Размышления о ситуации вокруг дела Юлии Миковой

kassidi — 05.06.2011 Теги: Астахов Disclaimer: Все, что я говорю ниже, является моей подчеркнуто личной точкой зрения - и именно поэтому я публикую это в моем личном блоге, а не в блоге МОО "За права семьи".  Организация не несет, в данном случае, никакой ответственности за мои личные оценки.

Некоторое время назад в личной переписке меня спросили, почему я связываю нарушение прав семьи и историю Юлии Миковой.

Я тогда ответил, что речь идет, прежде всего, о конституционных правах, которые есть у всех, в том числе и у родителей. И о существующей в обществе тенденции делать родителя виновным «по умолчанию», заранее, даже до суда и следствия. И о том, что официальные органы зачастую этой тенденции потворствуют – что категорически неправильно.

Собственно, мои слова почти сразу нашли новое подтверждение – когда «главный защитник детей», господин Астахов, как кажется, уже прямым текстом нарушил презумпцию невиновности (которую, сразу говорю, должен соблюдать любой государственный чиновник, а не только следствие), заявив: «Она злостно уклонялась от исполнения своих прямых родительских обязанностей <�….> и виновата в смерти девочки». Между тем, «презумпция невиновности признается нарушенной, если <�…> должностные лица заявляют, что лицо виновно в совершении преступления в отсутствие соответствующего решения суда» (Комментарий к конституции Российской Федерации, под ред. В. Д. Зорькина, М.: «Эксмо», 2009, с. 454 – изложение обязывающей практики Европейского суда). И тут, замечу, неважно, каково личное мнение должностного лица о виновности человека и его эмоции. Это частному лицу простительно выражать свои личные убеждения по этому поводу, а государство и его представители обязаны с подозреваемым действовать как с невиновным, пока его вина не установлена судом.

Уже этого за глаза достаточно, чтобы связь была. Да, презумпция невиновности любого родителя должна строго соблюдаться (как и любого гражданина). И атмосфера подозрительности в отношении родителей, искусно создаваемая сейчас в обществе – это зло, против которого надо бороться. Вместо этого пока что борются с родителями, например так (смотрим внизу). Не буду сейчас рассуждать, кому и зачем это надо – ясно одно, что не российскому обществу.

Но сейчас появились и новые моменты. В частности, один из протагонистов всей истории, госпожа Марина Юденич заявила в телешоу Малахова: «Мы будем готовить общественные слушания с участием законодателей и правоохранителей по защите материнства и детства от сектантов всех   рангов и мастей. И это, по-настоящему, важно».

Хотелось бы заметить, что тут имеется в виду под «защитой от сектантов всех рангов и мастей», судя по идущей в Интернете дискуссии. Имеется в виду, по сути, что нужно сделать так, чтобы родители были обязаны делать то, что считают нужным делать врачи, обязаны обращаться к врачу в любой ситуации и т.п. Особые атаки вызывает движение за домашние роды.

Еще раз хочу заметить: лично я не являюсь принципиальным сторонником домашних родов, лечения средствами народной медицины и т.п.  Как я сам, так и наша организация принципиально выступает за то, чтобы у каждой семьи было информированное пространство свободного выбора в вопросах, касающихся ее жизни, и чтобы никто неправомерно это пространство не ограничивал. Поэтому подобные инициативы не могут меня не тревожить.

Собственно, в реальности в сетевой дискуссии как сектанты ведут себя, в данный момент, именно те, кто нападает на сторонников естественного родительства. Именно у них присутствует эксклюзивистский взгляд и догматическое убеждение в том, что только их мнение является верным, а «все, кто противится ему, должны быть умерщвлены» ((с) фильм «Александр Невский», с изменениями).

Не вдаваясь пока в вопросы вины или невиновности Юлии Миковой, хочу заметить – логика нападающих представляется весьма странной, если не сказать «поврежденной». Фактически, она сводится к следующему: «Бывают отдельные эксцессы, поэтому надо _всем запретить_ рожать дома/пользоваться гомеопатией/народной медициной и т.п.». Эта логика, что вполне очевидно, является неадекватной. Следуя этой логике, надо запретить ходить, потому что некоторые, ходя неразумно, стирают себе ноги, и запретить ездить на машинах, потому что иные не соблюдают правил и попадают в аварии. Собирать грибы тоже надо запретить, потому что иногда люди собирают и едят поганки, от чего и умирают, вместе со своей семьей. Следуя этой логике, собственно, надо запретить и медицину – в частности потому, что по вине врачей гибнут пациенты и потому, что есть конкретные врачи, прямо пропагандирующие негативное отношение к этим самым пациентам.

Во всех рассуждениях поразило еще одно, а именно высказывания вида: «Да, я знаю, что бывают плохие врачи и что пациенты гибнут по их вине, а официальная медицина не всегда адекватна. Но все равно, независимо от этого, надо обращаться к врачу». Между тем, вполне очевидно, что это высказывание не вполне логично. Сразу отмечу – я, собственно, никоим образом не противник обращения к врачам (и сам регулярно к ним обращаюсь), речь о другом. Речь о том, что наличие неадекватных врачей в заметном количестве делает обращение к врачу, в ряде случаев, серьезной опасностью, сопоставимой с опасностью от «самолечения». Подтверждением этому являются многочисленные случаи причинения именно конкретным лечением серьезного ущерба здоровью, а то и смерти пациентам, в том числе и детям. Необходимо понимать и признавать, что, в этой ситуации, речь идет о выборе между двумя рисками. Быть может, если у нас была бы дружественная, щадящая и неагрессивная медицина, а все медики были высокими профессионалами, соблюдающими права пациента, такой выбор и не возникал бы. Но сейчас он вполне возникает и, прямо скажем, актуален.  В этой ситуации обязывать людей обращаться к врачу в полупринудительном порядке означает обязывать их выбирать один риск вместо другого, что недопустимо. Это было бы недопустимо даже в случае, если бы существовали статистические аргументы в пользу такого решения (впрочем, их нет). Потому что статистика – не аргумент в случае конкретного, индивидуального решения, и это хорошо известно.

Допустим, нападая на домашние роды, их противники весьма догматически оперируют утверждением, что они более опасны. Между тем, веских подтверждений этому нет. В тех странах, где система домашних родов реализована нормально (акушерки, экстренная доступность медицинской помощи), как известно, по статистике их исходы, как минимум, не хуже исходов родов в стационарах. Казалось бы, правильный ход в этом случае со стороны «борцов» – требовать полной легализации и организации доступности необходимого сопровождения. Но они, почему-то требуют запретов – а это уже рационально не объяснить, это догматический подход. Собственно, между прочим, известно и российское исследование (хотя и менее надежное), сравнивающее исходы совсем уж рискованных и незапланированных домашних родов с больничными – не в пользу последних.

К сожалению, стало вполне очевидно, что тех, кто «раскрутил» историю Юлии Миковой, едва ли интересует судьба погибшего ребенка. По сути, конкретная трагедия сделана ими «разменной монетой» в стремлении «урегулировать и запретить», ввести в жизнь своего рода «медицинскую инквизицию», объявляющую ересью, подлежащей искоренению, всякое мнение в соответствующей области, отличное от их собственного.  С учетом состояния, скажем, современных роддомов (с их регулярной акушерской агрессией, операциями без согласия и против воли пациенток и т.п.) – вполне понятно, что это запретительное стремление никак не связано с заботой о благе рожениц и детей (эта забота вела бы, как я говорил выше, к совсем иным требованиям). Увы, создается впечатление, что у этих действий совсем иные, вовсе не столь благовидные, мотивы.

И здесь оказывается, что «все средства хороши». И разглашение подзамочной переписки (собственно, подозрение в преступлении дает право на обращение в следственные органы, но никак не на публичное разглашение чужой информации с ограниченным доступом – но увы, простое обращение в следственные органы не дало бы публичного резонанса, необходимого для «запретительных действий»), и участие в печально известной (оценочное суждение) программе Малахова, и откровенное потворство тем самым «хомякам vulgaris» (выражение Марины Юденич), которые, рьяно нападая на всех сторонников естественного родительства, уже не раз за последние дни пересекали границы уголовно наказуемого деяния, предусмотренного ст. 282 УК РФ.

Про этическую оценку развернувшейся в сети травли в отношении Юлии Миковой я и вовсе промолчу. Когда инициаторы ситуации утверждают, что им эта травля не нравится, и они ее не хотели – я повторю, опять же, слова Марины Юденич: «Я ей не верю». Потому что этот публичный резонанс нужен, к сожалению, для достижения поставленной цели. «Лес рубят – щепки летят» (с).

Кстати же, будучи людьми по-своему образованными, инициаторы не могут не знать и того, скажем, что гомеопатия в России является частью официально признанной клинической практики, и того, что народная медицина рекомендована ВОЗ к широкому изучению и применению, и того, что рекомендации той же ВОЗ советуют предоставлять женщине право выбора, где ей рожать, в стационаре или дома, и того, что Европейский суд по правам человека недавно (дело Терновски против Венгрии) признал право выбирать обстоятельства родов частью права женщины на частную жизнь. Должны они, кстати, понимать и то, что отдельные эксцессы, даже вполне реальные, недопустимо походя объявлять тенденцией и оценивать на их основании все явление.

Ну а теперь несколько слов о самой ситуации с Юлией Миковой. Сразу скажу – я знаю о ней только то, что было опубликовано в Интернете и доступно всем. Но, оценивая все с юридической точки зрения, сразу же хочу отложить в сторону эмоции и рассуждать строго по фактам и рационально. При этом я не хочу и не буду предвосхищать оценки следствия и, тем более, выводы суда. Речь просто об оценке доступных мне фактов.

Так вот, в свете этих фактов виновность Юлии Миковой представляется совершенно неочевидной.

То, что Павел Астахов сперва попытался квалифицировать действия Юлии по 156 ст. УК РФ  и вовсе кажется не очень грамотным для «вершины адвокатского профессионализма». Дело в том, что действия или бездействие, повлекшие смерть или причинение тяжких телесных повреждений по этой статье никогда не квалифицируются.

Следственные органы говорят о ст. 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности»). Общая практика по этой статье предполагает квалификацию по ней ситуаций, в которых смерть человека причинно-следственно связана с пренебрежением общепринятыми бытовыми мерами предосторожности (или требованиями нормативных актов).

Убирая в сторону эмоции и говоря только о тех фактах, которые все обсуждают, следует признать следующее:

1) Нельзя говорить, что Юлия Микова не обращалась к врачу, если она посещала с ребенком официально практикующего гомеопата. Напомню, что гомеопатия включена в России в официальную клиническую практику и официально практикующие гомеопаты являются врачами с соответствующим общемедицинским образованием.

2) Симптомы, о которых писала Юлия до трагического дня, как кажется, не указывали очевидным (для родителя-неспециалиста) образом на необходимость немедленного дополнительного обращения за медицинской помощью (с учетом телефонной связи с врачом). Тут следует учитывать еще психологический момент – если бы ребенок не умер, мало кто вспомнил бы об этих постах, а смерть ребенка «раскрашивает» эмоционально все предшествующие события в зловещий цвет. Психологически это понятно, но при юридической оценке должно быть оставлено за скобками.

3) Всего несколько часов прошло между документированным (словами самой Юлии) появлением экстренных симптомов и реальным обращением к врачу. Это вполне укладывается в общие требования бытовой предосторожности, особенно с учетом того, что семья в тот момент находилась в деревне, без своей машины.

4) Отказ от госпитализации, как следует из опубликованных свидетельств был связан с решением поехать в больницу в Москву. Следует отметить, что если бы это решение и сам отказ реально угрожали жизни ребенка, педиатр должна была бы обратиться в органы опеки с сообщением об угрозе жизни ребенка и могла обратиться в суд для госпитализации ребенка против воли родителей. Это сделано не было. Следовательно, или педиатр сама не увидела степени угрозы жизни ребенку (тогда трудно ожидать от родителей, не являющихся врачами, чтобы ее видели они), или она поступила непрофессионально (но, опять же, родители были вправе оценивать ситуацию, исходя из ее действий).  При этом, исходя из приведенных в Интернете фактов, ребенок точно так же, скорее всего, скончался бы по дороге в областную больницу.

5) Квалификация по ст. 109 требует, чтобы было доказано наличие обстоятельств, очевидным образом требующих немедленной реакции, которой, однако, не последовало. Я не утверждаю, что их не было. Однако опубликованные факты не дают возможности сделать и однозначного вывода о том, что они были. Были ли точно симптомы, явно указывающие на необходимость срочно обратиться к врачу за существенное время до этого обращения – может, на мой взгляд, показать только экспертиза, проведенная специалистами, имеющими доступ ко всем материалам и фактам. На основании опубликованных в Интернете фактов сделать это не представляется возможным.

6) С учетом общих принципов уголовного и уголовно-процессуального права любое сомнение в виновности должно трактоваться в пользу обвиняемого (ну и о презумпции невиновности напомню, которая обязывает чиновников юридически, а простых людей должна бы обязывать этически).

Все это не позволяет сделать однозначный правовой вывод о виновности матери в произошедшем. Речь может идти о неразумности, неосторожности – но это уже вовсе не обязательно связано с уголовным преступлением и происходит нередко с самыми разными семьями, в т.ч. никак не связанными с естественным родительством и альтернативной медициной.

Разумеется, следствие может установить дополнительные факты, которые могут указывать и на виновность матери, а суд может их тщательно оценить – в этом отношении я не могу и не буду делать никаких «предсказаний». Я говорю лишь о тех правовых выводах, которые можно сделать строго на основании имеющихся фактов.

Я понимаю эмоции людей, которым непременно хочется, чтобы человек, которого они считают виновным был непременно наказан. Но я не разделяю этих эмоций и уверен, что уголовная ответственность должна возлагаться строго и исключительно по закону, а не на основании чьих-либо эмоциональных оценок.

Остается надеяться, что следствие будет тщательным и беспристрастным, и что поспешные публикации на сайте Следственного комитета и, скажем так, неосторожные высказывания Павла Астахова не являются признаком оказания неправомерного давления на следствие и попыткой заранее задать его результат.

Особо хотелось бы заметить, что люди, кричащие об убийстве, юридически не правы от слова «совсем», поскольку причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ) закон, в любом случае, не рассматривает как убийство.

Итак, беспристрастно и спокойно рассматривая ситуацию, я:

1)    Делаю вывод о том, что гибель ребенка Юлии Миковой попросту используется некоторыми людьми для того, чтобы ограничить свободу семьи принимать решения в отношении здоровья своих детей, обязав их принудительно выбирать один существенный риск из имеющихся различных рисков. Эти попытки, ни с какой стороны, нельзя признать ни правомерными, ни обоснованными.

2)    Рассматривая ситуацию отдельно от этого ее применения и от порожденного ею потока неуправляемых эмоций, не вижу оснований для того, чтобы делать сейчас однозначный вывод о виновности матери. По моему мнению, с учетом общих принципов уголовного права, доступные публике факты не позволяют установить ее виновность.

3)    Выступаю всячески против того, чтобы на выводы о чьей-либо виновности или невиновности (не в моральном, а в уголовно-правовом смысле) влияли чьи-либо эмоциональные реакции.

Что касается «привлечения к ответственности пропагандистов домашних родов и лечения гомеопатией», то эти предложения и вовсе не имеют никакого правового смысла. Эксцессы среди сторонников естественного родительства не больше говорят о его опасности, чем эксцессы среди сторонников официальной медицины (кстати, эти две категории людей могут сочетаться в одном лице) - о ее пагубности. Вредоносность гомеопатии или домашних родов и вовсе не может быть признана установленной или доказанной. Поэтому призывы ограничить свободу выбора семей в этом отношении я считаю неоправданными и тоталитарными, а призывы наказывать за пропаганду такого выбора – попыткой неправомерно ограничить конституционную свободу слова и убеждений на вполне догматических основаниях, неуместных в этой области.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• По теме
• Архив