Пятничное кино: «Джанго освобожденный» Квентина Тарантино, 2012 год

businessmsk — 05.04.2013 Обсуждая тот или иной фильм, мы исходим из того, что все его видели (или специально посмотрят) и не будем очень подробно пересказывать сюжет. Кроме того, мы не будем заострять внимание на актерской игре, на том, как выставлен свет и т.п. Во всем этом мы мало что пониманием, но дело даже не в этом. Хочется серьезно поговорить о серьезном кино.

«Джанго освобожденный» Квентина Тарантино, 2012 год


Квентин Тарантино снял весьма серьезный фильм, своего рода манифест нашей эпохи, который скрывается за вывеской постмодернистского, трешевого «спагетти-вестерн».

Фильм начинается со знакомства главных героев: черного раба Джанго и немца доктора Кинга Шульца:


Этот эпизод в полной мере раскрывает одного из 2-х главных героев – доктора Шульца. Когда один из братьев-работорговцев наставляет на немца ружье и угрожает ему, Шульц очень доброжелательно спрашивает: «Милостивый государь, вы от волнения сделали этот полный драматизма жест или вы наставляете на меня оружие с целью убить?».
Убедившись, что угроза серьезна и обдумана (т.е. совершается уголовное преступление), доктор Шульц холодно убивает одного из братьев работорговцев и лошадь 2-го брата. При этом немец сострадает рабам, жалеет их и считает рабство пережитком, т.е. в этом он специфический «гуманист».

Первое соприкосновение главных героев фильма с миром сразу же раскрывает отношение Тарантино к простому американскому народу.

Добропорядочные американские граждане впадают в шоковое состояние, когда видят «нигера на лошади»:


Судьба негров, оказавшихся в руках добропорядочных граждан США, незавидна:


Между делом немец учит Джанго жизни за кружкой пива:

Шульц еще раз подчеркивает, что он против рабства и считает Джанго равным себе, они заключают сделку.

Но одним только отношением к неграм описание добропорядочных граждан Америки не заканчивается. Тарантино говорит не столько о работорговле, сколько о самих белых американцах, показывает чего они, с точки зрения Тарантино, стоят.

После того, как Шульц и Джанго захватили местный бар, туда пришел местный шериф Билл Шарп, чтобы навести порядок. Немец, не сказав не слова, убивает его – сначала стреляет в грудь, потом добивает контрольным выстрелом:


И что местные жители? Они разбегаются, как стадо баранов, и зовут местного маршала. Выйдя к вооруженной, разгоряченной толпе доктор Шульц дает разъяснение только что совершенному им убийству: «человек, лежащий мертвый в пыли, которого добрые жители города выбрали своим шерифом... на самом деле разыскиваемый преступник» – шериф оказался беглым преступником, выдавшим себя за другого человека.
Вот так работает демократия.

Очередное абсолютно холодное убийство для немца Кинга Шульца вновь оправдано законом и его душу ничего не мучит, это просто работа.

В следующем эпизоде рассказывается о Джанго, которого работорговцы называют «храбрым нигером».

Выполняя новый заказ властей на убийство преступников, Шульц и Джанго приезжают в поместье белого плантатора-южанина. И очень быстро выясняется, что для этих «белых расистов» главное не соответствующая субординация «белый-черный», а деньги – ради денег они готовы «увидеть белого в черном», уравнивая негра-слугу с небогатым белым.

В фильме «Джанго освобожденный» вообще нет места для «старых, добрых WASP» (White Anglo-Saxon Protestant), вместо классического образа консерваторов мы постоянно видим подонков-идиотов-развратников-скотов и все.

Следующим за воинским духом, демократией и принципами идет Христианство. Джанго умоляет работорговцев, которые готовятся высечь его жену, не делать этого и в качестве одного из последних аргументов приводит: «в вашей Библии говорится...». Сразу после этой фразы жену Джанго секут, на ее руке висит распятие:

Причем секут ее потому, что главному работорговцу-садисту, с Библией в руках, нравится причинять людям боль, нравится, чтобы его умоляли остановиться:


В другом эпизоде все тот же жирный садист, готовясь сладострастно высечь очередную жертву, читает Библию, находя в ней оправдания для своих деяний:


Этот смысловой посыл нужно комментировать?

Это очередное заказное убийство вновь прошло гладко, у немца Шульца нет никаких эмоций на этот счет, просто работа, просто насильственная смерть 3 человек, она ведь законна.

Нашлось в фильме место и Ку-клукс-клану, по версии Тарантино, это конченные идиоты, которых Шульц и Джанго расстреливают, как скотов:

И вновь Шульц абсолютно спокоен (ведь все законно – самооборона), а Джанго испытывает эмоции.

Шульц рассказывает Джанго немецкую легенду о сверхчеловеке (Зигфриде) и предлагает стать партнерами. Свою помощь Шульц обосновывает следующим образом: «Когда немец встречает Зигфрида в реальной жизни – это знак. Как немец, я обязан помочь тебе.»

Справедливости ради нужно отметить, что подвиг Зигфрид совершил во имя любви, но в контекст фильма это ложится крайне специфическим образом.

Нешуточный диалог:

Рабыня: «Ты и правда свободный?»
Джанго: «Да.»
Рабыня: «И тебе нравится ходить, как клоун?»
«Храбрый нигер» быстро устранил этот недостаток:

Шульц откровенно любуется своим творением.

В процессы выполнения заказных убийств как-то вдруг выясняется, что Джанго великолепный стрелок. Причем достигается это не за счет упорных тренировок, а потому, что Джанго «прирожденный стрелок».

За зиму Шульц натаскивает Джанго, важнейший эпизод фильма:

Немец убеждает Джанго убить человека на глазах его маленького сына, мотивируя это следующим образом: «И хорошо, рядом будет любящий человек. Может быть он услышит его последнее слово, не всем так везет в момент смерти... Если бы Смитти хотел работать на ферме, никто бы этого не напечатал.»
Т.е. убить разыскиваемого преступника на глазах его сына – это «гуманизм». И никаких сомнений быть не может, ведь есть решение суда. И Шульц добивается своего от Джанго, он убивает Смитти на глазах у его сына.

На протяжении всего фильма Тарантино через своего героя немца доктора Кинга Шульца, по сути, выносил приговор нацистским судьям из «Нюрнбергского Процесса» Стэнли Крамера (1961 год), и вердикт Тарантино однозначен – нацистские судьи не виновны, более того, они правы и все сделали правильно.
В лице доктора Кинга Шульца Тарантино отвечает на поставленный Стэнли Крамером вопрос – как немецкий народ мог согласиться на нацистский проект и так спокойно реализовывать его?

Следующий шаг в воспитании Джанго:
Джанго: «Я должен сыграть черного работорговца? Это самый презренный человек, черный работорговец – хуже нигера управляющего. Дальше падать уже не куда.»
Немец: «Вот и сыграй такого.»
И Джанго даже не просто блестяще вошел в роль, из которой не выходил до конца фильма, эта роль привела к трансформации его личности – Джанго фактически отказывается от солидарности со своими собратьям, живущими в аду рабства.

Негры-рабы показаны в фильме именно как рабы, в «Джанго освобожденном» даже не пахнет никакой освободительной войной, духом жажды свободы. Единственное исключение – это чемпион по боям «мандинго» (гладиаторские бои без правил) Самсон, будучи типичным рабом, он преображается, после встречи с Джанго. Огромное впечатление на Самсона оказывает Джанго, который ведет себя, как сверхчеловек, одинаково попирая ногами и белых и черных, в том числе он вытирает ноги и о Самсона, т.е. Самсон видит в Джанго сверхчеловека и это закладывает в его личность определенный заряд, что-то в нем откликается, ведь Самсон тоже особенный – по сюжету фильма он прирожденный чемпион.

Джанго сохраняет хладнокровие, смотря на жуткие убийства других негров, более того, он сам становится фактически инициаторов одного из таких убийств – это важный эпизод фильма, поэтому остановимся на нем подробнее. У работорговца Кэлвина сбежал раб-боец по кличке Д`Артаньян и тот решил затравить его собаками. У немца не выдерживают нервы и он хочет заплатить за раба и этим спасти его. Но Джанго остановил Шульца, заявив, что они не будут платить за бесполезного нигера. Негра затравили, Шульц это очень переживал:

Джанго, в отличие от Шульца, держал себя в руках. Немец на всем протяжении фильма очень переживает за страдания людей, которые свершаются не по закону, он вообще очень сентиментальный и чувствительный. Это происшествие породило следующую сцену:

Во время оформления сделки по продаже жены Джанго (которой предшествовала угроза убить ее), Шульц вспоминает ужасную расправу над рабом, которого растерзали собаками. И на этом фоне играют Бетховена, немец яростно прерывает классическую музыку. Потом Шульц спрашивает у Кэлвина (про расправу над рабом по кличке Д`Артаньян): «Интересно, а как бы Дюма отнесся к этому?»
Т.е. Тарантино показывает, как ужасные злодения творятся на фоне великой культуры поклонниками этой культуры.
«Когда я слышу слово культура, я хватаюсь за пистолет» (с) или, еще точнее, «Я понял, этого быть не должно. … Я его отниму. — Я не совсем тебя понимаю, дорогой. Что ты хочешь отнять? — Девятую симфонию, — отвечал он» (с) Именно это делает Тарантино.

Вслед за воинским духом, демократией, принципами, Христианством, расистами, свободой и солидарностью угнетенных очередь пришла за Свободой. Белые люди показаны в фильме как те же рабы по духу, но только поставленные в другие условия. Диалог:
Адвокат: «Я был взращен, чтобы стать адвокатом Кэлвина.»
Джанго: «Вас растили, как нигера.»

Другой диалог в поместье Кэнди:
Человек Кэлвина: «А ты везучий нигер.»
Джанго: «Слушай своего хозяина белый парень.»

Сами белые неоднократно показаны в фильме, как дикие и кровожадные скоты:

Принципиальной разницы между черными и белыми рабами для Тарантино нет.

Главные слова о Джанго говорит герой Ди Каприо Кэлвин Кэнди:

«Я верю в то, что есть уровень самых умных, самых талантливых, самых верных. И этого уровня может достичь кто-то из нигеров. Скажем 1 такой нигер может приходиться на 10 тысяч. Исключительный нигер. Но я верю, что придет время и исключительные нигеры, как наш смышленый малый, станут появляться чаще, чаще чем сейчас. Верно парень? Ты один из 10 тысяч.»

В конце фильма Джанго подтвердит слова Кэлвина Кэнди: «Каждое слово, сказанное Кэлвином Кэнди было полной чушью, но в одном он был прав. Я один нигер из 10 тысяч.»

В фильме есть еще один «такой же нахальный нигер», как и Джанго, это нигер-управляющий Стивен:

За тонкой пленкой его шутовской покорности стоит опытный манипулятор, который фактически управляет «Кэнди-лэнд». Он презирает большинство белых, но предан хозяину и, шире, расовой сегрегации, как собака. Кончает Стивен плохо, так как «такой же нахальный нигер» промахнулся со своей службой расовым предрассудкам, не уловив настоящей сути рассматриваемых Тарантино отношений «раб и господин».
Стивен говорит важные слова: «Они заладили: давайте сечь его до смерти, бросим его мандинго, скормим собакам Стоунсайфера. А я говорю, что в этом особенного? Мы это делаем все время. Нигеры, которых мы продаем Лекинта Дики – попадают в ад.»
Это типичный аргумент тех, кто утверждает, что в фашизме не было ничего из ряда вон. Ведь в тех же США творили все эти ужасы до немцев.
Но, Тарантино прямо не договаривает того, что фашизм не сводится к расовой теории и даже не сводится к ужасам Освенцима.

Немца доктора Кинга Шульца в итоге губит его излишняя «гуманность» – не выдержав ужасов, творимых работорговцами, он убивает Кэлвина Кэнди. Убивает опять строго по закону, Шульц вообще не убил никого, не по закону. В ответ люди Кэнди убивают Шульца. Безжалостную машину убийства, когда речь идет о законном праве убивать людей, подвел излишний «гуманизм».

Немец «не смог удержаться» и погиб, но он передал дело своему ученику Джанго.

Диалог:
Немец: «Ты постоянно оскорбляешь этих бедных рабов.»
Джанго: «Я вспоминаю человека, который заставил меня убить другого человека, на глазах его сына. Без всякого сожалению. Ты помнишь это?»
Немец: «Да, конечно, помню.»
Джанго: «Тогда ты сказал, что это мой мир и надо быть безжалостным. Это то, что я и делаю – становлюсь безжалостным.»
Немец: «Ты, конечно, немного перефразировал, но, по сути, все верно.»
Джанго: «Ладно нигеры, в путь и ты тоже лунный свет.»

Квентин Тарантино последовательно отстреливает:
– Демократию.
– Христианство.
– Расовую теорию.
– Солидарность.
– Свободу.
– Культуру.
– Гуманизм.
Т.е. всю «старую, добрую Америку» и проект Модерн в целом.

Что же остается? Только безжалостный «один из 10 тысяч» – избранный от рождения, которого, как неограненный алмаз, воспитал немец и передал ему свое дело.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив