Прямая речь: Харун ар-Руси. Часть 2

Продолжаем серию публикаций, где известные в прошлом активисты ультраправого фланга излагают свою точку зрения по современному положению дел в русском движении.

Вступление от Вадима Сидорова вы уже видели. Теперь, собственно, основная часть. Жду комментариев от каждого из вас. Также надеюсь, что в обсуждении появится сам автор месседжа, так что можете задавать вопросы.


Русское движение: прошлое, настоящее и будущее

Среди современных «правых» существует мнение о том, что сегодня национальное движение переживает неведомый ранее подъем. На мой взгляд, это явная попытка выдать желаемое за действительное.

В начале ХХ века численность Союза Русского Народа в разные времена составляла около пяти миллионов человек. Известно, что у левых людей было в разы меньше, а численность РСДРП на начало 1917 года и вовсе составляла несколько тысяч человек. Результат — хорошо известен.

Неверно и представление о том, что в конце прошлого века, в 90-е не было никакого серьезного национального движения. Достаточно сравнить его по основным показателям с современным, чтобы понять, что серьезно, а что нет.

Массовость. С середины до конца 90-х годов численность одних только соратников в РНЕ составляла десятки тысяч человек. Я сам ради интереса однажды пришел на еженедельный сбор желающих вступить в РНЕ в Терлецком парке, куда вместе со мной пришло человек двадцать. В этом парке я еще не раз гулял вместе с семьей в течение нескольких лет, и все это время каждую субботу был свидетелем одной и той же картины — записываться в РНЕ каждую неделю (!) приходило около полсотни человек. А какова на вскидку численность всех националистических организаций вместе взятых сегодня?

Идейно-политическая структурированность. Уже в начале 90-х годов существовала Национально-Республиканская Партия России, которая открыто декларировала установки светского демократического национализма, которые начали обкатываться современным нацдвижением только с середины нулевых. НРПР была партией с отделениями в большинстве регионов страны, собственными СМИ, коммерческими структурами, собственным боевым крылом и даже сумела провести своего лидера в депутаты Госдумы. Присутствовали в тот момент все основные существующие на данный момент фракции национализма. Идеи русского сепаратизма, русской республики пропагандировали Русское Освободительное Движение (с трехгранной южноафриканской свастикой), Народный Русский Клуб Бамбизова, поддерживал эту идею достаточно солидный Русский Собор, генерал Стерлигов даже грозился собрать под нее Съезд русского народа и провозгласить Русское правительство. Существовали и расистские идеи, в частности, Народно Социальный Союз пропагандировал таковые, а небезызвестный Якушев еще в те годы называл себя «арийским космополитом». Активность же и численность респектабельных национал-патриотических движений (КРО, РОС) и вовсе не шла ни в какое сравнение с нынешней.

Материальная база. Известно, что у РНЕ по всей стране существовали охранные предприятия, приносившие организации серьезный доход. Даже на закате РНЕ Баркашов мог позволить себе выкупить под участие в парламентских выборах блок «СПАС», по имеющейся информации, за несколько миллионов долларов. Серьезным было финансирование и других организаций от РОС, КРО и Русского собора до НРПР, которой между прочим первой удалось заручиться поддержкой зарубежных спонсоров.

Уличная (митинговая) мобилизация. Нынешние «правые» любят говорить о беспрецедентном успехе прошлогоднего Русского марша, собравшего около десяти тысяч человек. Хочу сказать, что демонстрации объединенной оппозиции в начале-середине 90-х в Москве собирали до ста тысяч человек, иногда и выше, причем, черно-желто-белых флагов и сторонников национальных взглядов в них было не меньше половины.

Да, бессмысленно отрицать, что сторонников националистических взглядов в обществе сегодня стало больше, чем в 90-е, особенно среди молодежи и интеллигенции. Однако национализм этот продолжает оставаться неструктурированным, стихийным как это и было в начале ХХ века, а мощного национального движения, могущего присвоить себе в обществе монополию на эти взгляды, нет и не предвидится.

Многие правые радикалы сегодня вдохновлены поднимающейся волной русского террора. Успехом считается то, что от нападений на прохожих-иммигрантов удалось перейти к ликвидации активистов антифа, журналистов, судей.

Здесь есть два серьезных вопроса.

Первое — этот террор исходит от автономных групп, тогда как везде, где терроризму удавалось добиться более-менее серьезных успехов, его источником была серьезная политическая организация: от эсеров в России начала ХХ века, до ИРА, ЭТА или ООП в недавнем прошлом. То есть, сперва появляется политическая организация с идейным руководством и авторитетными лидерами, потом она начинает использовать террор как средство достижения своих целей. В наши дни — причем, не только в правой и не только в русской среде — мы сталкиваемся с принципиально новой тенденцией — деполитизацией насилия и террора. Причем, это происходит не только на практическом, но и на теоретическом уровнях — получают распространение концепции «автономов», «сопротивления без лидеров», отрицающие саму возможность политического руководства насилием. В итоге насилие вырождается в стихийный процесс, вроде бы неуправляемый, но при этом, как это вообще часто бывает с террором, при желании легко манипулируемый различными агентами-провокаторами, разыгрывающими многоходовки в интересах очень мутных сил (багровщина и азефовщина).

Второе — это послание, которое стоит за террором и задачи, которые он решает. По сути, любой террор это претензия на партизанщину, а партизанщина добивается успеха исключительно там, где ей удается заручиться поддержкой народа. А для этого в свою очередь необходимо убедить последний в том, что партизаны действуют в его, а не только в своих интересах.

В чьих интересах сегодня действуют русские террористы, чего добиваются? Среди их мишеней нет ни одной знаковой для простых людей фигуры, устранение которой воспринималось бы как народное возмездие. Спокойно себе ходят по земле хорошо известные люди, развалившие страну, обобравшие народ, присвоившие себе огромные богатства нации, чем обрекли большую ее часть влачить бедственное существование. Зато убивают каких-то антифа, журналистов, что-то там написавших, или судью, «закрывшего» несколько националистов. Приходится констатировать, что «правые» ведут сегодня свою личную войну, которая не воспринимается народом как национальная. Даже в тех случаях, когда речь идет о насилии на межнациональной почве, большинство людей воспринимает такие акты как бесчеловечные и неоправданные, т.к. направлены они не против лидеров и участников этнических банд, а против случайных прохожих, среди которых иногда попадаются попавшие под горячую руку русские.

В сухом остатке, политическое послание русского терроризма, когда такое вообще есть, заключается в том, что он переходит к силовым методам борьбы, потому что его вытесняют из легальной политики. Переводя на понятный язык, это значит, что националисты (иногда) убивают ментов и судей, чтобы их допустили к выборам и дали поиграть в русских ле пэнов. Ну, а какое до этого дело русскому народу? Все это не более чем реакция загнанного в угол зверя, то есть демонстрация своей слабости, тогда как народ идет только за сильными и не любит слабых.

Впрочем, хватит о грустном. Ведь меня попросили написать о том, есть ли перспективы у национального движения и как они могут выглядеть.

На мой взгляд, перспективы, причем, позитивные перспективы (борьбы за власть, а не участия в парламентских играх) могут быть связаны только с преодоление нынешнего формата «национального движения». Вместо «национального движения» должно появиться народное движение, то есть такое, которое апеллирует не к русским националистам, а к русскому народу и борется за его реальные нужды и интересы. И, кстати, не только к русскому, так как успех русского движения и русской борьбы будет зависеть, в том числе, и от способности наладить диалог с другими народами России и сформировать с ними принципы совместной жизни в одном государстве или, напротив, мирного развода.

Ну, а каковы должны быть задачи самой русской борьбы?

Сейчас в самую пору вспомнить старый русский клич «Земля и Воля!». Земля — это и она сама, и то, что в ней, и то, что на ней. Это материальные ресурсы, позволяющие нации плодиться и размножаться, осваивать свои территории, жить достойной жизнью и развиваться. Воля — это противоположность бездушной тирании, в современном мире и России, прежде всего, капитала и бюрократии. Интересно, что в русском языке слово «воля» имеет два смысла, монархический и анархический, которые при этом не противоречат друг другу — один это способность личности предпринимать целенаправленные усилия, второй — это максимальная полнота свободы. Именно два этих аспекта указывают на естественное для русского человека понимание «воли» как категории, противоположной либеральной «свободе», прикрывающей отчуждение и тиранию.

