Рекурсия.

И сил у Дмитрия Петровича оставалось все меньше и меньше, и казалось, что еще немного, и он рухнет в очередной раз на снег и уже никогда больше не поднимется. Но Дмитрий Петрович поднимался и пер свою нелегкую ношу дальше, останавливаясь лишь на пару минут, чтобы хоть немного отдышаться.
До места назначения, маленькой избушки на берегу небольшого озера, затерянного в бескрайнем лесу, Дмитрий Петрович добрался глубоко за полночь. Кое-как, из последних сил, отрыв маленькую дверь из-под снега, он затащил мешок в избушку, прислонил к стене и обессилено рухнул на нары. Последней мыслью промелькнувшей в его голове, перед тем как вырубиться окончательно было то, что неплохо бы затопить печь, а то к утру он наверняка замерзнет насмерть. Но сил на это уже не было, поэтому Дмитрий Петрович лишь поджал ноги в унтах, поплотнее укутался в свой безразмерный тулуп и забылся сном.
А когда воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим сопением спящего Дмитрия Петровича, стоявший у стены мешок зашевелился, завалился на пол и стал извиваться, будто внутри находится кто-то, кто пытается выбраться наружу.
И в какой-то момент завязки на мешке не выдержали и соскочили с горловины: из мешка выбрался мужчина, как две капли воды похожий на Дмитрия Петровича. Этот второй Дмитрий Петрович распрямил плечи, потянулся, хрустнул суставами и удовлетворенно вздохнул. Затем, запалив свечу, он оглядел с ног до головы Дмитрия Петровича, стянул с него унты и тулуп, которые немедленно надел на себя, ловко натянул на Дмитрия Петровича мешок, завязал горловину, выволок мешок из избы и попер его по зимнему лесу…
…Дмитрий Петрович тяжело дыша и сильно потея пробирался по зимнему лесу сквозь кустарники, таща за собой огромный тяжелый мешок. И без того нелегкое продвижение сильно усложнялось тем, что под весом Дмитрия Петровича и его мешка наст постоянно проламывался и Дмитрий Петрович проваливался в сугробы по самый пояс. И выбраться из сугроба на крепкий наст представлялось достаточно трудной задачей…