ПУСТОЙ ЧЕЛОВЕК

Юрий Пелих — 15.06.2011  
Селение наше не город, не городок даже: оно было задумано в свое время как последний форпост перед входом в раскаленные пески. Два десятка жилых домов, двухэтажная мэрия, больничный корпус – вот и все селеньице.

Но есть у нас одна достопримечательность: отель с баром, самое экстравагантное строение на весь наш скучный форпост. Отель появился здесь неспроста: лет десять назад пара предприимчивых молодых ребят, приехавших поначалу в качестве геологов, соорудили первое развлекательное заведение. Их идея стала приносить плоды: многие из гостей, что возвратились из пустыни после утомительного пути, с удовольствием расставались с заработанными деньгами, растрачивая их на простенькую выпивку и дешевых девиц. А потом и те, что только планировали пуститься в дорогу, стали предпочитать переночевать в последний раз на мягких постелях.

 

Это стало для нас своеобразным ритуалом: с прибытием очередного каравана и его поселением в отель мы приходили в бар, занимали места в тени и под тихую ленивую музыку попивали холодное пивко. Мы играли в карты, катали шары на бильярде и хихикали с девицами: мы заманивали к нам гостей. И с наступлением темноты они неизменно приходили сюда, в уютный простецкий бар, где мы лишь создавали атмосферу, никогда не мешая развлекаться им и не ввязываясь в ссоры.

Большинство гостей были постоянными клиентами: контрабандисты, геологи, торговцы шелком и пряностями не изменяли своим привычкам, а заодно и маршрутам. А потому два-три раза в год видели мы у нас одни и те же лица, которые останавливались в отеле на период от одной ночи до двух недель – в зависимости от удачи в делах и погоды в пустыне.

Мы давали прозвища нашим гостям. Конечно, не всем, а только тем, к которым они прилипали сами. Этот, например, звался Боровом – из-за тучной фигуры, любви к еде и манеры поведения. А вот тот – Стеклянным Глазом, поскольку глаз у него действительно был вставной, причем, по цвету явно отличался от живого.

А был среди гостей еще один, которого мы назвали Пустой Человек. Почему? Ответ прост: потому что он создавал впечатление пустого. Он ходил, как жердь, на которую напнули одежду, но так и не научили шевелить руками, плечами и головой. Взгляд, когда вы умудрялись привлечь его внимание (а это удавалось не часто) ничего не выражал, бесцветные глаза смотрели будто бы сквозь вас, или даже мимо – куда-то в район Большой Медведицы или Южного Креста. Голос был низким, без глубины, без тембра, что ли: он звучал, как старая заезженная пластинка. Лицо практически никогда не выражало эмоций, оно сидело спереди на голове, словно карнавальная маска, изображая некий трагикомический персонаж, или из «Декамерона», или из Эдгара По. Говорят, на самом деле он был механиком, причем весьма толковым: где-то в глубинах пустыни он чинил какие-то разведывательные буры и менял запчасти на вездеходах.

Мы избегали его, да и не только мы. Нет, он не буянил, не бил посуду и не затевал драк: просто он молчал, и молчание его было тяжелым. Весело cним не было.

 

Впрочем, я долго запрягаю, а ведь сама история весьма коротка. В один из осенних дней к нам в селение пожаловал караван с Пустым Человеком в составе. Как обычно, они остановились в отеле, как всегда, к вечеру все спустились в бар.

По обыкновению, Коротышка смеялся и балагурил, цепляясь к девкам, но ни одной не предлагая денег. Стеклянный Глаз спрятался в угол и любезничал с официанткой, женой повара – что не могло закончиться ничем хорошим по определению. А Пустой Человек уселся в центре зала и принялся неторопливо поглощать пиво бокал за бокалом, время от времени вздыхая и отрыгивая. Между делом он съел сковородку тушеной капусты с говядиной, а к полуночи слегка оживился и заказал самогона.

На нем был привычный нашему взгляду костюм военного образца: изначально песочного цвета, но в процессе эксплуатации покрытом темными пятнами машинного масла и грязи. Когда он принялся пить самогон, уровень алкоголя в его крови был уже достаточно высок, а потому он смешно оттопыривал локоток, поднимая рюмку.

Мы посмеивались, глядя на него. Нам было скучно, мы принялись делать ставки на то, произнесет ли он хоть слово за этот вечер. Но желающих ставить «за» не нашлось.

 

Вдруг дверь бара с дребезгом распахнулась, и внутрь ввалился незнакомый человек: это был крупный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, с седыми усами и колючим взглядом. Похоже, он только что успел поселиться в отель и спустился к нам, чтобы пропустить стаканчик на сон грядущий.

Седой хмуро осмотрел зал, а затем плюхнулся за свободный столик напротив Пустого Человека. Заказав еду и выпивку, он продолжил буравить присутствующих колючками черных глаз. Мне показалось, что он или сильно пьян, или расстроен – еще сильнее. А, может, и то, и другое вместе. В этом случае нашему тихому заведению предстояло стать свидетелями драки или даже перестрелки.

Дальнейшее развитие событий не заставило себя долго ждать: приняв на грудь три рюмки самогона, Седой стал выкрикивать обидные слова в адрес сидящего перед ним и глядящего в никуда Пустого Человека. Тот не обращал не него внимания, чем выводил Седого из себя. Минут через пять Седой тяжело поднялся из-за стола, слегка пошатнулся, но удержал тело в вертикальном положении. Бармен поспешно вышел в зал, в руке у него образовалась бейсбольная бита – но он не успел помешать тому, что произошло дальше.

Седой сделал три шага, оперся о стол, за которым сидел Пустой Человек и прошипел что-то прямо ему в лицо. Наш давний знакомый в костюме цвета пустыни медленно поднял на него глаза и что-то ответил. Нам из угла ничего не было слышно, да и ближе сидящие потом не смогли передать их беседы: мешала музыка. Я увидел, что Седой побледнел, его угловатое лицо словно прорезала трещина, он отшатнулся и протрезвел – так мне показалось.

Из музыкального автомата заиграло танго, сладкая мелодия потекла над столиками, и все присутствующие затихли.

Седой схватил недопитый бокал с пивом, что стоял на столе, и со всего маху врезал им по голове сидящего, расплескивая остатки прохладного напитка по заплеванному полу.

Бармен что-то грозно закричал, но было уже поздно: с громким хрустом бокал проломил череп некогда толкового механика, вырвался из руки Седого и со звоном разбился об пол под ногами других посетителей.

У Пустого Человека снесло полголовы, но внутри не было НИ-ЧЕ-ГО: тонкая корка была видна по краям рваной раны, толщиной в сантиметр и покрытая кожей, даже кровь не выступила. А там, под ней, не было ни мозгов, ни кровеносных сосудов, ни нервных окончаний. Черное ничто просматривалось в глубине черепной коробки: я, подхваченный общим оживлением, подбежал поближе и успел заглянуть внутрь.

Пустой Человек продолжал сидеть, глядя на облюбованное созвездие единственным оставшимся глазом, а Седой вскрикнул, как мальчишка, и опрокинулся задницей под стол. Бармен даже не стал его бить: он ошарашено смотрел на лицо механика и молчал, открыв рот.

Наконец глаз жертвы закрылся, и тело Пустого Человека медленно сползло со стула. Когда оно приняло горизонтальное положение, из черепа вытекла тонкая черная струйка какой-то гадости.

 

Пустой Человек – поистине Пустой! – валялся мертвым в набухшем тишиной просторном зале нашего бара.

                                                                                               

27.03.2010г.        

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив