Про зелье

– Колдуй, баба, колдуй, дед, трое сбоку, наших нет...
– Чего это она? – шёпотом спросил Степан Ильич у Кота.
Тот повёл усом.
– Заклинание. Пойдём-ка отсель, мало ли... – Баюн прошуршал лапами к выходу из Избушки На Курьих Ножках, а Домовой посеменил за ним.
– А что? – на ходу поинтересовался он.
– Заклинания у Яги Матвеевны страсть какие суровые! Окажешься под горячей рукой – и привет!
– Что значит "привет"? – Домовой боязливо оглянулся.
Яга сосредоточенно помешивала деревянной ложкой внушительных размеров в старом котелке, из которого валил пар, вырывались пузырьки булькающего зелья.
– Вот я, знаешь ли, жертва экспериментов, – пояснил Кот, аккуратно прикрыв за собой дверь. – Ведь по природе своей я нежно-белого цвета был. А потом она меня околдовала – и стал я рыжим. А потом опять околдовала, и – бац! – я уже чёрный.
– А зачем околдовывала-то?
– Так искала средство седину закрасить.
Кот махнул лапой и улёгся на солнышке, собираясь принять солнечную ванну. Степан Ильич уселся рядом на той же лавке и задумчиво почесал нос.
– Стало быть, ворожея она знатная?
– А то!
– А почему тогда царевну спящую никак не разбудит?
– Потому что заклинание не ею наложено, помнишь?
– Я, скажу прямо, в этих ведьмовских штучках не слишком шарю, – посопел Домовой. – У меня колдовство бытовой. Пыль, там, смести без усилий, или отстирать пятна несмываемые – тут я мастер. А в высокие материи никогда не лез.
– И не надо. Там штука сложная. Вот я, сколько живу у Яги?
– Сколько?
– Много! И до сих пор ни одного заклинания не осилил. А зелья?
– А что зелья?
– Тоже ведь тонкая наука. Чуть мухомора не доложишь – и привет предкам! А переложишь – козлёночком станешь каким.
– Тут ты прав, ой как прав, – Степан Ильич снова почесал нос. – Чего-то мне нос всё щекочет.
– Так солнышко же, – лениво мурлыкнул Кот.
– И что?
– Да у тебя весь нос в веснушках, вот и чешутся они, пока растут. Не волнуйся, как вырастут, пройдёт.
– Веснушки не могут чесаться! – обиделся Домовой.
– Ещё как могут! Сам же жалуешься.
– Да ну тебя, Баюн! – возмутился Степан Ильич, спрыгивая с лавки. – Пойду я, дел ещё – во!
– Не ходил бы пока в Избу-то, – всё также лениво протянул Кот. – Не советую хозяйке под руку лезть, пока она коллег своих собирает.
– Через зелье?
– Через зелье. Эфиры его по лесам-полям-рекам полетят, феи-колдуньи-чародейки их учуют, и вмиг соберутся на шабаш свой.
– Шабаш?
– Ну, на совет. Из-за чего весь сыр-бор, помнишь?
– А то.
– Вот и не мешай ей.
На скрип двери оба дружно повернули головы. Яга вышла на крыльцо с котелком в руках, тяжело грохнула его на землю около Избушки, сходила за помелом и принялась размешивать им своё колдовское варево.
– Колдуй, баба, колдуй, дед, трое сбоку, наших нет!
С размаху окунула помело в котёл, вытащила и принялась размахивать им в разные стороны, разбрызгивая кипящую жидкость вокруг себя. Кот и Домовой пригнулись.
– Неситесь сюда, подруги мои, на крыльях тревоги, на крыльях любви! – прокричала в пространство Яга, окунув помело в зелье в последний раз. Затем оттёрла пот со лба.
– Ну всё, теперь ждём, – резюмировала она и добавила с нежностью в голосе. – Леший, будь другом, вылей зелье в компостную кучу!