Происшествие на борту.

olly_ru — 06.04.2017 Надысь в нашей деревне случай произошёл. Во время полёта человеку плохо стало.
Может с сердцем плохо, может с головой, а может курнул чего ни того. Всё-таки из Амстердама летели. А там не все только по музеям ходят.

Первый час полёта проходил настолько обыденно, что и вспоминать не стоит. Еда была съедена, вино выпито, журнал зачитан до дыр ещё на предыдущем рейсе. За окном темно. Самое время вздремнуть со скуки.

И вдруг слышу краем уха, что-то про доктора в объявлении промелькнуло. Суета какая-то двумя рядами дальше началась, а проходящий мимо стюард как бы невзначай спросил, не говорит ли кто по-русски. Объявление, мол, дать надо.

Кто из нас в детстве не мечтал о небе, полётах и чтоб звонким голосом по громкой связи: "Дамы и господа, мы рады приветствовать вас на борту нашего авиалайнера!"
Тут я поняла, что вот оно - время сбычи мечт настало.

Немного смутило, что в самолёте летящем в Москву, выполняющим совместный рейс с Аэрофлотом, где половина пассажиров русские никто из экипажа не владел русским языком даже на начальном уровне.
А случись что, как команды подавать, как людскими потоками управлять?

Вот в таких мыслях и от неожиданно выпавшего шанса поговорить по громкой связи, я что-то растерялась и вместо звонкого "дамы и господа" невнятно пробормотала про доктора.
Собственно меня это и просили сказать, что срочно требуется доктор, одному пассажиру плохо.

Решив, что гулять так гулять - впереди ещё два часа полёта - я на всякий случай сказала, прям как в старом анекдоте, что я, мол не доктор, но посмотреть могу.

И тут началось самое интересное.

Почему-то я предполагала, что мне скажут, что тут таких "посмотреть" полвагона. Как минимум один стюард и две стюардессы.
Но они мне обрадовались, как родной и подхватив под белы руки проводили к пассажиру.

Говорят, что у мужика были судороги, видимо он попутно приложился где-то, судя по обильной крови во рту и пошатывающимся передним зубам, но в тот момент, когда мы пришли, он сидел и как-то планомерно терял сознание.

- Как вы думаете, ~~профессор~~, - сказал мне старший стюард, - Что нам с ним следует сделать?
- Видимо его следует для начала положить и поднять ноги, профессор, - задумчиво пробормотала я и по старой альпинистской традиции попросила принести кислород.

Мне принесли кислородный баллон с маской со словами:
- Вы сможете им воспользоваться? Мы не знаем, как это делать.

Абсурдность происходящего кажется начала зашкаливать. Про языковые барьеры я уже удивилась. Но почему-то мне всегда ещё казалось, что оказание первой помощи входит в функционал бортпроводников.
В фильмах они там роды принимают, аппендицит вырезают, гланды вырывают вообще одной левой, не прекращая раздавать при этом обеды.
А тут всё было как-то совсем не так как в кино.

Общими усилиями мы справились с баллоном, и я даже подышала кислородом, чтобы убедиться, что всё работает, как надо.

Пациент наш внезапно пришёл в себя и от кислородной маски стал агрессивно отмахиваться.
Баллон унесли. Мужик снова закатил глаза и отключился.

И тут пришёл врач. Вернее, пришла. Вернее, не совсем врач.
Героическая женщина, ни слова не говорящая по-английски, сказала, что она врач и начала наконец-то укладывать пациента в надлежащее положение.
Так моя роль из главной спасительницы к счастью плавно трансформировалась в толмача и человека на подхвате.

Наша борткоманда с интересом наблюдала за происходящим, попутно попросив узнать, какой квалификации врач перед нами. Вот прям самое важное знание в эту минуту.
Лучше бы мы этого не узнавали.
Ибо тут же выяснилось, что это не практикующий врач, а преподаватель в медицинском вузе.
Но доктор, он и без практики доктор.
Поэтому следующие два часа она поддерживала пациента в сознании. Тёрла ему уши и прочую голову, двигала его руками, чтобы улучшить кровообращение, дышала вместе с ним.

Я же бегала за холодной водой, салфетками, подавала мокрые салфетки.
И переводила.
При чём опять же. Вот так всю жизнь готовишься к героическому спасательству, а когда он, этот миг, приходит, позорно теряешься. В итоге я периодически путалась кому на какой язык переводить и начинала с врачом говорить по-английски, а с экипажем по-русски к общему неудовольствию всех.

А ещё мы аптечку пытались открыть. Получилось. Но не сразу. Хорошо, старший стюард - видимо мужчина с техническим складом ума - через какое-то время разобрался с хитрой системой замков. Заодно попутно сказал мне, что до того как начал летать, работал в амбулансе.

Ещё мы обсудили, что наверное не стоит совершать аварийную посадку, а достаточно будет вызвать скорую в Москве.

Мужику было то лучше, то хуже. Когда он приходил в сознание, мы пытались выяснить, на каком же языке говорит этот человек с явно китайской внешностью.
Ни на английский, ни на русский он не реагировал, а словарный запас китайских слов у меня не так велик: "нихао", "бухао" да "дзо, панда, дзо" - вот пожалуй и всё.

В принципе иногда этого достаточно, но здесь я решила не вносить ещё один элемент хаоса.

Впрочем в какой-то момент мужик вроде как очнулся и спросил, где его очки и что с ним случилось. По английски спросил.

Потом он снова терял сознание, снова приходил в себя. Они с доктором дышали, сгибали и разгибали руки, пытались пить.
Я ходила за водой. И в какой-то момент, кажется бортпроводникам надоели мои хождения туда-сюда, и они выдали мне вместо чуть наполненных стаканчиков целую бутылку холодной воды. И занялись своими делами. Заполняли какие-то бумажки и просили сказать доктору, чтобы на никуда не уходила до прихода врачей.
И лишь когда самолёт уже совсем почти приземлился, я пошла на своё место, пообещав всякую помощь и содействие. Мол, я тут - через два ряда, и если что - свистите.

После посадки снова дали объявления на английском и немецком с просьбой не вставать со своих мест до прихода врачей, чтобы не блокировать им проход.
По-русски решили на этот раз не дублировать. Но русские и так - кто понял, кто общей атмосферой проникся.
В общем, никто как обычно с мест не вскакивал, не бежал на выход. Так, в хвосте самолёта люди начали вставать, но они были далеки от событий и никому не мешали.

К приходу врачей пациент заметно ожил.
Всем миром добрые соседи помогли ему собраться: нашли очки, сложили вещи в рюкзачок. И он своими ногами вышел из самолёта вслед за врачами.

За ним потянулись и остальные пассажиры.

При выходе из самолёта я слегка притормозила, чтобы на всякий случай поинтересоваться, не нужна ли ещё моя помощь. Оказалось, что нужна.
Нужно было переводить теперь врачам и пациенту. Ну, это даже как-то вообще не удивило.
Хотя аэропорт международный.

Удивило другое.
Мужик хоть и стоял на ногах, но делал это явно с трудом.
- А где кресло? Давайте посадим его в кресло?
- Так увезли женщину пожилую...

Аааааа.... Бригада врачей приехала спасать пациента.
Кто-то пошёл за креслом. Мы ещё немного пообщались. Нашли паспорт клиента, выяснили, куда он летит (к счастью только в Москву), есть ли у него багаж.
По просьбе врачей, я объяснила мужичку, что надо бы в медпункт проследовать и обследоваться. И получила его согласие на это, что было не так просто.

Вот-вот должна была подъехать скорая. На часах было почти два часа ночи. У меня шли вторые сутки перелётов, часовые пояса давно уже спутались. В общем, я откровенно отключалась уже прямо на ходу. И отключаясь, в очередной раз спросила, справятся ли они без меня, и получив утвердительный ответ пошла по привычному маршруту: паспортный контроль, багаж, такси, диван.

Вот собственно и всё. Было интересно посмотреть на происходящее изнутри практически от и до. Занятный получился опыт, оставивший достаточно много ответов без вопросов.

Мир розовых поней, где бортпроводники одной рукой наливают коньяк, а другой делают непрямой массаж сердца, уже никогда не будет прежним.

Сохранено