Про Сталина. Сталин и Киров

Хочу ответить на следующий комментарий

В одном из последних постов я писала, что во время Голодомора мой папа работал заместителем начальника политотдела в Краснограде, а потом начальником политотдела в Дергачах Харьковской области. В Дергачах нашими соседями была семья парикмахера – парикмахер, его жена, дочь Соня, старше меня на два года, и сын Илюша, на год моложе меня. Папины отношения с парикмахером сложились на почве папирос. Тогда всё продавалось в магазинах по карточкам, в свободной продаже ничего не было. В паёк моего папы входили папиросы, я думаю, в большом количестве, поскольку папин паёк был высокого уровня. Папа не курил и свои папиросы отдавал соседу-парикмахеру. Для того это было бесценно, потому что в его паёк табачных изделий входило намного меньше, а он был заядлый курильщик. Он брил папу, стриг и причёсывал нас всех, я думаю, за эти папиросы. С Соней и Илюшей я подружилась, вернее, они подружились со мной – пришли к нам домой и познакомились. Я была немножко принцесса, потому что папа был большой начальник, и дружбой со мной дорожили. Соня и Илюша жили совсем не так, как я. Я сидела дома и читала книги. А они прыгали по крышам сараев, с крыши на крышу и с крыши на землю. Мне страшно было на это смотреть, но, когда я поняла, что боюсь, мне стало стыдно. Я уже говорила, что трусость в нашей семье считалась смертным грехом. Главным грехом было предательство, а трусость – сразу за ним. И я тоже стала прыгать по крышам сараев, сначала боялась, а потом приспособилась и привыкла. Наша домработница Мотя запрещала мне прыгать и ловила меня по крышам, таким образом, и сама прыгала. Это стало как бы любимым видом спорта.
В Дергачи к нам в отпуск приехала мама. Это была большая радость. Мы всей семьёй сели обедать. Мотя принесла и торжественно положила на стол большой каравай хлеба. Карточки на хлеб отменили буквально за три дня до этого. О караваях моего детства я, наверное, уже писала. Такие караваи пекут только на Украине. Он был живой, он дышал, от его аромата щекотало ноздри, и рот наполнялся слюной. Мама взяла в руки нож, чтобы разрезать хлеб, но вместе с караваем Мотя положила на стол газету, которую вынула из почтового ящика, и на первой полосе мои родители прочли сообщение об убийстве Кирова. Сообщалось, что Кирова убил некто Николаев, и убил он Кирова из ревности. Прочтя это сообщение, мои родители долго молча смотрели друг на друга. И по их лицам я поняла, что произошло нечто ужасное. Николаева никто не знал, но всем было понятно, кто реальный убийца Кирова, кто заинтересован в его смерти. Сразу появилась частушка: «Ах, огурчики-помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике». Сергея Мироновича Кирова называли «любимец партии». Он был очень популярен. Незадолго до этого события проходил XVII съезд ВКП(б). Его назвали «съездом победителей», потому что на этом съезде объявили, что социализм в нашей стране уже построен, и значит, делегаты съезда - победители. На этом съезде проходили перевыборы руководящих органов партии и генсека. На выборах генсека Сталин не получил большинства голосов, большинство получил Сергей Миронович Киров. Сталин вроде бы сказал перед голосованием председателю счётной комиссии: «Неважно, как они проголосуют, а важно, как мы посчитаем». И, действительно, посчитали так, что генсеком стал Сталин. Но Сталин этого не забыл. Так как голосование было тайным, то определить, кто голосовал против него, он не мог, и на всякий случай уничтожил почти всех делегатов того съезда. «Съезд победителей» стали называть «съездом расстрелянных». Уцелели те, кто уехал из Москвы сразу после съезда. Тогда был такой способ уцелеть: просто уехать, никто никого не разыскивал. Так уцелела моя мама после ареста отца. Она со мной и Феликсом сразу же уехала в деревню Карловка Полтавской области, к своему брату Якову Хощанскому. Мой дядя Яша был большой оригинал. Он был, что называется, «мальчик наоборот». До революции у него были революционные настроения, а после революции он стал частником, у него была собственная фотография. Фотографией он увлекался с детства, занимался цветной фотографией, экспериментировал с цветом. К тому же при всём при этом он ещё был и толстовцем, строгим вегетарианцем. В 1937 году его репрессировали, и дальнейшая его судьба нам неизвестна.
В 1960-е годы в печати появились сообщения о возможной фальсификации итогов голосования на этих выборах. Основным источником этой версии были выступления В. М. Верховых, который был членом счётной комиссии съезда. В архиве сохранилась докладная записка В. М. Верховых в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС от 23 ноября 1960 г., в которой он писал: «Будучи делегатом XVII партсъезда.., я был избран в счетную комиссию. Всего было избрано 65 или 75 человек, точно не помню. Тоже не помню, сколько было урн — 13 или 15… В голосовании должно было участвовать 1225 или 1227. Проголосовало же 1222. В итоге голосования наибольшее количество голосов „против“ имели Сталин, Молотов, Каганович, каждый имел более 100 голосов „против“, точно теперь не помню…, но, кажется, Сталин 125 или 123». В этой же записке В. М. Верховых сообщал, что «в процессе работы съезда в ряде делегаций были разговоры о Генеральном секретаре ЦК. В беседе с Косиором последний мне сказал: некоторые из нас говорили с Кировым, чтобы он дал согласие быть Генеральным секретарем. Киров отказался, сказав: надо подождать, все уладится»
Однако показания двух других членов счётной комиссии XVII съезда, доживших до начала 60-х годов, — Н. В. Андреасяна и С. О. Викснина — не совпадают и между собой, и с показанием В. М. Верховых. Н. В. Андреасян в своем объяснении от 12 ноября 1960 г. писал: «Помню наше возмущение по поводу того, что в списках для тайного голосования были случаи, когда фамилия Сталина оказалась вычеркнутой. Сколько было таких случаев, не помню, но, кажется, не больше трех фактов». С. О. Викснин сообщал 14 января 1961 г.: «Сколько против Сталина было подано голосов — не помню, но отчетливо припоминаю, что он получил меньше всех голосов „за“».
|
</> |