Психология товарища Сталина

watermelon83 — 18.05.2016 - некоторые размышления.



Как известно (любимое выражение т. Сталина) - стальной генеральный секретарь был человеком осторожным и аккуратным. Именно этот аргумент часто звучит в качестве доказательства того, что СССР никоим образом не готовился первым ударить по Третьему Рейху. Дескать Сталин прекрасно понимал все недостатки РККА в сравнении с вермахтом (и так далее, вплоть до кригсмарине и люфтваффе), поэтому у него и в мыслях не было дерзнуть выйти один на один в бой с этой ужасной машиной. Да и не был он таким рисковым парнем (как Гитлер, добавляют обычно).
А, собственно говоря, почему мы должны верить этому? Мы требуем доказательств. А доказательств-то у них и нету (еще один оборот из копилки т. Сталина). Они хотят превратить генерального секретаря в минерального? в толстовца? в вегетарианца? не дадим им крови т. Сталина!

Проще всего опровергнуть эту аргументацию в той части, где говорится о какой-то боязни т. Сталина в отношении немецких войск. Из чего проистекает эта аргументация? Из советских страшилок - о генсеке не доверявшем каким-то там разведчикам, о генсеке-низопоклонце перед Западом и тысячах устаревших танков и самолетов. Между тем, из публичных и не публичных речей и высказываний Сталина совершенно незаметно каких-либо весомых опасений в отношении мощи немецкой армии. Более того, очевидно то, что и до и во время войны, генсек оценивал свои войска как примерно равные германским, в целом. Почему, спрашивается, он должен был оценивать боеготовность своих войск до войны ниже чем, скажем, в 1941-42 гг.? Он этого и не делал. Это было мнение любителя, много занимавшегося военными делами, но все же любителя. Тем не менее, учитывая пост занимаемым этим любителем, мнение носило определяющий характер.
Намного любопытнее поговорить о природной осторожности т. Сталина. Да, он действительно не махал шашкой, в смысле личной храбрости или даже ораторства, но следует ли делать из этого однозначные выводы? В действительности, если посмотреть на биографию Сталина, то станет очевидно, что всю свою жизнь он принимал решения идущие в разрез с определяющим мнением вокруг него. Это утверждение, разумеется, верно не в абсолютном смысле, но в целом. Если отбросить первую половину его жизни (хотя и там не составит труда подыскать хорошие примеры), то видно, что решения зачастую носили налет авантюризма, не говоря уже об их решительности.
Я напоминаю, что Сталин был за поход в Европу 1920 г., германскую революцию красных 1923 г., воевал в Китае, Испании. Сталинская разведка была наиболее агрессивной из всех разведок мира, значительно опережая в этом нацистов. Во внутренней политике генсек последовательно сломил всех своих партийных и общественных оппонентов. Он не побоялся поставить на карту недавно утвержденный авторитет лидера и начать войну с крестьянством - а именно войной, социальной войной и была коллективизация. Сейчас, задним числом, победа Сталина между 29-32 гг. кажется очевидной, но тогда это было вовсе не так: отряды пролетарской диктатуры тонули в огромном крестьянском море, партия фрондировала и чем это все окончится для генсека было совсем еще не ясно. Я привожу это в качестве примера того, как Сталин мог ставить интересы государства и идей (в его, разумеется, понимании) выше своих личных. Человек осторожный, оппортунист, беспокоящийся лишь о собственном месте на вершине пирамиды, такого бы не сделал.
Сталин не испугался уничтожить собственное армейское руководство, причем дважды - не говоря уже о флоте и авиации. И это, напомню, происходило на фоне войны в Испании и роста влияния рейха в Европе.
Какие выводы мог сделать Сталин, к чему прийти? И тут мы подходим к главному: генсек привык к тому, что историю можно планировать, а сопротивление (даже в случае отдельных неудач, как во времена НЭПа или перегибов с колхозами) лишь увеличивает лавры победителя, не причиняя особой опасности.
Сталин попросту не ощущал габаритов, как говорят водители - он не мог соотнести своих сил с чужими, не видел соперников, привыкнув к слезливым мольбам бывших соратников и подчиненных, обильно направляемых ему после ареста. Даже неудачная финская война в этом смысле была положительным примером: взяли и сделали, несмотря на санкции и обильные жертвы. Он не боялся, как не боится хищник, привыкший к собственному превосходству в отсутствие конкуренции. Разумеется, ход его мысли не был так примитивен, существовала масса подпорок-конструкций - новое, неслыханное государство, партийный орден меченосцев, вождь вооруженный всесильным учением. Наконец, история сама подтверждала правоту: вместо Европы, объединения против себя которой так боялись советские вожди, перед ним стояла немецкая армия - и все. А с ним, на какое-то время, были бы англичане, американцы и освобождаемые РККА народы. И вновь, не составит труда опереться на соответствующие высказывания вождя между 1939-41 гг.
Поэтому нет никаких сомнений в том, что СССР собирался воевать с рейхом без всякой привязки к возможной агрессии Гитлера: случилось бы это в 41 или 42 - абсолютно не имеет значения. Очевидно, что вопрос должен был разрешиться в ближайшее время (несколько лет). Действительность, разумеется, разрушила все эти планы и послевоенная сталинская политика некоторое время действительно стала более осторожной, что и породило знаменитое сравнение между фюрером и генсеком, в смысле умения остановиться. Другое дело, что это, скорей всего, опять было замедление перед броском, осуществить который помешала смерть случившаяся весной 1953 г., но это уже отдельная тема.
В любом случае, домыслы о том, что в 1939-41 т. Сталин метался как гимназистка, не знавшая куда бежать - к мосту, к доктору или к родителям, должны быть окончательно похоронены.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив