Однажды меня попросили показать город итальянскому туристу. Почему нет, подумала я, и стала показывать: вот тут у нас Красная площадь, а это, значит, Александровский сад, а тут, в Столешниковом, мы по выходным покупаем «мазерати» — все как полагается.
Синьор Джованни, как, в свою очередь, полагается настоящему латинскому мужчине, рассеянно скользил взглядом по храму Христа, вежливо хмыкал на мосты и по-настоящему оживлялся только при виде высоких белокурых москвичек. То есть примерно каждые три минуты.

— А где можно с ними познакомиться? — наконец не выдержал он.

Я замужем примерно сто лет. Я не знаю, где теперь знакомятся с молодыми красивыми женщинами.

— Но это возможно? — напирал итальянец.

Я пожала плечами и мысленно взмолилась, чтобы поскорее вдарил ливень. Тогда можно будет запихнуть темпераментного латинянина в кафе и оставить наедине с ноутбуком. Что ему наши московские красоты, если он даже перекопанного Садового кольца не заметил.

— Потому что, видите ли, я приехал сюда за женой, — сообщил Джованни. — И у меня не так много времени, всего шесть дней и еще четыре в Петербурге.

— Вы надеетесь найти жену за десять дней? — изумилась я.

В ответ Джованни, опрокидывая все стереотипы об очаровательном раздолбайстве южных народов, предъявил блокнот, в котором были подробнейшим образом зафиксированы параметры, соответствующие его, Джованни, представлениям о будущей спутнице жизни.

— Брак — дело серьезное, — внушительно сказал он. — Я долго обдумывал ситуацию и решил, что мне нужна русская жена. Поверьте, в моем списке нет ничего случайного.

Джованни изумленно посмотрел на меня:

— Я просто хочу быть уверен, что девушка здорова и у нее хорошие гены! Я забочусь о нашем будущем потомстве!

И тут я впервые внимательно пригляделась к жениху. Что можно сказать о его внешности? Не Марчелло, конечно, Мастроянни. Мягко говоря. Невысокий, полноватый, с залысинами и довольно унылым носом. Мужик как мужик, абсолютно обычный для своих пятидесяти лет. Никакого сокрушительного обаяния в нем тоже не наблюдалось.

Молодая высокая блондинка выглядела бы рядом с ним как арабская лошадь рядом с пони.

— Господи, да ведь я иностранец! — снисходительно усмехнулся Джованни. — Понимаете? Я иностранец, который готов жениться!

И тут меня накрыло.

— Синьор приехал к нам из начала 90-х? — умеренно ядовито поинтересовалась я.

— Нет, я приехал из Тосканы. А что, русские женщины больше не хотят жить в Италии?

Да как вам сказать, подумала я. Какие-то хотят, а какие-то нет. Иным русским женщинам нужен Буэнос-Айрес, а кому и в Архангельске неплохо.

Поколения, которое смотрело на иностранца как на инопланетянина, больше нет.
Массовый женский заплыв «за бугор», лишь бы уехать, потому что «там» рай, населенный ангелическими мужьями, захлебнулся лет пятнадцать назад. Тогда любой обладатель европейского или, бери выше, американского паспорта сходил за принца: приедет, влюбится, увезет, и все у меня будет как в голливудском фильме. В 90-х Россия была чем-то вроде брачного заповедника с непугаными невестами, чем неплохо попользовались «америкэн бои» самого разного калибра и намерений.

Средний класс везде живет примерно одинаково: экономит, планирует бюджет, дважды в год выбирается в отпуск.

Очаровательная винтажная «веспа» с плетеной корзинкой для горячего хлеба — это кино. А реальность — еженедельные закупки в молле, скидочные купоны и да, деньги мужа, потому что своих скорее всего не будет.

Если смотреть на семью как на объединение ресурсов, то современной российской женщине это абсолютно невыгодно: она вкладывает в это предприятие несоизмеримо больше, чем потенциальный муж, а в распределении прибыли права голоса, как правило, не имеет. Обнулить, уничтожить, свести на нет эту печальную математику может только одна вещь: любовь. А она, как известно, крайне редко заглядывает в паспорт.

Мы довольно долго были легкой и желанной добычей: для огромного количества иностранных мужчин «русская жена» — до сих пор синоним мягкого, покорного, покладистого существа, которое будет исправно рожать детей, вести дом и скакать вокруг мужа. И потому каждый раз, когда мои друзья-иностранцы обнаруживают, что это не так, они с изумлением и даже некоторой обидой спрашивают: «Да в чем проблема? Мы могли бы пожениться, она могла бы переехать ко мне, получить европейский паспорт… В конце концов, чем я хуже того придурка, которого знает со школы? И не надо про общие культурные коды, мы давно живем в глобальном мире!»

Я русская жена. Я покладистая. Я не буду про культурные коды. Я буду про то, что «придурка» она, наверно, любит. И даже если эта любовь закончится ничем, она для нее важнее, чем вид на жительство в твоем прекрасном городе. А еще для нее, русской женщины, важно уважать свои желания и в конечном итоге себя.