы «Ошито» и WC статьи о модных трендах, тонкий знаток творчества современных дизайнеров, и Людочка. Людочка недавно приехала из провинции, и трудится в милиции на второстепенной должности.
Они познакомились, когда на Хоботова оформляли протокол, - он набросился на трех сотрудников ППС, попытался избить их и насильственно всучил им свой бумажник, разумеется. Теперь между ним и Людочкой – робкое чувство. К тому же Хоботов разводится и у него квартира в центре.
Людочка листает какой-то альбом.
- Так красиво…
- Это Версаче. Человек трагической судьбы. Его застрелил бывший любовник, гей…
- Эгегей, Людочка! Здравствуйте! – на площадку выходит Костик, вечный аспирант изысканного вида и соответствующей ориентации. Слегка кавказец или не совсем, поговаривают, что поторговывает. Остроумец и весельчак.
- Кстати, - говорит Костик, - вы слышали, Людочка, Александр МакКвин повесился!
- Какой ужас!
Двери одной из квартир раскрываются. На площадку вываливаются Велюров – артист «Аншлага», мечтающий перейти в «Камеди», и Соев – автор-сочинитель.
Велюров жестикулирует и кричит гневно:
- И это финал!
Я раньше был грозен, по зову души
Громил Ходорковского, братцы!
Но время пришло, и теперь я решил
Модер-
Низии-
Рооваться!
Модер-низии-ровоаться!!!!
И это финал?!
Соев отвечает с достоинством:
- Да, это финал. Моей Татьяне Никитичне очень нравится.
По лестнице поднимается юноша-хипстер, в больших очках и странном наряде. Подмышкой – журналы «Ошито» и WC. Близоруко озирается. Замечает Костика:
- Я весь такой нерешительный… Такой противоречивый весь…
- А, Андрей Адамович! – радостно кричит Костик, - Пойдемте, я уже приготовил вам дивиди-диски…
- Дивиди? – переспрашивает недоуменно хипстер.
Костик хватает его за плечи и уводит в квартиру.
Минут через пять или семь юноша выходит, походка его странна. Он осматривает собравшихся, и произносит в пространство:
- Я весь такой порывистый… Загадочный такой весь…