Размышлизмы о самодурстве и субординации в армии

von_hoffmann — 08.01.2025

С началом СВО "косяком пошли" истории о самодурстве в нашей армии, которые как будто списаны с событий Великой Отечественной (да, армейское самодурство тоже из сталинских времён проистекает). Вспомнилась как показательная одна история, о которой читал в мемуарах самоходчика Электрона Приклонского:

...С рассветом, оставя за спиной всходящее солнце, — вперед, сидя на плечах отступающего противника. На марше (машина-то потрепанная) случилась заминка со скоростями. После прохождения заболоченного участка не выключилась четвертая передача (мы двигались на замедленной). На такой скорости не то что за немцами, за своими машинами не угонишься. Постепенно отстаем. Кугаенко спрашивает, в чем дело. Докладываю. Узнав, что за полчаса неисправность можно устранить, командир приказывает остановить машину. По правую сторону дороги, в десятке метров, недавно брошенная немцами противотанковая батарея: стволы у пушек еще горячие. Пока ребята отвинчивают болты, которыми крепится наклонный броневой лист над трансмиссионным отделением, надо сменить свои драные брюки на новые трофейные. Они похожи по форме на наши, только у них прострочена стрелка, чтоб всегда казались наглаженными. Только снял комбинезон и разулся — «Виллис» подкатывает. Выходит из него полковник незнакомый, должно быть из дивизии, которой мы приданы:
— Кто командир? Почему стали?
Комбат доложил.
— Где механик?
Поспешно застегнув верхнюю пуговицу на своих диагоналевых и сунув ноги без портянок в широкие кирзовые голенища, вскакиваю:
— Здесь!
— В чем дело, лейтенант? — кричит полковник.
Коротко объясняю ему причину остановки и, увидя, что ребята уже поддели ломом броню, прошу дать минут двадцать на устранение неисправности.
— Машина ваша на ходу?
— Так точно! Но...
— Никаких ремонтов! Немедля вперед! Там ваши товарищи кровь проливают, — патетически гремел неизвестный начальник, и вытянувшийся по стойке «смирно» Кугаенко слегка поморщился: он не любитель выспренних выражений, — а вы тут... в барахле копаетесь! — заметив лежащие в траве галифе, гневно заключил полковник.
При этих словах его адъютант, стоящий рядом, скорчил гадливо-презрительную мину, быстро нагнулся, поднял с земли никелированную немецкую зажигалку — подарок замкового Кирюши Тихонова — и, сильно размахнувшись, сделал вид, что швырнул ее в поле. На самом же деле она оказалась ловко зажатой у него в кулаке, который он, немного помедля, опустил с самым невозмутимым видом в карман шаровар. Вот фокусник! Ему бы в цирк...
Обидно, когда начальство рубит с плеча, не разбираясь, что к чему, но ничего не поделаешь. А я-то тоже хорош! Как будто в машине нельзя было переодеться...
— Есть отставить ремонт! — отвечаю и лезу на корму к ребятам помогать.
Болты мы ставим на места через один, чтобы сэкономить время. А каретку в КПП не сегодня так завтра все равно выводить из зацепления придется. Полковник нетерпеливо посматривает, сидя в «Виллисе», в нашу сторону. Хорошо еще, что крышку КПП мы не успели снять до его приезда. Наконец последний болт затянут, и, предводительствуемые полковником, словно он лучше нас знает, куда нам ехать, «пилим» на четвертой передаче со скоростью всего 10—12 километров в час. Минут через пятнадцать такой езды «Виллис» прибавляет скорости и исчезает из глаз, а мы, не решаясь остановиться, продолжаем ползти и только к ночи догоняем своих, хотя могли бы это сделать, если б нам не помешали, за какой-нибудь час-другой.
12 августа
Всю ночь полк преследует врага, буквально наступая ему на пятки, и целую ночь я мучаю несчастную машину, ведя ее на одной и той же передаче. Если встречался труднопроходимый участок (а это случилось несколько раз), то, преодолевая его, я регулировал скорость оборотами двигателя да обеими «планетарками» одновременно. При остановке колонны двигатель мой, естественно, глох, и заводить его приходилось с буксира, а когда рядом не оказывалось ни самоходки, ни танка или из-за сложившейся обстановки им было просто не до нашей машины, я заводил двигатель, выключая главный фрикцион, чтобы не мешала включенная передача, а движение начинал с бортовых — прыжком. И главный грелся. При коротких задержках, чтобы не заглушить мотора, тоже приходилось выжимать педаль сцепления, опять же «разогревая» главный фрикцион. Так помог потрепать машину неизвестный полковник, к сожалению, в технике профан, хотя он и действовал в тот момент, побуждаемый самыми лучшими чувствами... К утру я уже затруднялся определить, кто больше устал за истекшие полсуток: наша машина или её водитель. И угораздило же нас остановиться тогда на самом виду, да еще и у дороги, со своим ремонтом!

Реакция полковника на "бездельничающих солдат", по его мнению, это типичная реакция строевика советской выучки. Нечто подобное сохранялось все советские годы и дошло до нас.
И вот думаю я — а не ввести ли в нашей Армии, во избежание подобных случаев, старый феодальный принцип — "вассал моего вассала не мой вассал"? То есть прямо запретить вышестоящим начальникам отдавать приказы бойцам через головы своих непосредственных подчинённых?
Чтобы в подобной ситуации командир танка мог с полным ощущением своей правоты ответить: "Извините товарищ (господин?) полковник, я Вам непосредственно не подчинён и не обязан исполнять Ваши приказы!".
То есть когда даже целый генерал выйдет на плац и увидит бездельничающих солдат, то он не будет на них орать — он вызовет их непосредственных начальников, подчинённых ему, и разберётся с ними. А уж они своей властью так своих рядовых обуревших вздрючат, что генеральские матюки просто раем небесным покажутся. :)
Это очень серьёзное дополнение к уставам получилось бы. Когда старший по званию неизвестно какой части и неизвестно кто вообще может приказывать через твою голову твоим подчинённым — реально вредительское положение. Ведь за приказ, отданный в устной форме, чужим подчинённым из чужой части отдавший его заведомо нести ответственность не будет. Никакой. Это надо запретить. Прописать во всех уставах. И в обратную сторону — как сказал один советский адмирал проштрафившемуся лейтенанту: "Танки клопов не давят, я с Вами, товарищ лейтенант, даже разговаривать не буду". Вот это правильная позиция. :) Каким бы высоким не было твоё воинское звание, приказывать ты можешь только своим подчинённым, которые непосредственно тебе подчинены.
А для подчинённых обязательны к исполнению только приказы своих непосредственных начальников.
Либо сделать как у пожарных. У них любой приказ, отданный через голову РТП (руководителя тушения пожара) вышестоящим начальником, автоматически означает, что этот начальник принял на себя руководство тушением пожара со всей полнотой ответственности за него.

Пока же "Общевойсковой Устав внутренней службы" гласит обратное. Статья 36 второй главы части первой устанавливает подчинённость не только по должности, но и по званию.

P.S.



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив