пятничное

Все началось как икра. В запрудах Ахерона кто-то быстрый и сноровистый разбросал гроздья маленьких шариков. Пур-ква отплыла на безопасное расстояние и мягко покачивалась на волнах между стеблей густого тростника. В одной лапке у нее был бокальчик с холодным виски, в другой стакан чапаевского самогона. На глаза она нацепила темные солнечные очки, на которых в уголке красовалась уменьшенная копия рекламы издательства «Кваксмо» — хрупкая женщина с удивленным взглядом, пробирающаяся сквозь джунгли Внутренней Монголии. По бокам легкими штрихами были обозначены две горы, в которых любой благодарный читатель мог запросто узнать гордую Аруначалу и ее мифологическую копию, в точности как небезызвестные Сциллу и Харибду. Пур-ква никогда бы не нацепила эти очки с рекламой, но контракт с холдингом «Матрица-интернешнл» обязывал ее заполнять свободные от смысла пелевинские поляны...
Шарики росли быстро и Пур развлекалась тем, что стреляла по ним из своего Глок-17. Но даже попадая в очередной шарик, она не наблюдала, как это обычно бывает, разлет его скользких оболочек. Шарики деловито крякали, раскалываясь с издевательским звуком торжества истины над невежеством. Пур с возрастающим интересом смотрела, как шарик выпускал несложившееся в жизни понимание, которое и было пониманием вопросов Чапаева Петькой Пустотой, как ей представлялось... Солнце светило вовсю и Ахерон, как асфальтовые дорожки Битцевского парка, парил взлетающими струями своих вод, к которым прикасались Петькины недосмыслы. Над рекой закачались офшары. Пур смотрела, как они поднимались вверх и останавливались в нагретом воздухе, как придуманными Маниту мечтами, под ними величаво проплывали куда-то большие яхты, невыносимо белея в прозаическом пейзаже Ахерона… Лежа на листе кувшинки, Пур сосредоточенно считала облака, справедливо желая заснуть после целого дня стрельбы. – Сколько много я сегодня накокала, – думала она, – но ведь это все неважно под шорохом небесных светил, скользящих по своим небесным дорогам? Распущенные ее волосы струились вместе с невесомыми струями Ахерона и так же, точно также как Пур, словно бы засыпали вместе с нею… И только где-то во льдах северной Колхиды, в банке из обычного стекла, сидела на стуле фигура странного человека в необычной старомодной шляпе и по обратной ее стороне ползал мотылек – сотканный, казалось, из обыкновенного дыма настрелянных за день Пур шариков. Или все это было лишь отражением в его мотыльково-лицензированных глазах? Об этом и будет следующая Пур-история, напомненная ей как-то однажды мастером Аном, на крыше небоскреба Скай-виллидж в созерцании прекрасных видов и падающей за горизонт звезды. Или не падающей? Но это уже другая история...
|
</> |