Профессия стеклодува и опасна, и трудна

sharapov_m — 20.07.2022

Решил принять участие в конкурсе творческой интеллигенции или в хешмобе, как он теперь называется на современном языке. Зачем? Тема очень интересная, плодотворная, а главное поучительная. Хочется рассказать о своей редкой профессии, чего достиг, через что пришлось пройти и какие ошибки не позволили подняться на вершину и оставить след в истории.
Шокирующие подробности работы, хождение по лезвию бритвы, душевные метания, нравственный выбор. Это история о добре и зле. О том, как бороться с режимом и остаться при этом человеком.
И конечно, немного философии, кино и футбола, куда же без него.

Есть в моей трудовой книжке следующая запись: «Стеклодув пятого разряда». Получить такую профессию можно только одним способом – пойти учеником на производство. И то, если обнаружатся способности и желание. Очень это специфическое дело сидеть (реже стоять) за горелкой и из стеклянных трубок делать разнообразные приборы. Целый день в огне в прямом смысле слова.
Тут как в футболе, тренер, даже самый великий, далеко не из каждого может сделать игрока. Нужны задатки, которые он сможет развить.
Я буду постоянно проводить такие параллели, потому что вся наша жизнь и есть футбол. С тренеров и начнём. Именно они пригласили меня попробовать свои силы в этом нелёгком ремесле.

Мой отец почти всю жизнь (с небольшим перерывом) отработал в ГОИ имени Вавилова на Кадетской (Съездовской) линии Васильевского острова в лаборатории, где была стеклодувная мастерская.
Сам он отвечал за токарно-фрезерную часть и вообще за всё, что связано с металлом. Со стеклодувами дружил, они бывали у нас дома, а меня даже пару раз приводил на работу посмотреть фокусы с расплавленным стеклом. В закрытый институт, между прочим, со строгой пропускной системой, где каждый давал подписку о неразглашении. Но это выглядело невинной шалостью по сравнению с тем, что я увидел, когда в один прекрасный момент зашёл в стеклодувную в качестве ученика.

Сейчас от ГОИ практически ничего не осталось. Вывеска висит, но в главной проходной кафе.

Вход во двор некогда режимного объекта свободный.

Внутри вообще жуть. Хотел в свою мастерскую подняться, но выше второго этажа почему-то не пустили.

На мой выбор, кроме представления о прекрасном, повлияли цифры. Они говорили о том, что все стеклодувы ГОИ – миллионеры. Зарплата по пятому и шестому разряду – 260 и 300 рублей соответственно. Плюс совместительство в одном-двух местах. Это когда звонят примерно раз в месяц из какого-нибудь НИИ, где ты официально оформлен совместителем и просят подъехать отремонтировать что-то или у себя сделать и привезти. В рабочее время, начальство относилось с пониманием. За 100-110 рублей в месяц в каждом месте. Так как все уже вышли на пенсию, она с 50-ти лет, прибавляем ещё 120 рублей. Бонусом к пенсии четырёхдневная рабочая неделя и смена на час меньше. Халтура идёт факультативно. Сколько брать заказов на сувениры и прочее, каждый решал сам. Заработать дополнительно рублей двести проблемой не являлось. В итоге общая сумма выглядела совсем вызывающе.
Я прекрасно понимал, всё это возможно только в далёкой перспективе и при удачном стечении обстоятельств, но бриллиантовый дым держался под потолком стеклодувной.

Вновь прибывшего ученика встретили пять наставников-пенсионеров. Официальным назначили одного, прибавив ему к зарплате 50 рублей в течении шести месяцев, за которые он должен был подготовить стеклодува третьего разряда. Сразу скажу, здесь параллель с Чемпионатом мира-82, где у сборной СССР было три главных тренера (Лобановский, Бесков, Ахалкаци) и игроки не понимали кого слушать, неуместна. В моём случае это давало возможность вести процесс обучения в режиме нон-стоп. Я постоянно был под наблюдением, кто-то всё время подходил, объяснял, показывал и крыл матом, если возникала такая необходимость. А ближе к вечеру частенько проходили показательные обучающие выступления с элементами песни и пляски. Спирт ведь лился рекой.

