Продолжаем продолжать)

Видя, что дело греческого займа готово рухнуть, не
начавшись, Блакьер решил действовать быстро.
Он убедил греков послать греческий торговый корабль в Англию.
Появление первого корабля под флагом возрожденной Греции в
британских водах, по его мнению, должно было вызвать сенсацию и
поднять падающие в цене облигации. Два судна - Amphitrite и
Hydriote в середине сентября бросили якорь у Медуэя. Они привезли
груз смородины, слив, фиников и других греческих продуктов, чтобы
создать впечатление, что Греция — процветающая страна, способная
легко погасить кредит. На борту также находились девять напуганных
греческих мальчиков (десятый умер во время путешествия), которых
должны были отправить в школу, как пример практического возрождения
элинской нации в действии.
В начале января 1825 года греческие депутаты радостно объявили, что
с лондонскими банкирами, господами Дж. и С. Рикардо, были
достигнуты договоренности о размещении второго облигационного займа
от имени Греции, на этот раз на сумму 2 000 000 фунтов стерлингов.
Все дело было совершено тайно, без обращения к Лондонскому
греческому комитету. Греческие агенты Орландос и Луриотис оказались
в более сильной позиции, чем когда-либо.
Прежде чем описывать события Второго займа, следует объяснить
последствия другого аспекта неразберихи, упомянутого ранее.
Летом 1824 года депутаты и комитет узнали, что две партии золота,
отправленные в Грецию, были конфискованы в Занте после смерти лорда
Байрона из-за отсутствия уполномоченных, которые могли бы получить
его от имени греков. Очевидное решение напрашивалось само -
направить новых членов комиссии. Но поскольку Боуринг и греческие
депутаты вели отчаянную борьбу друг с другом из-за денег и
политики, неудивительно, что очевидное решение оказалось
неочевидным. Гордон, назначенный комиссаром вместо Байрона, видя,
что происходит, и благоразумно отказался вступить в комиссию.
Хобхаус, который чувствовал обязанность продолжать дело,
начатое лордом Байроном, и даже был готов поехать в Грецию (даже
собрал чемоданы) к лету понял, что интересы Греции, Греческого
комитета и греческих депутатов это интересы лебедя, рака и
щуки. Кроме того, в Лондон поступали тревожные известия о
бушующей в Греции гражданской войне между собственно
революционерами. Было совершенно неясно, существует ли в Греции
какое-то правительство, которому можно было бы можно было бы
передать деньги.
В августе 1824 года комитет наконец нашел двух комиссаров,
желающих поехать в Грецию, чтобы попытаться разобраться в этой
неразберихе. Это были два чиновника - Джеймс Гамильтон Браун и
Генри Литтон Бульвер.
Точный характер мандата, данного Брауну и Бульверу, сейчас
установить невозможно. Судя по всему, им было дано указание
передать деньги греческому правительству, если они найдут хоть
какое-то греческое правительство, обладающее реальной властью в
Греции. Но им также было поручено убедить греческое правительство
принять условия расходования денег и, в частности, разъяснить
соответствующие полномочия депутатов и комитета в Лондоне.
Чтобы сэкономить время, Браун и Бульвер пересекли Европу по суше и
достигли Греции примерно в то же время, когда транспорт Florida
прибыл в Навплию с золотом на сумму 50 000 фунтов стерлингов на
борту — третьей частью кредита. К своему удивлению, они обнаружили,
что первые два платежа, которые, как предполагалось, были надежно
укрыты на Занте, уже дошли до греков. Дело в том, что Сэмюэл
Барф, взяв инициативу в свои руки, проигнорировал детали контракта
и законы Ионических островов и вывез деньги под тем простым
предлогом, что раз деньги предназначались для Греции, то в Грецию
они и должны направиться.

|
</> |