Рассказ Лявона Конавки

dok_zlo — 15.03.2022

– Это он брешет всё, этот Сила. Никаких знаний у него нету. Да и как они могут быть, если у него голова как у сома – сами видите, какие глазки, – и куда он только жрёт. Первый рыбак на всём озере – вот я, Лявонка, а если брат в разум войдёт-уберётся, то и он будет умнее этого сома. И мы завсегда пану нашему милостивому, хотя он и не соображает ничего, но, как рабам усердным надлежит, по Писанию, больше всех лучшей рыбы приносим. А пан наш не схизмат какой-нибудь, как мы, мужики-дуроломы, бобовые головы, а благородный Доминик Оковитый, и дадена ему, за радение о вере святой, латинская надпись на щит: «Rex bibendi».

– Этого можно бы и отпустить, – почти прочувствованно шепнул Лотру Босяцкий. – Лучший материал. Богобоязненный человек, панолюбивый и… глупый, хотя и хитрый.

Лявон вдруг горделиво вскинул голову. Видно, не выдержал, сорвался, пусть даже и во вред себе. Хитрые глаза забияки загорелись.

– Кому разбираться среди этого мужичья? Мне двадцать один… Они все дурни… А у нас в хате сам король Александр двадцать два года тому останавливался, и ночевал, и всех жителей её ласкою своею королевскою отметил.

– Слыхали, что несёт? – шепнул Лотр Босяцкому. – Вот вам и отпустить. Пусть теперь писарь занесёт кроме богохульства ещё и оскорбление покойного короля.

– Почему? – шёпотом спросил Болванович. – Могло быть. Он был добрым королём. Нас любил. Простой. И, между прочим, ни одной бабы, даже из курной избы, если только возможно было, лаской и приязнью своей не миновал. Это вам не прочие. И что удивительно, сами бабы так к нему и липли. Может, поэтому так мало и процарствовал.

– Могло-о быть, – передразнил Лотр. – Могло быть, да не здесь. Дети его величества сейчас только девками интересоваться начинают… Сколько лет, как король умер? Ага. А царствовал сколько? Четыре года и восемь месяцев. Так за сколько лет до его воцарения этот бовдур[72] родился? Могло-о быть.

Лявон Конавка понял, что ляпнул лишнее. Табачные глазки забегали.

– Так вот, в этот вечер мы с этими неподобными, с мужепёсами этими подрались. Сила этот как начал кричать и дёргать за сеть: «Моя сетка!».

«Ты её распутай сначала, тогда увидишь чья!» – крикнул ему я.

Он за сеть – дёрг! Я также – дёрг! Тогда он разворачивается – и мне в пику. Аж в глазах золотые мухи полетели.

– Это у меня… мухи, – сказал Сила. – Ведь он меня – тоже…

– А тогда вот этот юрод, пророк-недоучка, Ладысь, обидеть меня решил. «Глаза у тебя, – говорит, – в непотребном месте».

Я ему тоже – плюху. А он, видать, побоялся мне ответить. Он Явтушка моего схватил. А тот ещё в разум не вошёл.

– Он меня схватил, – слегка боязливо ответил Явтух.

– Слышу – чебурах! – это они, значится, в воду упали. Мне глядеть некогда – я Силу валтужу. Только слышу: шатается лодка. Братец, значится, освободился от того и вылезает… Только потом оттолкнул я старшего Гарнца и… Что такое?.. Младший Гарнец в моей лодке сидит… А мой Явтушок в лодке у Силы. Перепутали. Тут Сила, видно, понял: со мной ему не справиться.

– Это ты понял, – буркнул Сила. – Куда карасю против линя?

– Я тогда размахнулся да этому его Ладысю – благо он в моей лодке – по уху. Смотрю – Сила глазами закрутил: «Ах, ты моего брата?.. Так на и твоему». И как даст Явтушку. Тот, бедный, аж зубами ляснул. Мне его, конечно, жаль. Я шалею. Я тогда снова Ладысю как дал-дал. Кричу: «Э, ты моего любимого брата? Так пусть и твой получит!» – «И твой!» – «И твой!».

И дошли бы мы обязательно до смертоубийства, если бы братья не догадались. Скакнули они в воду, да и поплыли к берегу, как, простите, две сучки… А во мне всё аж заводится. Аж сердце кипит. Хватаю я топор. И Сила топор хватает. И тут прибавилось бы у нас в головах ещё по одной дырке, если бы он не испугался.

– Это ты испугался, – возразил Сила. – Будто рак в ловушке.

– Не испугался я. Я, когда в раж войду, ничего не боюсь. И тогда мне не прекословь. Развернулся я да топором по его сети. «Брата моего, – кричу, – бил! Вот твоей сетке! Вот!».

«И твоей на!» – кричит он.

Тут сетки наши начали раскручиваться. Булькнула рыба, показала нам хвост…

– Хорошая штука соминый хвост, – крякнул Жаба.

– …Да и пошла себе. И тут я гляжу: стоит Сила, согнувшись, хекает и свою сеть рубит… Я – хохотать… Но тут гляжу: и я всё время свою рубил… Гляжу: тот дурень это понял да вдруг как даст обухом в дно моей душегубки – аж вода засвистала. Вижу: ноги почти по колени в воде. Тут я думаю: «Будет мне – будет и тебе». Да как ухну топором в дно его лодки – так и вывалил кусок величиной с доброе стебло[73]. Пошли наши лодки к озёрному богу. И сети с ними пошли, и, понятно, топоры.

– Они же не плавают, – разъяснил Сила.

– А мы по шею в воде. И тогда мы поплыли к берегу. А там наши братья сидели уже с этими двумя… И всё, может, было бы хорошо, но тут Иосия начал болтать о рыбе, хотя и не едят они сомов.

– Они щуку едят, – басом заметил Сила, – хотя и нельзя щуку есть по духовным причинам, и кто её ест, того на том свете заставят дерьмо трескать.

– Что ты там несёшь? – спросил Лотр. – Как это нельзя есть щуку? Какие это «духовные причины»?

– Кто ест щуку, особенно голову, тот грешник хуже католика и еретик хуже Лютера в сраме своём, – пояснил Ладысь.

– Это ещё почему, поганец ты? – вскочил Босяцкий.

– А потому, – поучающе произнес Сила, – что в щучьей голове есть вся начинка, которой Христа казнили. Кости такие наподобие хрящей. Тут тебе крест, тут тебе гвозди, тут тебе и копьё. Почему, думаете, иудеи так щуку любят?

– Дурило ты, вот ты кто, – грустно обронил Раввуни. – Голову на плечах иметь надо, вот что.

Лотр пожал плечами:

– Эти люди закоснели в поганских поверьях своих и в самой отвратительной ереси. Разве это христиане? Единственное, что излечит их от диссидентства, – очистительное пламя… Ну, далее. Значит, иудей начал болтать о рыбе.

– Так, – подтвердил Иосия. – Я поклялся Исходом, что из-за такого Левиафана, может, и стоило драться и он был бы здесь весьма кстати.

– И тут я сказал, что крупную рыбу мы отдаём пану. А иудей сказал, что он всегда считал рыбаков за разумных людей и сегодня усомнился в этом. Тогда этот Братчик спросил, зачем мы из-за панской рыбы рубили свои сети.

Только тут до меня дошло, что и сети порубленные не наши, и лодки потопленные – от пана. И значится, ждёт нас кум-кнут и сидение в колодках возле церкви, по крайней мере, на четыре недели, а может, чего похуже.

Тут Ладысь загудел: «Братцы вы мои возлюбленные! А что ж это нам делать?! А как же нам теперь пережить?!».

И тогда Братчик сказал, что надо бежать. А иудей только помотал головой. «Наро-од, – говорит, – сидеть, и слушать, и понимать. Назад вам нельзя… И потому идите вы с нами, хотя, понятно, дурень в дороге не прибыток».

Мы поняли, что всё это правда, так-сяк помирились, съели для подкрепления клятвы немного земли, раз уж ничего более съестного у нас не было, и пошли с ним.

Оставить комментарий

Популярные посты:

galba

Хранение сезонных продуктов: контейнерный подход для рациональной организации запасов на весну

anatolij_921

А теперь о главном

iam_krasnoyarsk

Танки в Белостоке

afirsov

1941 и 1942. Как говорится, почувствуйте разницу!

tipaa_etaa

Пятничка. Пакажте!

a_simakoff

Про бокс

prilepin

ПРО ИХ СЕРЕБРЕНИКИ

yurasumy

Война на Украине (03.04.24): Донецкое и ЧасовЯрское участки — у нас везде

pereklichka

Предательский "РДК"​* как политический фантом "Антироссии"

• Ранее
• Архив