РАСПРОСТРАНЕНИЕ СМЫСЛОВ

miguel_kud — 09.10.2015 Политический опыт каждого народа естественным образом задаёт большую инерцию дальнейшей политической практики. Хуже, когда инерцию задаёт не столько политическая история, сколько её ошибочная, часто мифологическая интерпретация в глазах акторов. Например, как власти, так и патриотической оппозиции было бы полезно извлечь практические выводы из методов, с помощью которых дважды в XX веке готовилась смена устройства страны, а в XXI веке – революционные изменения в соседних странах. Вместо этого они выстраивают свои стратегии на основе вторичного идеологического продукта – хвалебных рассказов о революционерах из советских учебников, преследующих цель оправдать и облагородить, либо хулебных описаний от белоэмигрантов, преследующих цель оправдать и облагородить себя. При этом никто из авторов не подходил к исследованию революционных политических практик в стиле Джина Шарпа – как ответственный разработчик технологий, практически полезных для осуществления или предотвращения поворота страны в современном обществе. И читатель, который мечется между рассказами Зощенко о Володе Ульянове и сборником антисоветских анекдотов о Ленине, не может извлечь ничего путного ни там, ни там.

Соответственно этой инерции, политическая активность патриотической оппозиции в нынешней РФ вертится вокруг впитанного с 30-копеечным советским молоком описания революционных кружков, подпольной борьбы, агитации и распространения революционной литературы, засланных охранкой провокаторов, выдвижения броских лозунгов для направления уже накрученной взбунтовавшейся толпы, наконец, штурма Зимнего и последующего «триумфального шествия советской власти». В рамках той же проблематики работают и охранительные структуры государства, отлавливая авторов явно экстремистских призывов типа «бей жидов – спасай Россию», засылая агентов в подпольные кружки и громя их потом, а также подкупая пропагандистов для того, чтобы те в нужный момент направили недовольную толпу в болото.

На этом фоне остаются совсем без внимания более фундаментальные вещи, которые, собственно и обусловливают фундаментальные повороты в развитии стран и держат их в определённом русле – формирование политического дискурса, подходов, представлений, реакций на раздражители. Кому надо, те, конечно, обо всём этом помнят: настоящие прозападные либералы, курируемые из-за рубежа «грантоеды» потихоньку делают свою работу. Вот только отечественный «ответ» на неё – как в исполнении спецслужб, так и в исполнении патриотической оппозиции, мягко говоря, не блещет. Совершенно игнорируются уже осуществлённые в прошлом и проводимые в настоящем масштабные проекты по изменению общественного сознания, по передвижению рамок приемлемого и неприемлемого, по искажению до неузнаваемости общественных ценностей и доведения до абсурда общепринятых критериев добра и зла.

Результат – более чем плачевный. Казалось бы, история благоволит России и даёт ей шансы выбраться из пучины, но она всякий раз гордо пренебрегает такой возможностью. Развитие украинского кризиса десятки раз показывало, что правда на стороне патриотов, однако общество становилось на сторону либо предательской власти, либо предательской прозападной оппозиции. Пусть пока не на уровне подсознания, но и население РФ приняло установку о «генетически других» дончанах, о которых власть и так беспокоится в достаточной мере, которую те заслужили, либо, напротив, в дела которых не надо было вмешиваться, а надо было помочь Украине и не ссориться с Западом. Это указывает на то, что готовность принять повсеместную измену, трусость и обман была загодя насажена населению через набор предательских и вырожденческих установок, а условные патриоты, как минимум, проворонили этот процесс и боролись со второстепенными вещами.

В этом плане было бы уместно высказать несколько горьких наблюдений о стратегии и тактике активистов, пытающихся сейчас спасти Русь от начатого ею прыжка в пропасть. Речь идёт об патриотической части оппозиции, которая видит катастрофичность принятого курса и даже задумывается, как бы его сменить, но пока не добилась особого успеха.

* * *

Первая и главная ошибка состоит в недооценке роли информационного поля и общественного мнения в процессе принятия политических решений, а вместе с этим – в недооценке собственных преимуществ и возможностей влияния на этом поле. Из-за этой ошибки патриоты уделяют слишком много внимания рассуждениям о волевых решениях правителей и возможности смены кадров во власти, но слишком мало – тому, как состояние общества задаёт политику этой власти.

Подход этот совершенно несуразен. Патриотическая оппозиция, считая массовые настроения и распространённый в обществе дискурс только функцией управляемой властью пропаганды, но не видящая обратного влияния, глубоко ошибается. Если большинство населения и практически всё политически неиндиффирентное общество принимают предательство Новороссии как должное, не откликаясь на призыв «наших бьют», то в этом же русле почти наверняка будет действовать любой режим, который придёт на смену нынешнему – будь то в результате честных выборов или переворота.

Последствия этой ошибки очень легко моделировать. Во-первых, не изменив общественный дискурс, нельзя надеяться на приход к власти тех, кто этому дискурсу противоречит. То есть изменение дискурса должно предшествовать изменению власти, а не наоборот. Во-вторых, если бы это каким-то чудом и произошло, у власти бы патриотический режим с установками, противоречащими установкам политически активной части общества, не удержался бы. Современная патриотическая оппозиция не осознаёт последствия правительственной пропаганды и культурного доминирования прозападных либералов, точнее, не может сделать из этого осознания правильные выводы. Фантомом некоторых русских националистов, например, стало убеждение, что в РФ майдана украинского типа не будет, потому как за дискредитировавшими себя либералами-западниками народ-де не пойдёт. И что прийти к власти можно только под патриотическими лозунгами. Аналогичное заблуждение наблюдалось в начале 2010-х у некоторых деятелей на Украине, мол после оранжевой пятилетки никто за оранжевыми уже не пойдёт, поскольку они полностью обанкротились. При этом игнорировалось, что оранжевые за время пребывания у власти сумели ещё сильнее навязать обществу «националистически ориентированный» дискурс, и легко нашлись новые либо старые лица, которые в рамках этого дискурса свергли Януковича. Неважно, что лично Тимошенко была дискредитирована, а пришедшие вместо неё подставные «лидеры оппозиции» не пользовались никаким авторитетом, – важно, что исповедуемые в прозападном лагере ценности получилось навязать миллионам.

Общественное мнение влияет на власть, но задаётся не только официальной пропагандой. Для иллюстрации было бы уместно вспомнить мой текст декабря 2013 года, в котором, на фоне всеобщих реляций о победе над Майданом, предсказывался дальнейший отход Украины от России и русскости, предопределённость этого результата (при условии сохранения прежней политики РФ), как оно и случилось:

«...принято считать, что Украина управляется олигархами в их интересах. Но при этом не упоминается, что понимание олигархами собственных стратегических интересов и способы участия в госуправлении не являются результатом надёжного расчёта и понимания действительности. Они, скорее, навязаны присными олигархов и киевскими политологами, которые, в свою очередь, воспитаны националистической интеллигенцией и прозападными СМИ. Мотивация и способ мышления последних имеют давнюю предысторию, задавшую устойчивую антироссийскую индоктринацию, и подпитываются новыми поколениями студентов и выпускников, ими же и выращенными, подпитывается благодарной реакцией «простого народа», ими же сотворённого. В свою очередь, олигархи, наряду с западными фондами, принимают участие в финансировании СМИ, развитии гуманитарного образования и регулировании киевской политологии, но управляют ими через своих присных, тоже видящих проблему в заранее заданном ракурсе. Зависящий от олигархов госаппарат привечает и подпитывает зарплатами националистическую интеллигенцию, которая косвенно (см. выше) формирует госаппарат и задаёт мышление олигархов. Скажем, с денежной точки зрения многим украинским олигархам было бы выгоднее стать российскими олигархами, оговорив почётные условия вхождения в Россию, но общий настрой и нелепые предубеждения не позволяют думать, что на Востоке их ждёт что-то, кроме судьбы Ходорковского.

В общем, украинский «истеблишмент» давно сплёлся в тугой клубок, не поддающийся изменению с помощью выборной смены власти, переубеждения рациональными аргументами, интеграции экономик. Даже смена линии олигархов либо переход к неолигархическому режиму центральноевропейского типа не сможет переломить общий вектор. Ведь, за исключением краткосрочных пертурбаций, ментальная, консциентальная власть националистической интеллигенции, прекрасно обходящейся без экономики и производства на Украине, а также способной обходиться без олигархов, куда сильнее экономической власти олигархов».

* * *

К сожалению, важность предварительной работы по навязыванию смыслов так и не понята современными авторами в пределах РФ. Наиболее распространённым заблуждением на этот счёт является представление о том, что официальная пропаганда полностью контролирует общественное мнение, а патриотическая оппозиция ничего не может ей противопоставить из-за недостатка средств массового влияния на граждан, невозможности достучаться до миллионов.

На поверку все три составные части этого представления – уверенность в подавляющей силе официальной пропаганды, нивелирующей полностью роль общественного мнения, убеждённость в собственной неспособности ей противостоять и ориентация на количественные показатели общественного мнения вместо качественных – далеки от соответствия реальности.

Официальная кремлёвская пропаганда, конечно же, представляет собой мощный рычаг воздействия и, пожалуй, главную опору правящего режима. Тем не менее, она далеко не универсальна. Задачи проведения мелких манипуляций были для неё вполне понятны и сравнительно легко решаемы, но задача тотальной перекройки общественного сознания оказалась весьма затруднительной. Всей мощи кремлевской пропаганды оказалось недостаточно для подавления естественного импульса народа к восстановлению целостности русского цивилизационного пространства. Для того, чтобы заглушить этот импульс, была подключена целая сеть низовых агитационных проектов, в том числе в блогосфере, и только год усиленного маринования общественности дал нужные результаты. (Чем, кстати, объясняется торможение слива Донбасса на предыдущих этапах, когда «клиент ещё не созрел».) Но в процессе их достижения пропагандонам пришлось прибегать к самым изощрённых ухищрениям, увязывая предательский курс с понятиями, вызывающими положительный отклик в сознании русского человека, – великодержавностью, имперскостью, равновеликостью с США. Например, отказ от поддержки Новороссии в одно время обосновывался тем, что с помощью ХПП удастся достичь ещё большего – контроля над всей Украиной.

При этом пропагандистской машине и её агентам пришлось так громко и активно продвигать свои установки, что в какой-то момент она оказалась в ловушке собственных аргументов. И здесь проявляется важное свойство взаимодействия субъекта и дискурса: чем дольше и активнее субъект генерирует определённый дискурс, тем крепче он оказывается к нему «привязан», и тем ощутимее становятся любые отклонения от него. Поэтому изменения дискурса, особенно резкие и мало чем обусловленные, становятся губительными для субъекта, дискредитируя его самого и его прежний дискурс. Так произошло с Кремлём в случае с Сирией. Сейчас пропаганда из кожи вон лезет, чтобы доказать приоритетность войны с исламистами далеко от границ, неизбежность быстрого разгрома нового врага и возможность не поссориться при этом с другими странами, хотя до этого доказывала, что РФ нужно сосредоточиться на своих проблемах, что российская армия не осилит сопротивления «украинцев» и что нельзя провоцировать мировую войну, вводя войска на Украину. Противоречие налицо – нельзя полтора года пугать общество войной, а потом вдруг переключиться на её прославление. Но ещё более очевидным будет разрыв шаблона аудитории, когда война с исламистами далеко от границ приведёт к переносу террора в РФ, контингент в Сирии потерпит поражение, а против Москвы объединится куда больше стран, чем сейчас. Не видеть крайнюю уязвимость официальных объяснений и неизбежность их резкого неприятия в населении в более или менее скором будущем значит резко недооценивать свой народ и переоценивать возможности манипуляции.

В ещё более затруднительном положении оказались и рядовые «толкователи ХПП», вложившие практически весь свой «социальный капитал» в продвижение заведомо нереалистичных, а порой и абсурдных проектов «взятия всей Украины». Пытаясь сохранить остатки своей репутации, они вынуждены резко разворачивать свою риторику ввиду неопровержимой уже очевидности сливного курса, сталкиваясь, с одной стороны, с непониманием и неприятием такого разворота собственной аудиторией, собранной вокруг ХХП-шного дискурса, а с другой, с закономерными вопросами со стороны критично настроенных наблюдателей в отношении мотивов ещё недавней поддержки ХПП. И тут либо приходится признавать собственную неправоту, снижая собственный авторитет в глазах публики, либо списывать всё на неведомые народу обстоятельства, которые якобы позволяли до недавних пор реализовать те или иные варианты ХПП.

Так же неверна и ориентация на массового потребителя в контрпропаганде. Невозможность достучаться в один приём до всех и каждого приводит к тому, что у патриотов опускаются руки. На самом же деле, для нас проблема не в том, чтобы охватить как можно более широкую аудиторию, а в том, чтобы представить убедительную последовательную и непротиворечивую позицию, мировоззреченскую платформу, которая позволяет сочетать русское патриотическое государственническое мышление с неприятием действующей власти и сопротивлением её губительному для России политическому курсу. Причём позицию не как вещь-в-себе, статичный набор базовых принципов, а как реальный практический инструмент оценки текущих событий и выработки возможной альтернативной стратегии.

Проще говоря, необходим чёткий и систематически генерируемый политический дискурс, представленный в публичном пространстве в той мере, в которой значительная часть активного меньшинства, влияющего на общественное мнение, могла бы просто знать о его наличии. Пусть изначально такая позиция будет казаться слишком радикальной и бескомпромиссной, пусть степень согласия и поддержки на первых порах будет не самой масштабной, пусть данный подходне будет сразу разделяться широкими массами, но мыслящие граждане должны знать, что такая позиция существует. Потом, по мере того, как официальная пропаганда будет раз за разом садиться в лужу, всё более расходясь с объективной реальностью и надрываясь в попытках сочетать противоположные месседжи, а также по мере новых провалов кремлёвской политики, правота патриотического дискурса будет неизбежно становиться всё более очевидной, и вокруг него образуется активное ядро убеждённых сторонников.

Если задача состоит именно в систематическом генерировании политического дискурса, а не обеспечении поголовного охвата, то соответственно меняется и представление о средствах, необходимых для её разрешения. Нам не нужны обязательно федеральные телеканалы и массовые СМИ. Но и набора разрозненных индивидуальных блогов, в котором, чего греха таить, на данный момент замкнуто патриотическое сообщество, для этого недостаточно. Необходима систематическая работа на уровне так называемого сектора НГО, по образу тех самых грантоедских контор, которые во многом обеспечили интеллектуальную консолидацию и продвижение проевропейского дискурса на Украине.

Тем, кто воочию наблюдал эволюцию украинского общества за прошедшие 20 лет, преимущества этого канала влияния видны лучше. Похоже, связано это не только с тем, что за это время в РФ не произошло ни одной революции, да и с тем, что относительно меньше людей трудится на поприще изменения смыслов вопреки власти . На Украине было намного больше настоящих грантоедов, выполнявших заказ западных хозяев, в РФ же грантоеды зачастую подрабатывали на ФСБ, соответственно, явление оказалось менее беспримесным и не получило правильной интерпретации. Государство оказалось неспособно использовать правильно этот инструмент, полагаясь всецело на мощный аппарат пропаганды через федеральные СМИ, а патриотическая оппозиция недооценила его потенциал.

Это совсем не такая непосильная задача, как может показаться на первый взгляд. При сравнительно небольших затратах организации сектора НГО могут давать неплохую отдачу как в отношении анализа текущих процессов, так и в плане выработки дальнейшей стратегии, а самое главное – в плане публичной репрезентации своей позиции с заранее сформированной претензией на авторитет. Иначе говоря, у нас есть авторитетные личности, теперь нам нужны авторитетные структуры. Говорить о структурах, занимающихся уличной политической борьбой и участием в выборах, перехватом власти любого рода, не имея структур аналитических, конкурирующих и взаимодополняющих «интеллектуальных штабов» и не осуществив предварительную работу в информационном поле, совершенно преждевременно.

* * *

Работа сектора НГО имеет вполне законные рамки и дозволенные направления. Однако, организация даже подобных структур сталкивается с банальным и в чём-то иррациональным страхом патриотов перед любыми формами сопротивления власти. С одной стороны, эти страхи вполне понятны и проистекают из печального опыта прошлых попыток (как, например, у Квачкова). Но с другой, они не учитывают реальных обстоятельств и порой приобретают абсурдные формы.

Прежде всего, нам необходимо правильно начертать карту угроз, реально нависающих перед распространителями оппозиционного патриотического дискурса. Подчеркнём с самого начала, что в данный момент мы не будем говорить о тех, кого привыкли понимать под политическими активистами. Речь идёт о секторе НГО или отдельных скромных интеллигентах, от которых не требуется, на данном этапе, ни выдвижения явно экстремистских призывов, ни проведения массовых митингов, ни создания нацеленных на выборы политических партий, ни тем более создания революционно-террористических кружков и похода на Москву с арбалетами.

Внимательное изучение наиболее известных казусов преследования и сурового наказания за инакомыслие в РФ, которыми вызваны нынешние страхи, наводит на мысль, что в этих случаях инакомыслие либо сочеталось с какими-то практическими организационными действиями/инициативами по подготовке смены власти (как у Квачкова), либо носило абсолютно «отмороженные» формы, например, призывы к преследованию по этническому, социальному и профессиональному признаку. И юридическая система РФ, и работа спецслужб «заточены» реагировать именно на такого рода проявления, а не на инакомыслие и критику власти «вообще».

А нужна ли современной России именно такая оппозиционная деятельность?

Если говорить о практической организационной работе по созданию структур, способных пошатнуть и перехватить власть, то на данном этапе, пока оппозиционно-патриотический дискурс маргинален, эта задача не приоритетна и, главное, заниматься ею должны не те же самые люди, которые могли бы распространять дискурс.

Если говорить о «выходе из берегов», принимающем «отмороженные» формы, вроде выдвижения экстремистских лозунгов, то он вообще не нужен никому, кроме власти, даже если бы за неё не преследовали, потому что подсовывает абсолютно ложные цели и не несёт реальной угрозы ни действующему режиму, ни его предательскому курсу. Лозунги из серии «кто не прыгает, тот хач» или «всех чиновников расстрелять», за который преследуют некоторых политических активистов в РФ, – не только ублюдочные, вскрывающие ничтожный интеллектуальный потенциал авторов лозунгов, но и вообще не относятся к насущным проблемам России в такой формулировке. Угрозы, которые нависают над страной из-за неконтролируемой миграции и деградации госаппарата, а также возможные пути преодоления этих угроз, прекрасно можно описать и без призывов, попадающих в разряд экстремистских, а заодно предложить здравое решение.

По этой причине распространённое в РФ преследование за инакомыслие не должно оказывать парализующего действия на банальное озвучивание своей гражданской позиции. Преследование – не более чем интеллектуальный вызов для патриотической интеллигенции, тест на способность того или иного человека сформулировать своё недовольство цивилизованно, без воплей про «жидов» и «хачей». В XIX веке авторы классики русской литературы не кривили душой и легко обходили куда более жёсткую, настоящую цензуру. Что же случилось с современными авторами, которых не угнетает ни цензура, ни преследования из XIX века, но которые засунули поглубже язык в вопросе о сливе Новороссии и безумстве в Сирии, где среди них салтыковы-щедрины?

По всей видимости, имеет место банальная трусость патриотических глашатаев и рядовой интеллигенции, боящихся проявить гражданскую позицию и честно озвучивать свою точку зрения, даже когда никакой смертельной угрозой и не пахнет. Доходит до откровенно комичных проявлений, например, когда коллеги предостерегают учёного от опубликования чисто технократической статьи, критикующей решения власти в совершенно частных вопросах. Или абсолютно постыдных, когда авторы или активисты, поднявшиеся на теме Русской Весны, один за другим начинали оправдывать предательство и говорить о приемлемости «хитроплановских» способов победы. Никто бы их не убил за правду: самое страшное, что с ними бы случилось, – их перестали бы публиковать какие-то издания, их бы больше не приглашали на какие-то программы, им бы пришлось вернуться к более бедному и скромному существованию, которое они вели до этого. Угроза – в любом случае несравнима с тем, на что пошли сагитированные ими сотни тысяч жителей Донбасса, ополченцев и активистов Новороссии, а также добровольцы из РФ, для которых было «не страшно под пулями мёртвами лечь, не горько остаться без крова». Не было никаких уважительных причин лебезить перед сильными мира сего и начать им прислуживать в теме ХПП! «Правду говорить – легко и приятно».

Текущее впечатление от «попрятавшейся» частью «патриотической тусовки», а также научно-технической и преподавательской интеллигенции, которые побоялись критиковать очевидное предательство, очевидное сталкивание страны в пропасть, описывается цитатой из «Тараканища» Чуковского: «только и слышно, как зубы стучат, только и видно, как уши дрожат». (Впрочем, вся сказка весьма хлёстко описывает состояние патриотического бомонда.) Повторим, угроза сильно раздута: обычного таракана вообразили Тараканищем и за болотными прячутся кочками. Практически всем тем, кто молчит в ответ на нарастающее скотство, в самом крайнем случае грозило бы увольнение – и то нечасто, с огромным скандалом. Это не конец жизни и уж во всяком случае не так серьёзно, как беды, которые обрушатся на Россию из-за молчания.

А тем временем, как патриотическая интеллигенция разбежалась по углам и по щелям от собственных раздутых страхов, прозападные оппозиционеры начинают прибирать к рукам всё антипутинское поле, переигрывая вчистую как штатных пропагандонов, так и невнятных патриотов-путинистов, уповающих на прозрение главковерха. Например, сравнивая поведение РФ в Сирии и на Донбассе, западники пишут сильные тексты, с чётким критическим посылом, с которым нельзя не согласиться. Можно сказать, что по Донбассу они фальшивят, что, вопреки их обвинениям, кремлёвская пропаганда на деле была весь год направлена на затухание и замусоливание темы под минским соусом, но это уже неважно – приходится принять основной посыл о недопустимости военного вмешательства в Сирии, а следом идёт и принятие предложенной ими «альтернативы», которая на деле есть просто более честное исполнение путинистской мечты «лечь под Запад и не высовываться», просто предлагается не надувать при этом фейковую великодержавность.

* * *

В ходе практической реализации задачи борьбы за умы, обрисованной в данной статье, неизбежно возникнет много непредвиденных трудностей и вопросов. Некоторые из них можно обрисовать заранее. Таков, например, вопрос о взаимоотношениях с оппонентами. Любая революционная идея проходит эволюцию от собственной маргинальности, когда с её носителями не хотят считаться или даже насмехаются над ними, до маргинализации и остракизма всех, кто с ней не согласен и пытается защищать режим от свержения. С одной стороны, за распространение своего подхода надо бороться, в том числе не боясь идти на открытую полемику, присутствовать на враждебных собраниях и, в то же время, соглашаться на компромиссы, сотрудничать с попутчиками либо потенциальными сторонниками и т.д. Нужно воспринимать критику, вносить коррективы, не закостеневать в рамках секты. С другой стороны, необходимый этап продвижения и обеспечения господства любой идеи – остракизм тех, кто полностью выходит за рамки приемлемого, – иначе идея будет вечно бороться за существование на самом зачаточном уровне, так и не развившись на во что конструктивное. Физика не будет развиваться, если будет бесконечно обсуждать проекты вечного двигателя: новые и новые «изобретатели» будут заслонять своим шумом серьёзные результаты и отвлекать внимание учёных на обсуждение бредовых проектов. Иными словами, с одной стороны, нельзя становиться сектой и замыкаться в ней. С другой – нельзя ставить под сомнение свою моральную правоту или замазываться дружбой или сотрудничеством с доказанной мразью, если мы хотим приобрести авторитет и сократить рекрутирование новых мразей к противнику. Как пройти между Сциллой и Харибдой в этом и многих других вопросах, предстоит обсудить отдельно и уточнять по ходу дела.

Сейчас многие говорят о необходимости создать организацию, структуру, способную перехватить власть, когда нынешний режим (и это уже неизбежно) доведёт страну до ручки и начнёт сыпаться сам. Конечно, по сравнению с прежней установкой – ждать у моря погоды, пока власть сама упадёт в руки – это уже прогресс, хотя и запоздалый. Дай Бог, со временем будет понято, что организация эта, чтобы обрести способность действовать по своей воле, должна даже на этапе создания и роста хоть чем-то, да заниматься. И занятием этим должно стать создание препятствий режиму в сдаче новых и новых геостратегических позиций России, потому что иначе он спокойно доведёт деградацию страны до точки невозврата, после которой, каким бы лёгким ни оказался приход организации ко власти, он будет бесполезным.

Но даже в этом рассуждении упущено важное обстоятельство, которое является приоритетным по сравнению с созданием структуры. Это – необходимость подготовки своего и общественного сознания, распространение смыслов, способность адекватно действовать в новой обстановке и находить отклик в народе. Без перечисленного всякие «партии нового типа» будут бесполезны. К сожалению, в этом плане делается очень мало, хотя неиспользованных возможностей, как мы объяснили выше, масса.

Наверное, чтобы описать нынешнее положение, лучше всего было бы перефразировать известное описание обстановки в 1917 году. Власть над умами валяется под ногами. Кто её подберёт – тот и будет править бал. Сейчас 90% запутинцев – в растерянности. Они дезориентированы, догадываются, что им брешут, просто повторяют и бубнят несущуюся из ТВ хрень. Видимой альтернативы текущему скотству для них нет, они боятся непонятного. Путин – мразь, но понятен, его готовы терпеть и придумывать оправдание своей бесхребетной лояльности. Возникающие походу дырки в сознании сами зашивают – быстро додумывают аргументы в случае явных разрывов логики, как при сравнении Донбасса и Сирии, почему своих бросили, а кондотьерами в Сирию поехали с победными воплями. Начинают искать, а схватиться не за что. Шизофренические объяснения – защитная реакция человека перед неизвестностью, но и она уже указывает на внутреннее понимание несостоятельности нынешней парадигмы и принципиальную готовность перейти на новую.

Итак, власть над умами под ногами – давайте попытаемся её поднять!

Текст написан совместно с уважаемой politnotes.

Сохранено