Прям сегодняшнее

- Ты, вьюнош, тута не пансионэр и нечего тебе дрыхнуть пост меридиум. тебя поселили на срок - кто его знает какой, так ты не индивидуальничай, а бытийствуй вровень. Все работают - и ты трудись, все отдыхают - и ты релаксируй. Одномоментно говоря, вливайся.
И Шурик принялся вливаться. Начал с мелкого ремонта того-сего, там подкрасил, тут подрисовал. Колол дрова, выучился печь топить; грузчиком при магазине подрабатывал; чистил снег вокруг дома и до обеда уж больше не спал, отрабатывал стол и кров честь по чести. Домашние благоволили к нему, даже Ева-Лиза, хоть и не перестала подкалывать, но смотрела при этом не насмешливо, а лукаво.
Эта девушка, стремительная, озорная, попрыгунья, во все время такая ладная и ловкая хозяюшка, подчас могла ошеломить чем-нибудь, чего никак от нее не ожидаешь. Скажем, велел ей Митрич свагранить тесто на пельмени. И вот она, метя своей цыганской юбкой (а у ней все платья были на один фасон), дробно стуча каблучками (она через день надевала "громкие" туфли и неслышные мягкие башмачки), сбегает в кладовую, в широкой миске, обнимая ее рукой и прижимая к себе, принесет муки, приготовит воду, соль, яйца, и все движения у нее будут точные, неизбыточные, ничего лишнего, и все одно за одним, без пауз, как у человека, с детства привыкшего по кухне кружиться; деловито высыпет на разделочный стол горкой муку - и вдруг застынет над ней с поднятой ладонью, и скажет изменившемся голосом что-то вроде: "Знаешь, удивительная это штука. Вот миллион лет назад кто-то жевал, жевал зерно, да и подумал: почему бы не сделать это не зубами, а камнями. Придумали жернова. Потом мельницы. Теперь огромные заводы мелют зерно на всех. но когда я касаюсь муки, я чувствую... что это все та же мука, что и миллион лет назад. Миллион лет назад. Быстро как время летит!" - и она легким, почти неуловимым движением превращала гору в равнину. и опять становилась хозяйственной девчонкой, которую только и занимают варенья да занавески, которая за неимением хороводов с ровесниками у околицы развлекается тем, что подтрунивает над всеми в доме - кроме кота, разумеется; кот Граммофон был в неприкосновенности, остальные же бог знает что терпели от Евы-Лизы. Иной раз доходило и до скандала.
|
</> |