Сегодня любому думающему человеку глубоко до лампочки все разговоры об «измах», как классических вроде «коммунизма» или «национализма», так и их гибридов вроде «национал-либерализма» и т.п. Может быть, это и хорошо, что в условиях путинско-медведевской подморозки Россия избавлена от всего этого парламентского балагана партийной, псевдополитической борьбы. Тем больше у нее шансов к началу разморозки придти со свежей головой и ясным взглядом на вещи не через призму бирок и ярлыков, а через призму действительно важных проблем и вопросов.

Важный вопрос — это реальная национализация ренты. То есть, все, что было создано усилиями поколений наших предков, в особенности все, что работает от природных ресурсов страны, все, что приносит сверхприбыль, должно работать на нацию, а не сплав крупного капитала и бюрократии. Это значит, что должна быть изменена политическая система — вместо господства формальных регламентов, отчуждающих ресурс власти к бюрократии, должно возникнуть прямое ответственное правление лидера и его соратников, имеющих возможность проводить свои решения в жизнь. Это значит, что вместо насаждаемого и неработающего у нас, начиная с Петра, римского права, должна возникнуть естественная правовая система, в которой господствует не буква, а дух права, живые обычаи общины и суд справедливости. Таким образом, вместо гигантского бюрократического государства нужно политическое правление, эффективная «опричнина» нового типа, неработающее же гражданское общество должно уступить место «земщине» — союзу вольных общин.

Ключевой вопрос в этой связи — вопрос денег, финансов. Для настоящих правых в Америке, того же Рона Пола это вопрос номер один, так как он понимает его определяющее значение для будущего страны. И это никакая не экзотика, если вспомнить, что культовая фигура американской правой — Эзра Паунд — ставил во главу угла именно борьбу с узурократией, ростовщичеством. Эта же идеология, разработанная Готфридом Федором, стала основой национал-социализма, о чем писал сам Гитлер в «Майн Кампф». Сегодня, в условиях глобального мирового кризиса на первый план выходят именно эти вопросы — вырвать монетарную политику из рук центральных банков, кредит — из рук ростовщиков, подчинить то и другое нуждам нации, пресечь монополизм и концентрацию капитала, дать простор массовому предпринимательству, обеспечить людей достойной работой.

С одной стороны, это здоровый популизм и ключ к успеху среди широких масс. С другой стороны — это вопрос самой глубокой политической философии, так как уже во вполне обозримой перспективе антиростовщическая революция мощных автаркий вроде России является единственной альтернативой будущей тирании мирового правительства.

Все это закономерным образом возвращает нас к началу разговора. Уже в 1998 году мне было ясно, что перспективы могут быть только за социальным вариантом национального движения (социал-национализмом) и мы с группой соратников создали Русское Солидаристское Движение. Увы, пороком проекта изначально был дурной идеологический догматизм, попытка создать современную националистическую версию марксизма. Поэтому движение не получило развитие, как, я уверен, не получит развитие ни один догматический идеологический проект.

Будущее русского движения, если оно вообще есть, может быть за борьбой, естественно и социально обусловленной и направляемой при этом силой не идеологии, а особого качества людьми, движимыми более серьезной, чем идеология силой и воплощающими в себе ощутимую народом надежду на создание здорового общества.

Что может стать силой, способной воспитать таких людей и дать на выходе искомое качество их нового типа — это и является ключевым вопросом не только национальной, но и мировой политики сегодня. В общих чертах я попытался дать на него ответ в своей книге «Между викингом и скифом».

РЕЛЕВАНТНЫЕ ССЫЛКИ:

     — Введение

     — Прямая речь: Яроврат

     — Прямая речь: Дмитрий Румянцев

      — Прямая речь: Харун ар-Руси, ч. 1