Про Зураба же

Дом, где я вырос, был в основном, населен бывшими и настоящими работниками фабрики "Парижская коммуна", располагавшейся неподалеку. Нашими соседями по лестничной площадке была как раз такая семья - Николай Иванович, Анна Петровна, и их две дочки - Наташа и Анечка. У Анечки был синдром Дауна, что не помешало ей дожить до весьма преклонных лет. В какой-то момент вся тяжесть содержания семьи легла на незамужнюю Наташу. А тут как раз 90-е, Наташа потеряла работу. А Наташе было уже за 60... И нашла она работу мечты - смотрителем в музее Зураба Церетели. Деньги небольшие, но это помогло им, по словам Наташи, выжить. Она очень гордилась своей работой, хвалила Зураба, за чуткость, доброту. Кажется он им, своим работникам что-то подкидывал сверх - не деньгами так продуктами.
Уже давно та квартира продана, не стало ни Анны Петровны, ни Николая Ивановича, ни Анечки, ни Наташи. А вот эту историю про Зураба - я помню.
И вот еще история. Когда поставили памятник Петру, вся московская интеллигенция стала возмущаться. Есть такая традиция - возмущаться по всякому поводу. То дороги раздолбаны, то плитка не такая. Все побежали, и я побежал. И прибежал я к своему папе, неофициальному художнику Юрию Моисеевичу, и выложил ему свое и всей московской интеллигенции, возмущение.
На что мой папа, отложив в сторону кисточки, и поправив очки на своих, катастрофически близоруких (-18), глазах, - огорошил:
- А знаешь, будь я на его месте - я бы вообще по всей Москве свои картины развесил. Любой художник поступил бы так же, будь у него такие же возможности.
Частенько я вспоминаю этот диалог...
|
</> |