За дисциплиной следил бригадир стеклодувов, один из моих наставников, который не пил даже по праздникам и не брал халтуру вообще. Он состоял в КПСС, ходил на партийные собрания, где задвигал речи про выполнение плана и победу коммунизма. Единственная его слабость – рыбалка. Ездил постоянно в любое время года на своей машине ВАЗ 2102. А блёсны делал сам в мастерской отца. Не только для себя, но и на продажу. В промышленных масштабах практически. Приходил часиков в шесть утра, а иногда и среди бела дня, и клепал, не обращая ни на кого внимания. Кто ему чего скажет?! Нет, бывало, конечно, сделает замечание своему подчинённому стеклодуву за халтуру или за нахождение на рабочем месте в нетрезвом состоянии, а тот в ответ: «Ты на себя посмотри, коммунист хренов! Сколько сегодня блёсен продал?» Но это не со зла, а в порядке товарищеского диалога. В конце концов все одно дело делают и понимание всегда найдут.

Нравилось ли папе, что в его мастерской занимаются противозаконной деятельностью? Думаю, нет. Это ведь и ему грозило серьёзными неприятностями в случае чего. Но отец сам любил приходить на работу пораньше. Делал карабины из титана. Он знал всех альпинистов Ленинграда и все альпинисты знали его. Карабин из титана значительно легче стального, который входил в стандартное снаряжение, а в горах, как известно, каждый грамм имеет значение. Вот и покупали по три рубля за штуку, потому что они фанаты, каких ещё поискать надо.

Технологию придумал сам. На работе вся станочная часть. Домой приносил обработанные с двух концов заготовки и загибал их в форму карабина вручную с помощью специальных приспособлений. Для этого в угол комнаты на 7-ой Советской были вмонтированы тиски, где всё и происходило. Потом сборка, подгонка, замок, муфта и будьте любезны.

Титана в ГОИ было до хрена и больше, но в нашей лаборатории он не использовался. Однако, отец отвечал за снабжение и раз в месяц ездил с телегой на склад получать всё необходимое. На своё усмотрение, куда включал и титан. Начальница подписывала накладную не глядя. Во-первых, это не её дело. А во-вторых, Дима лучше знает, что нужно для лаборатории, а что нет. Кроме металла получал спирт по установленной норме - 38 литров. В бидоне, как молоко в колхозе. Литр сразу папе за труды. Начальница ковшиком черпала и наливала в принесённую посуду. Не только ему, конечно. Спирт был твёрдой валютой и решал многие проблемы, как производственного, так и личного характера. Так что, бидон уходил быстро и к концу месяца уже чувствовалась нехватка свободно конвертируемой жидкости.

Таким образом, я оказался в замечательном коллективе, где каждый гарантированно имел по одной-две статьи Уголовного кодекса, включая собственного отца и члена партии.
Со стороны выглядит не очень, согласен. Папа сам по краю ходит и ещё сына ставит на кривую дорожку. Прошу не торопиться делать далекоидущие выводы по вырванным из контекста эпизодам. Чтобы вы видели картину целиком, я объясню как в то время была устроена жизнь в нашей стране. От внешнего мира Советский Союз отгородился железным занавесом, а внутри создал систему тотального контроля за гражданами, при которой одна половина населения уже сидела в лагерях, а вторая в любой момент могла отправится к первой. И было абсолютно неважно, с той стороны колючей проволоки ты находишься или с этой. Может с той даже спокойнее, определённости больше. Потому что каждый шаг тех, кто временно находился с этой стороны, фиксировался, они не понимали свой статус, права и что с ними будет завтра.

Выглядело это примерно так. Выходим с отцом из проходной после работы. За нами следом двое в костюмах и шляпах. Понятно откуда – с Литейного, 4. Мы их по коротким стрижкам сразу вычисляли. Да и костюмчики типовые из ДЛТ (универмаг на Желябова рядом со знаменитой пышечной), где для них специальный отдел был. Ведут до дома. И так каждый день. О чём-то серьёзном поговорить в комнате нельзя – прослушка, на кухне тоже – соседи донесут. Так мы в ванной закрывались, включали воду и шептались. А в хорошую погоду шли на улицу в сквер на пересечении 6-ой Советской и Красноборского переулка, садились на скамейку и говорили, прикрывая рот ладонью, чтобы женщина с коляской напротив не могла прочитать по губам. Это не мать и в коляске у неё вместо ребёнка пустые бутылки. Хитры гэбэшники, конечно, с подходцами своими, но мы тоже не пальцем деланные. Сейчас, кстати, многие футболисты и тренеры так разговаривают во время игры. И ведь даже не подозревают, что используют жест, который придумали мы, диссиденты ГОИ.

Да, и тогда были люди, которые не смирились, не опустили руки и боролись с режимом. Открытое выступление означало неминуемую гибель всего подполья, поэтому были выбраны иные методы сопротивления. Изготовление продукции без наряд-заказа, распитие спиртных напитков и вовлечение молодёжи – в этом состояла суть протеста. Систему рвали изнутри, кусали её зубами, царапали ногтями. Украдёшь материал, сделаешь халтуру, продашь, засадишь стакан спирта и ходишь с фигой в кармане.

И не верьте тем, кто говорит, что советские граждане мечтали о свободе и демократии. Громкие пустые слова. Мы просто хотели жить как люди. Чтобы у нас в доме всегда были бананы, туалетная бумага и нам не мешали пить и воровать. За это боролись, выстояли и победили. Такой вот контекст, такая картина маслом.

За полгода меня натаскали прилично и никаких проблем с получением третьего разряда не возникло. По этому случаю состоялся грандиозный банкет, оплатить который потребовали официального наставника, ведь он в одно лицо за шесть месяцев получил триста рублей, хотя учили все. После чего я полноценно включился в работу.
Лаборатория выдавала на-гора лампы разной степени сложности согласно спущенного сверху плана. Вакуумщицы собирали начинку, а стеклодувы заваривали её в колбы. Потом лампы ручной горелкой напаивали на систему (большая конструкция из стекла с насосами, ловушками, кранами и прочим), откачивали воздух, закачивали специальный газ. Затем отпаивали, сажали цоколь на клей и хитрая лампочка готова.
Принимать продукцию приезжали военпреды. Всё очень серьёзно: опись, протокол, сдал, принял, отпечатки пальцев. И сразу везли на Байконур для установки на космические корабли, отправляющиеся к далёким планетам. Каждый из нас хорошо понимал меру ответственности. Если лампа, не дай бог, погаснет где-нибудь в районе Сатурна, то будет проведено тщательное расследование и виновные понесут суровое наказание. Одно дело, когда космонавт толстой жопой заденет (они там в невесомости болтаются туда-сюда), это их проблема, сами разберутся. А вот стеклодув или вакуумщица, в случае вины, тюремным сроком не отделаются. В исподнем выведут за амбар на заднем дворе и привет. Кровавый режим, я же говорю. При мне, правда, таких приговоров не выносили. Все работали не за страх, а за совесть и брака не допускали. Более того, за отличную работу нам вручали почётные грамоты на торжественных собраниях. А начальница после награждения наливала ковшик. Космические сто грамм, как она это называла.

Ещё одна проходная была на Биржевой линии. То есть, институт занимал целый квартал.
И вот, что мы видим теперь.

А раньше тут лампочки делали, освещающие путь к далёким планетам. Почувствуйте разницу, как говорится.

Примерно через год мне присвоили четвёртый разряд и жизнь становилась всё лучше и лучше. А тут ещё позвонили из церкви Святой Великомученицы Екатерины (лабораторный корпус нефтяного геологоразведочного НИИ) и пригласили обсудить работу по совместительству. Я сразу к учителям с вопросами. Выяснилось, что всех их туда уже звали и не по одному разу, но рекомендовали обязательно сходить, всё увидеть своими глазами, а потом они дадут свою экспертную оценку. Ну я и пошёл, ведь это в двух шагах от ГОИ.

Кстати, на куполе храма находится один из трёх ангелов-хранителей Петербурга. Золотой на шпиле Петропавловского собора, бронзовый на вершине Александровской колонны, в серебряный здесь. Пока они парят над городом, нам ничего не грозит.

На входе меня встретил какой-то парнишка, провёл в лабораторию, предложил осмотреться, а сам ушёл. В центре зала, прямо под куполом, стояла огромная стеклянная система, переливающаяся яркими красками. Зелёный переходил в фиолетовый, красный в жёлтый, синий в оранжевый. Некоторые трубки были серебряного (ртутного) цвета, как и напаянные ампулы. По соседству на столах поблёскивали колбы с жидкостями и ёмкости с порошками. Запах стоял такой, что не надо таблеток и травы.

И тут в помещение вошли три абсолютно одинаковых человека. Белый халат, под ним рубашка, застёгнутая на верхнюю пуговицу, очки на пол лица и лысая голова.
Первым взял слово старший, как я понял. Говорил ледяным голосом, смотря на меня немигающим взглядом. Не уговаривал и не агитировал: «Михаил Дмитриевич, я сейчас не могу рассказать над чем мы работаем, какие исследования проводим — права такого не имею, но если вы станете частью нашей семьи, обязательно всё узнаете и не пожалеете о своём выборе». Звучало завораживающе. Я даже впал в некий транс. А может уже нанюхался.

Второй раскрыл материальную сторону: «Для нас важно, что вы молодой специалист. Мы настроены на долговременное сотрудничество, поэтому предлагаем особые условия. Первые три месяца – 110 рублей, а в дальнейшем прибавим ещё 15-20. Молоко совместителям не положено, но и тут сделаем исключение – включим в список наряду с остальными сотрудниками, получающими пол-литра в день. И на продуктовые заказы можете рассчитывать, к праздникам в них икра и крабы бывают. А что касается спирта, - в этом месте он повысил голос - то здесь наш ресурс не ограничен». Под конец его речи я начал ритмично покачиваться вперёд-назад.

Контрольным стало выступление третьего: «Мы вас не торопим с ответом. Обдумайте всё хорошенько, взвесьте. Такие предложения не каждый день бывают. А когда будете готовы, сообщите нам. Это мои телефоны, рабочие и домашний на всякий случай. Звоните в любое время дня и ночи, если возникнут вопросы». Третий оказался женщиной. Ни за что бы не догадался, но на листке, который он мне передал, рядом с телефонами было написано: «Екатерина Алексеевна». Как наша матушка-императрица, подумал я, держась за стол, чтобы не упасть.

Сейчас вспомнил эту прекрасную женщину и в голову пришла гениальная мысль. Будь я режиссёром сериала «Екатерина», одел бы Марину Александрову в белый халат, очки, побрил наголо и удалил ей несколько передних зубов. Хочется уйти от этого набившего оскомину образа императрицы, освежить его, сделать более дерзким что ли.

Врать не буду, про зубы не сам придумал. Эту фишку я у Скорсезе подсмотрел. Когда Мартин снимал «Мыс страха», попросил своего друга Де Ниро сходить к стоматологу и испортить передние зубы, чтобы больше походить на откинувшегося зека.

У меня более радикальный вариант, конечно, но ведь я не слепо копирую, а привношу что-то своё, экспериментирую. А если быть совсем откровенным, то пошёл бы ещё дальше. Как художник, вижу Екатерину Великую одноногой чернокожей лесбиянкой. Но боюсь, отечественный зритель пока к этому не готов. Народец у нас тёмный, неграмотный и ему не понять, что мы отстаём от лучших образцов в кинематографе и футболе по одной простой причине - нам катастрофически не хватает негров и пидорасов. Вот где беда.

В ГОИ вернулся с тревогой. Учителя, выслушав мой сбивчивый рассказ, высказались кратко и ёмко, практически слово в слово: «Миша, ты пару-тройку раз дунешь в их систему и член у тебя больше не встанет. Никогда!» Это прозвучало так убедительно, что меня сначала в жар кинуло, потом холодок по спине пробежал и руки затряслись. А главное, испытал до этого незнакомое чувство стыда. Я человек очень впечатлительный, с образным мышлением. Сразу представил картину перед глазами. Лежу в кровати с двумя нимфами. С одного бока блондинка из Псковской области. Румяная вся такая, в кокошнике – настоящая русская красавица. С другого — брюнетка из Берега Слоновой Кости. Коралловые бусы на шее, массивное кольцо в носу – настоящая африканская красавица. Они мурлыкают с двух сторон, а у меня ноль эмоций. Тишина полная – настоящий стыд и срам. Так он выглядит, кто не знает. Немедленно позвонил Екатерине Алексеевне и отказался от такого совместительства.

А спустя годы смотрю немного по-другому на ту ситуацию. Понимаете, в молодости хочется всего и сразу. Чтобы юбки вокруг были покороче, а стаканы пополнее. О будущем совсем не думаешь. О своём месте в истории. А шанс даётся только один раз. Мне предлагали поработать с крупными учёными, академиками, лауреатами Нобелевской премии. Поучаствовать в открытиях, которые изменят мир и вписать своё имя, пусть и мелким шрифтом, в энциклопедию.
А я всё это на бабу променял...

Сохранено