Развод

zuzlishka — 04.03.2015 1984

- Встать суд идет.
- Слушается дело о разводе...
- Истица, почему вы подали заявление?
- Я... У нас разногласия в образе мышления, во взглядах. Непримиримые разногласия.
- Конкретно какие? Ответчик пьет? Изменяет? Я уже второй раз читаю ваше заявление и не вижу причин.
- Нет-нет, но он решил вступить в партию, а я не согласна.
- Что? Это причина? Это не ваше дело, как он, как он... Работает.
- Это и мое дело тоже. У нас дети, я не хочу воспитывать их во лжи. Я не согласна с линией партии.
- Замолчите, женщина! Что вы при всех такое говорите? Наша партия, она ведет, как же мы без?
- Что такое она говорит, граждане?
- Хочет в партию или не хочет?
- Это же развод слушают? Кто в партию?
- Я уже глуховата, что она сказала? Сумасшедшая?
- Хороший видно мужик, не пьет, вон в партию плохих не берут, а она кобенится, дура.
- Не пороли в детстве.



- И отказала, представляешь? К семейной жизни, говорит, политические разногласия не имеют отношения. Тем более, что у нас блок коммунистов и беспартийных, то есть сильных разногласий быть не может. Пригласила в кабинет зайти и отчитала. Спасибо, что не била.
- А надо было побить! Потому что она добрая была, а не доносить пошла на тебя. А может еще и донесет! И гуляй твои сиротки! Он ведь детей получит, женится на соратнице, и пламенными коммунистами воспитает.
- Ты права. Но знаешь, так противно было. Видно, что испугалась. Читала, и руки у нее тряслись. А еще там бездельных сплетников полон зал, выкрикивали гадости. Ну да, там народ сидит, плебс, не интеллигенция все-таки.
- Интеллигенция? Подружка моя, твоя интеллигенция по кухням на власть дрочит, а всеобщая - на съездах сидит. Там же половина с высшим образованием, академиков ряды, в перерывах на икру налегают в буфетах.
- Ты родителям сказала, что на развод подала?
- Нет.
- Ну хоть одну умную вещь сделала! Ты думаешь они тебя одобрят?
- Не знаю, но поймут наверняка. Он им никогда не нравился. Они прямо не говорили никогда, но я видела.
- Как же так? Как он такой согласный оказался ? Ну комсомольцы все были. Он комсоргом группы был, не усердствовал. Политинформацию - так все по очереди делали. В аспирантуру сразу попал - отличник, из провинции, из пролетарской семьи.
- Он стукач был наверняка. Помнишь, Илью посадили якобы за гомосексуализм? Это за литературу же, у него печатная машинка была, самиздат печатал. А они дружили вроде как. Только твой муж к Илье домой ходил. А ведь никто из группы у него дома не был, никто, только твой.
- Ну так и про соседей можно сказать, заходили за спичками и донесли.
- Можно, и заходили, и донесли. Но про них мы не знаем и не подозреваем, а твой замарался.
- И смотри: он всегда молчал, смешно вспомнить, но даже когда Галича пели, и вообще. Вот ты помнишь, чтоб хоть одно слово против власти сказал?
- А то все говорили, орали на каждом углу! Если б доносил, у нас бы уже полгруппы сидело. Ты сама и родители твои давно бы уже там были.
- Я ведь и не знала, что заявление подал, почти год уже кандидат, или как там у них называется. Это он только недавно сказал. Когда на собрание с женой пригласили, посмотреть на тылы, не водится ли врагов там.
- Ну ладно тебе, у тебя дед партийный был академик.
- То другое поколение, мы ему не судьи. Даже родителям не судьи, хотя мои не пачкались. Отец отказался, когда ему предложили в партию, грозили, что никаких заграниц. Но как только слава советской науки оказался, так сразу выпустили на конференции.
А это мы, наше поколение в лагеря не загоняют. Можно и потихоньку жить, и не мараться лишнего. Я же не предлагаю на Красную площадь, как в шестьдесят восьмом году. Как я теперь своим родителям в глаза смотреть буду?
Это его отец ликует, сын на внучке академика женился, и кандидат наук, а сейчас еще в партком института протиснется. Молодая коммунистическая кровь среди запуганных старперов. Поведет к светлому будущему. Железной ногой.
- Посадят тебя, подружка!
- Как посадят? Вот сейчас прохожий сзади набросится, затолкают в машину, как твоего деда? И все? Бить будут и пытать?
- Тоже мне нашлась инсургентка!
- А как же Сахаров?
- А ты Сахаров - ты кандидат биологических наук? Диссер про мошкару на Севере. И пойдешь по этапу эту мошкару кормить.
- Смирись, ну дура ты. Не фашист он, не вертухай в лагере, не те времена.
- Да я смирилась. На кухне к экзамену готовился, тасовал членов политбюро, фамилии, откуда, когда заступил...я помогала даже. Внтутри тошно было, вроде как игра. Уговаривала себя - игра. Ничего не зависит от нас. Но ведь потом и детям объяснять.



- Я знаю, что у твоих родителей книжки есть, ты понимаешь, о чем я говорю. Хорошо бы их уничтожить. Можно на даче сжечь в яме.
- О как! Сжечь в яме? А почему не на площади, как при гитлере?
- Ну вот представь, не имела бы ты их, не читала, и что? Меньше культурная была бы? И без них много хороших книг. И без них есть идеалы, чтобы и мир на земле, и все сытые, и свобода. Почитаешь ночью на кухне и что? Ты ведь рискуешь, и детьми тоже.
- Как рискую? Донесешь на меня?
- Нет, я не донесу, но ведь гости к нам ходят, эти книжки читать берут.
- Это мои старые друзья.
- Так и я тебе старый друг, разве нет? А вот удивил тебя партией. Неприятно удивил, как предатель, правда? Не пришло тебе в голову, что это выживание для всей семьи? И защита, и деньги, и образование детям? Прочность жизни.
- Знаешь, мои родители выжили без партии, и диссертации защитили, и прочное положение в науке имеют.
- А дедушка твой академик? Член райкома или горкома? В самые жуткие времена, когда и сажали, и доносили. Ты уверена, что дедушкина мораль тебе бы подошла? Он ведь не сидел, когда его друзья лес валили? А почему? Кто знает, почему? Вот он и подстелил соломку твоим родителям, чтоб им не мараться, самиздат читать и заграницу ездить в оттепель. Так и я, следующее поколение после оттепели, в болоте мостки своим детям устанавливаю. Не презирай меня лишнего.
Твои родители на меня губы поджимали с самого начала. Из провинции, из пролетариев, а вдруг за московскую прописку старается? Только расслабились - вроде сам старательный, семейный, а тут он на тебе - свинью подсунул, явил свое посконное, в партию подался. Вступил в гавно!
- Да им неприятно, они подписывали за Сахарова и его жену. Да, им неприятно, что зять партийный. Да, мы другого круга! Что ты хочешь еще сказать? Вот скажи, у меня друзья есть и в гэбэ битые, и поднадзорные. Как им в глаза смотреть?
- А ты скажи мне, что этот битый думал, когда спьяну Солженицына в метро оставил в портфеле? У него двое маленьких детей, у него жена и родители старые. Что он думал, подвергая их такой опасности, ведь не ребенок, сорок лет ему! В портфеле - его статья, и документы, и Солженицын! Его вычислили за пару часов.
Вот ты мучаешься, как меня теперь родным показывать или к друзьям водить, а что его жена чувствовала, когда в десять вечера к нему на обыск пришли? Когда били его при родителях? Он герой, а я нет! Я паскуда! А я ни на кого не доносил, хотя мог бы всех вас заложить!
- Ну спасибо, не заложил. Это ты гордишься собой, что не сподличал больше, чем мог? Господи, как же получилось так, что мы вдруг разделены оказались? Десять лет жили, душа в душу и вот.
- Так я и сейчас к тебе - душа в душу, я не себе одному, всей семьей выжить. И хорошо выжить.
Что уж я такого подлого делаю? Ну партбилет, ну смолчал там тут, политинформацию, блаблабла. Институт на овощебазу, на картошку - все едут и я. Я это придумал? Я могу отменить? Ты благородство свое умерь, это по сравнению со мной есть чем кичиться, а с диссидентами сравнить - и ты мышь немая, потная от ужаса, что сейчас отведут и дверьми лязгнут!
- Я себя с диссидентами не сравниваю, но и между нами хотелось бы единства.
А в чем у нас единства нет? Я что, детей воровать учу? Я тоже хотел бы в Англии родиться. В другой стране, чтоб не суетиться тут. Но не получилось.
- Ты поддерживаешь власть! Тюрьму эту советскую. Страхом и подлостью своей.
- Ну давай с броневичка... Это ты для себя лично или за народ переживаешь? Ты думаешь, народ против власти, да? Желает буржуазной демократии и свободы, по разным партиям разбежится, только позови? А ты спроси этот народ, вот на даче твой отец нанимает местного жителя забор чинить, спроси его, как он с советской властью уживается? Даже на кафедре у себя поговори, что тебе скажут? Или студентам на лекции ляпни! Да разбегутся за минуту и здороваться перестанут. И это в лучшем случае.
"Я и в цепях буду вечно свободен...". Начиталась романтики. А ты пробовала в цепях? Стоит ли?
- Ну почему такие контрасты - тварь дрожащая или герои. Можно жить в стороне. Не мараться.
- Нельзя не мараться. Кто не марался - по лагерям сидели и сидят.
- Ну хорошо, немного мараться, молчанием, неучастием.
- В дворники пойти неучастием? Готова? Во глубину сибирских руд дворником?
И хватит плакать, слезы не аргумент. Если хочешь, перестану к твоим родителям в дом приходить, пусть слесаря вызывают унитаз чинить и карнизы прибивать.
Но развод не дам, и детей тоже. И парткомы полезу, и в секретари, и в академики!
- Я поняла. Посмотрим, что ты детям говорить будешь, когда они подрастут.
- Найду, что сказать.




2004

- Дааа, наговорил ты тут! И так унижали, и здесь не пускали, и лабораторию закрывали коммуняки проклятые...
- А что ты хочешь, что бы я газете в интервью сказал? Вот я, профессор Кембриджского университета, лауреат таких-сяких премий, там-тут почетный доктор, на родине на карачках елозил...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив